Прислонив палицу к стене, он потащил Яру в ванную, включил воду и долго тер ей лицо и шею, раз за разом намыливая их. Скреб так яростно, что буквально сдирал с Яры кожу. Яра сопротивлялась, но вяло. Руки у Сухана были будто из жесткого дерева.
– Под кожу не должно было просочиться! Это ж надо было додуматься: так с ним ходить! Вонь жуткая, прямо выворачивает! – сказал он наконец, отпуская ее.
Яра и сама понемногу начинала ощущать вонь. Запах был знакомый – запах болота, – и в сравнении с ним запах любых прокисших тряпок показался бы духами. Яра кинулась отмывать Илью. Тот, напуганный, зашелся криком. Кое-как Яре удалось успокоить его и переодеть.
Сухан стоял рядом и вертел в руке выпуклое стеклышко, напоминающее донышко зеленой бутылки. Через это стеклышко он посмотрел на Яру, потом на Илью и нахмурился. Теперь он смотрел только на Илью.
– Скверно… – произнес он отрывисто.
– Чего «скверно»? – напряглась Яра. – Как ты вообще здесь оказался?
– Мне не понравилось, как ты вела себя в последние дни. Я стал к тебе присматриваться и убедился, что тебя выпасают. Но кто? Маги из форта Белдо?
– Невозможно. Здесь у подъезда сильные отсекающие закладки! – сказала Яра.
– Они выпасали тебя издали, из одного из соседних домов. У Белдо был сильный телепат. До сегодняшнего вечера.
Яра не сразу поняла значение этого «был».
– Да, я нашел его, но слишком поздно. Он долго размывал твое сознание и заставил тебя протащить в дом упрощенного эльба.
– Полотенце?
– Я уж не знаю, чем он тебе представлялся. Упрощенные эльбы очень живучи и неплохо маскируются под всякие тряпки. А про защиту я не знаю… Но, как видишь, не сработала.
– И зачем меня заставили притащить сюда эльба? – начиная всерьез нервничать, спросила Яра.
Сухан в зеленое стеклышко повторно взглянул на Илью, после чего протянул стеклышко Яре.
– Только не нервничай! – предупредил он. – Тут такое дело… Сама ты чистая. А вот Илье ты, похоже, подселила личинку!
Яра закрыла глаза.
– Что я сделала? – спросила она. Голос звучал как со стороны. Она говорила, а сама находилась не в теле, а где-то рядом.
– Инкубатором его сделала. В этом и состояла цель того телепата… Эх, отыскать бы мне его на денек пораньше! Но он забился на чердаке в щель между трубами и не вылезал оттуда ни днем, ни ночью. Я обнаружил его, только когда он прыгнул мне на плечи.
– Нельзя подселить личинку эльба, если сам человек не согласен! – упрямо заявила Яра. Она схватилась за это как за соломинку. – Нельзя! Нельзя!
– Боюсь, что можно, – ответил Сухан и, чуть помедлив, жестко добавил: – Тем более если эльба подселяет мать. Тут защиты, конечно, никакой!
Яра, вспыхнув, схватила ребенка и кинулась к дверям. Сухан едва успел ее схватить:
– Стой! Куда ты?!
– Пусти! К охранной закладке. Выжгу эту личинку к хмырям собачьим!
– Нельзя!
– Почему нельзя? Еще как можно! – Яра опять рванулась, но Сухан ее не отпускал:
– Они предусмотрели, что ты захочешь так сделать. С некоторыми инкубаторами такое действительно прокатывает… Афанасий дважды выжигал личинку у Гули, и другие случаи были. Но это особый эльб и особая личинка. Видишь, он даже через защиту прошел. Если выжечь его личинку – ребенок погибнет.
Яра дернула плечом, избавляясь от руки Сухана:
– Я поняла. И что делать?
– Посоветуйся с мужем и с Кавалерией! Но к охранной закладке пока не суйся!
На Ула, вызванного Ярой через кентавра и телепортировавшегося прямо на середину комнаты, обрушился такой шквал эмоций, что БаКла покраснела бы от удовольствия. Ул обвинялся совершенно во всем, что произошло в мире сразу после его рождения. Сухан глазам своим не верил! Яра всегда казалась ему такой нежной и мирной! Само олицетворение домашнего уюта! Ул же только стоял, повторял: «Эх!» и «Чудо былиин!» – и прижимал к себе Яру, как большой плюшевый медведь царапучую кошку. Куртка Ула пахла конским потом. Рукава были измазаны глиной. К локтю прилип большой лист – по всему видно, недавно из нырка.
Кавалерия пришла через двадцать минут. Тепло одетая, она походила на маленький бочонок. Стояла в коридоре, смотрела на Яру совиными глазами и никаких чувств не выражала. Спросила: «Ну? Что тут у вас опять стряслось?» – выслушала ответ, погладила Яру по руке и поинтересовалась, есть ли в этом доме вообще чай. В присутствии Кавалерии Яра взяла себя в руки, и ее визгливый голос мгновенно приобрел настолько вменяемые интонации, что Сухан крякнул еще раз. Он не успевал удивляться преображениям Яры. Спокойно говорит с Кавалерией – и при этом не забывает изредка зыркать на Ула в стиле «А тебя я не простила!».
А ведь Сухан временами был почти влюблен в Яру. Не то чтобы это была настоящая любовь – но тревожная зависть к тому, что со стороны представлялось чужим счастьем и домашним уютом. Типа, у меня все криво, а у кого-то хорошо. Теперь же это чувство стремительно рассеивалось, чему Сухан был втайне рад.
Лехур явился вскоре после полуночи. Ул и Кавалерия ждали его у подъезда. Взъерошенный и недовольный, Лехур вылез из своей маленькой машинки, закрыл ее и, потрогав дверь, убедился, что замок заблокировался. Он почти два часа тащился по шоссе, и дальнобойщики слепили его фарами.
– Ты хотя бы в курсе, что сейчас ночь? – поинтересовался он у Кавалерии.
Проверяя верность его утверждения, Кавалерия посмотрела на небо.
– Пять баллов! А я-то все думаю: как это называется? – колко отозвалась она. – Но, увы, работать приходится не ночью или днем, а когда есть работа.
Лехур усмехнулся:
– Как у вас дела? Опять из рук вон хорошо?
– Из рук вон прекрасно. Идем.
Лехур выслушал Яру и Сухана. Не перебивал и вопросы стал задавать не раньше, чем Яра и Сухан замолчали. Вопросов у него было не очень много, но все по сути. В Лехуре сказывался врач, который одним вопросом мысленно отсекает сразу несколько возможных диагнозов.
Он забрал у Сухана зеленое стеклышко и долго разглядывал в него то, что медлительно шевелилось у младенца в груди.
– Да, личинка глубинного эльба… – признал он. – Правильно сделали, что не выжгли ее закладкой. Она не такая, как у инкубаторов. Видите эту синюю дрянь? Это ее внутренности. Они как яд. Прикончить личинку мы сможем, но если стенка личинки лопнет, эта муть распространится.
– А если операцию сделать?
– Бесполезно. Личинка удерет от нас по артериям. Эти мелкие твари, как крысы в норах, – всегда настороже!
Яра пошатнулась, пытаясь нашарить стену. Ей почудилось, что внутри у нее карусель. И карусель эта медленно вращается. Мелькнули книжный шкаф, коридор, дверь со стоящим рядом Суханом. Опять книжный шкаф, опять Сухан. Мир ускорялся. Лехур подхватил ее и усадил на диван.
