– Я всегда хотел кого-нибудь спасти! – весело воскликнул Малахия. – Для меня это в новинку.
Он был сгустком хаоса, покрытым кровью с ног до головы. Его глаза помутнели, и он едва держался на ногах. Малахия ухмыльнулся ей, оскалив острые зубы, и попытался затушить огонь своим огромным, черным крылом. Мимо них пролетел арбалетный болт, вызвавший легкое раздражение на лице Черного Стервятника. Он взмахнул рукой, разрывая ее веревки острыми когтями.
– Осторожней, а то кто-нибудь подумает, что в тебе еще осталась капля порядочности, – сказала Надя, дрожа всем телом. Она не чувствовала своей силы. Подол ее юбки загорелся. Еще один арбалетный болт пролетел мимо, едва не задев Малахию.
– Какое оскорбительное предположение. Может, пойдем? Только имей в виду, это будет очень больно.
Малахия собирался переместиться с помощью магии. Он все еще мог это делать?
– О, ну тогда я лучше умру, – съязвила она.
– Ну что ж, как хочешь, – он притянул Надю к себе, и она ощутила, как на нее обрушилась волна его магии.
– Пусть она поспит. Мир может подождать еще несколько часов.
Надя пошевелилась, услышав тихие голоса. Ей показалось, что она узнала одного из них, но ведь Малахия был мертв. Значит, это сон.
– Так ли это? Кому как не тебе знать, сколько времени у нас осталось на самом деле.
– Все совсем не так.
– Малахия, скажи честно…
Стоп. Нет. Он был мертв. И второй голос принадлежал Серефину – тому, кто убил его.
– …ты для нее опасен?
– Нет… пока что.
– Какая обнадеживающая пауза.
– Мы поговорим утром, когда она проснется. А сейчас нам надо поспать.
Она услышала, как закрылась дверь. Кровать, на которой она лежала, слегка прогнулась под чьим-то весом.
– Как много ты слышала? – холодные пальцы коснулись ее лица, заправляя волосы за ухо.
Не открывая глаз, она протянула руку, чтобы ухватиться за призрака.
– Я не разговариваю с мертвыми, – пробормотала Надя.
Он тихо рассмеялся.
– Это мудрое решение.
Она медленно открыла глаза, приготовившись к разочарованию. Но грудь, на которой лежала ее рука, была твердой, и все воспоминания обрушились на нее одним мощным потоком. Она была чудовищем. Церковь хотела ее смерти. Ее тетя была матриархом, и она ненавидела свою племянницу. Им всем грозила смерть, а миру должен был наступить конец.
Малахия был жив.
Надя приподнялась на локте, не обращая внимания на неимоверную боль, и протянула руку, чтобы коснуться его лица.
Она так много сломала.
Они причинили друг другу так много зла.
Лучше бы все закончилось на той горе. Она опустила руку.
– Осторожнее. Твои ребра не сломаны, а всего лишь растянуты, но это все равно будет неприятно, – услужливо сказал он. – Огонь добрался до твоей голени, но ожоги незначительные. Прости, я немного опоздал со спасением.
Он был в ужасном состоянии. Его черные волосы спутались и растрепались. Под его бледно-голубыми глазами залегли самые впечатляющие синяки, которые она когда-либо видела. Судя по всему, он почти не контролировал хаос, захвативший его тело. Глаза, рты и ужас. Он выглядел так, словно его разбили на миллион частей, а затем собрали в неправильном порядке.
Он был прекрасен.
– Малахия, – задыхаясь сказала она. Он вздрогнул.
Надя не знала, что сказать. Ей нужно было столько ему рассказать, но все слова вдруг вылетели у нее из головы.
– Ты выглядишь просто кошмарно.
Он со смехом вытер глаза, а Надя протянула руку и взяла его за запястье. Кости под бледной кожей казались очень хрупкими. Как он мог быть таким сильным и в то же время таким уязвимым?
– Почему Серефин думает, что ты можешь причинить мне боль?
– Я не владею собой. Все решает Чирног.
Все это казалось нереальным. Что он был здесь и что она не сгорела на костре. Мысль о том, что она стала главным врагом Церкви, была сокрушительной. Пошатываясь, она села, все еще не придя в себя от боли, и похлопала по месту рядом с собой. Малахия неуверенно подвинулся на край кровати, медленно подобрался к ней и сел, скрестив ноги.
Снаружи было темно, и комната, в которой они находились, выглядела довольно скромно. Только кровать с комодом и маленьким столиком в самом углу. К дверному проему был прибит пучок шалфея. Почувствовав запах благовоний, она обнаружила на столе подожженную курильницу.
Надя взяла Малахию за руки. Он дрожал.
– Твое первое предательство… Ты долго его планировал?
На его горле открылось несколько глаз. Малахия был одет в свободную черную рубашку, и распущенные завязки на шее открывали изрядную часть его бледной груди. Он немного привел себя в порядок, но в некоторых местах его кожу все еще покрывала кровь и пепел.
Он издал тихий смешок.
– Я… как бы это объяснить. И да, и нет.
Она играла с пальцами Малахии. От его ногтей почти ничего не осталось, а кожа вокруг них покраснела и воспалилась.
– Когда мы впервые встретились, я не знал, что мне делать. Я никогда… я почти никогда тебе не лгал. Я не хотел давать Мелески ту власть, о которой он просил, и поэтому мне пришлось сбежать. Повстречав тебя, я сразу понял, что все еще могу обернуть эту ситуацию в свою пользу и ты можешь сыграть в важную роль в моем замысле. Но ты была разозлена и расстроена, так что мне оставалось только назвать тебе свое имя и прийти к безнадежному осознанию, что ты разбудила во мне чувства, на которые, как мне казалось, я никогда не был способен.
– Но этого было недостаточно, чтобы тебя остановить.
– Ничто не могло меня остановить.
Надя рассмеялась.
– Но ты отплатила мне той же монетой.
– Ты и правда не подозревал, что я на такое способна?
Малахия склонил голову набок.
– Я отвечу на этот вопрос, но сперва скажи, подозревала ли ты, что я чего-то не договариваю?
– Все время в Гражике меня мучали сомнения, но я надеялась, что ошибаюсь. Ты всегда был слишком хорошим, и это должно было меня насторожить. Слишком добрым, слишком нежным, слишком красивым. Но я пыталась приспособиться к миру, где все было для меня в новинку, в то время как парень, который слишком умен для своего же блага, тайно манипулировал мной.
– Я не подозревал, что ты меня обманешь. И нет, я никогда не был хорошим.
– Нет, не был. Я не думаю, что ты вообще на это способен. Но все свелось к невозможному выбору. Я знала, что этот лес сделает с тобой. Знала это, когда спускалась за тобой в Соляные пещеры. Все, что у нас осталось друг от друга, – это наши предательства, – она замолчала, прижимая кончики пальцев к его пальцам. – Нам нужно о многом поговорить.
