Надя резко вдохнула.
– Ты никогда не задумывалась, почему исчезли клирики, Надежда? Почему осталась только ты? Почему все боги решили говорить через одну хрупкую девушку, если они могли бы создать своих собственных клириков? Почему мстительная, мелочная Марженя согласилась делиться с остальными?
– Потому что они знали, что задумали старые боги, – прошептала Надя.
Пелагея кивнула.
– Помазание прекратилось, потому что они не могли быть уверены, что ребенок не окажется в лапах какого-нибудь старого бога.
Она была ребенком, которого коснулась тьма. Девушка еще крепче обхватила себя руками.
– Ты знаешь, кто именно, Пелагея?
– Это не имеет значения, – ответила ведьма. – Все они – смешение ужаса и ярости. Они одарили тебя своим благословением, так же как и твои боги. Ты создание тьмы, хаоса и звездного света. Я долго наблюдала за тем, как ты пытаешься спасти этот мир от безумия, но я не знаю, добьешься ли ты успеха или потерпишь неудачу. Потому что это становится все труднее, не так ли, дитя мое? Не обращать внимания на их шепот. Подавлять свое алчное стремление заполучить их магию.
Надя подумала о том, как она украла силу Звездана.
– Почему ты не рассказала об этом раньше?
Пелагея склонила голову набок.
– Дитя, еще год назад ты бы мне не поверила. Ты находилась во власти Церкви и свято верила, что магия должна исходить только от богов. Вот почему я не делаю предсказаний. Я просто говорю то, что вижу, потому что не знаю, как вы решите поступить, какое направление выберете.
– И что? Я пошла в нужном направлении? – Год назад Надя даже не могла коснуться книги Малахии, не почувствовав себя грязной. С тех пор она успела пролить свою кровь, использовать заклинания из этой самой книги и поцеловать юношу, который был гораздо хуже всего, что ее учили ненавидеть.
– Я никогда не знаю, чего от тебя ожидать! – весело сказала Пелагея.
Надя не могла смотреть ни на Катю, ни на Анну. Этот разговор был незакончен, но она больше не могла этого выносить.
– Если я вернусь, ты будешь здесь?
– Конечно, дитя мое. Приводи своих транавийцев! Восхитительные мальчики. Совершенно испорченные.
Надя убежала.
Надя не стала дожидаться Анну и Катю. Она хотела увидеть Малахию, чтобы в очередной раз с ним поругаться, а может, и поговорить. Она была напугана, их время стремительно истекало, и ей хотелось провести последние моменты спокойствия вместе с ним.
Она вытащила из сумки его книгу заклинаний, прижав ее к груди. На ней все еще был его мундир, и она продела руки в слишком длинные рукава.
– А я повсюду тебя ищу!
Надя с удивлением повернулась к Париджахан.
– Я собиралась найти Малахию, но, полагаю, это может подождать.
– Он в библиотеке.
– Ну конечно.
– О нем я и хотела с тобой поговорить, – Париджахан взяла Надю за руку и потянула ее в противоположном направлении.
– Мне кажется, уже немного поздно читать нотации вроде «он тебе не подходит».
– И много таких нотаций ты выслушала? – дружелюбно спросил Париджахан.
– Да, особенно с тех пор, как выяснилось, что он жив.
– Я считаю, что никто не может запрещать тебе совершать ошибки.
Надя фыркнула.
Париджахан искоса посмотрела на нее.
– То, о чем я собираюсь спросить… Предупреждаю, ты можешь захотеть провалиться сквозь землю.
– Звучит угрожающе! Подожди, я налью себе немного чая, – они уже добрались до кухни, и Надя налила им обеим чай из горячего самовара.
– Я беспокоюсь о тебе! Ничего не могу с этим поделать! Твое образование такое…
– Специфичное? – предложила Надя.
– Мягко говоря. А вы с Малахией живете в одной комнате, и я…
Ох.
Надя замерла на полпути к столу.
– Пардж, – сдавленно сказала она.
– Готова провалиться сквозь землю?
– Я уже где-то на глубине семи футов.
– В этом нет ничего постыдного.
Надя не сомневалась, что ее щеки еще никогда не были такими красными. Она поставила чашки на стол, чтобы закрыть лицо ладонями. Париджахан тихо рассмеялся.
– Мы ничего не делали, – пробормотала Надя.
– Нет?
Она быстро покачала головой. И прямо в этот момент – самый унизительный момент в ее жизни – на кухню зашел Кацпер.
– Извините, я вам помешал? – спросил он, приподняв одну бровь.
– Нет, – пискнула Надя и опустилась на стул, пряча лицо за паром, исходившим от горячего чая.
– Какие яды у тебя есть? – спросила Париджахан, поворачиваясь к нему. Это был худший день в жизни Нади.
Кацпер перестал наливать себе чай и оглянулся через плечо:
– Ты планируешь кого-то отравить? Я возражаю, если речь идет о Серефине или Остии, но все остальные – пожалуйста.
– Это значит «да»?
– Париджахан, дорогая, у меня всегда найдется парочка ядов.
– Что насчет расторопши?
Он слегка нахмурился, сделал глоток чая и повернулся к аколийке:
– Да.
– Это контрацептив в малых дозах.
– Я в курсе, – сказал Кацпер. – Я могу принести тебе немного, но кровь и кости, больше ничего мне не говори.
– Подожди, Кацпер, – сказала Надя. У нее появилась идея, как получить информацию без ведома Малахии. – Ты… – Она замолчала, нахмурившись. – У тебя есть что-нибудь усыпляющее?
Его рот слегка скривился.
– У меня есть кое-что, но это средство медленного действия. Оно сработает только через несколько часов.
– Это было бы просто идеально. Ты можешь подсыпать снотворное в чай?
– Ты что, пытаешься меня оскорбить? Конечно могу, – сказал Кацпер.
– Не мог бы ты насыпать его в чай Малахии?
Его губы медленно растянулись в улыбке.
– С удовольствием, – он ухмыльнулся. – И я достану тебе расторопшу.
– О, спасибо. Стоп… – Надя закрыла лицо руками, а Кацпер рассмеялся.
– Не хватало нам беспокоиться еще и о проблемах такого рода, – сказал он.
Она тихо застонала.
– Давайте продолжим притворяться, что мы ничего не знаем об отношениях друг друга.
– Не хочу тебя расстраивать, но вы со Стервятником не особо скрываете свои чувства.
– Позволь мне жить в блаженном неведении.
Он ухмыльнулся, прежде чем выйти из комнаты. Надя была готова умереть прямо на месте.
