Скорлупа треснула. Мысль проклюнулась.
* * *
Спустя три месяца срок его армейской службы подошел к концу. В тот же вечер уже на самой территории базы ведьмарей Антон встретился с худым человеком в холщовой рубахе. Лицо мужчины мялось как резиновое, движения были лениво-ловкими. Мужчина ничуть не испугался, обнаружив у себя на базе постороннего. Он остановился перед Антоном, скользнул взглядом по его военной форме, по травянистому полю, отделяющему Антона от забора. Со стороны это было просто неровное поле, но каждый шаг по нему таил смерть. В лучшем случае в тебя вонзался болт или слабым взрывом отрывало ступню. Худшие случаи лучше не рассматривать, потому что тогда пришлось бы вводить такие понятия, как растворенный, неудачно проклюнувшийся эльб, болото, двери, распыление, и так далее. Много лишних понятий, которые лучше заменить одиночным словом «смерть».
– Ты ведь пришел не по дорожке? Не от ворот? Не через наши посты? – с интересом спросил мужчина.
Антон покачал головой.
– Нет. Напрямую. Меня зовут Антон Копылов. А вы, вероятно, Гай. Я хотел увидеть вас, – сказал он.
Мужчина окинул Антона оценивающим взглядом.
– Кажется, я знаю, зачем ты пришел. Легкий… Рост подходящий… – сказал он сам себе, и щека его дрогнула, провалившись куда-то вниз. – И что ты умеешь, Антон?
– Пока ничего. Но я умею наблюдать, – ответил Антон и вкратце рассказал всю историю, начиная с момента, как он стоял на посту. Гай выслушал его не перебивая и вопрос задал только один:
– В тот день кроме гиел ты ведь видел еще и крылатую лошадь! Следовательно, мог бы сообразить, что существует и другая сторона, к которой можно примкнуть? Почему же ты пришел к нам, а не к ним?
– Всегда выгоднее быть на стороне сильного, – не задумываясь, ответил Антон.
Гай усмехнулся и ничего не сказал. В тот же день Антон Копылов исчез и появился Делибаш, приписанный к форту Тилля, но подчиняющийся непосредственно Гаю.
* * *
Тренировался Антон много. Вначале с инструкторами форта берсерков, потом по собственной программе. Не вылезал из седла по четырнадцать часов, лишь менял гиел, которые оказались вовсе не так уж выносливы, как он ожидал. В выносливости, равно как и в скорости горизонтального полета, гиелы уступали пегам. Все свои победы они одерживали резким броском или пикированием.
Логика у Антона была простая. Он новенький. Он ничему еще толком не научился. В отряде много наездников, куда более опытных, чем он. Танцор, Верлиока и кроме них особый отряд наружной охраны Кубинки – двадцать лучших берсерков на гиелах. И еще минимум сорок резервистов, которые нетерпеливо наращивают опыт, надеясь когда-нибудь попасть в этот элитный отряд. Еще есть гиеломаньяк-энтузиаст Евгений Гамов, который выкормил свою гиелу с пипетки и не использует электроповодьев. Он не относится к отряду, подчиняется лично Гаю, но парни из отряда его уважают и побаиваются.
Мозг Антона математически просчитывал варианты. Опыт, приложенный к определенной области знаний, – вот что на самом деле делает тебя победителем! Но что такое опыт, если не пускаться в сложные определения? Любой опыт можно переложить на часы. В среднем патрульный берсерк проводит в седле десять часов в неделю, или сорок часов в месяц. Четыреста восемьдесят часов в год. За пять лет – две тысячи четыреста часов. Этого довольно, чтобы стать очень хорошим наездником. Чтобы догнать их, Антону нужно наработать эти две тысячи четыреста часов как можно скорее. Две тысячи четыреста часов – это всего лишь сто дней, если б можно было находиться в седле круглосуточно!
Анализируем дальше. Хватит ли этих ста дней? Ведь пока он налетает эти две тысячи, у них будет уже по три, а то и по четыре. Есть горячие парни, умеющие вкалывать не меньше, чем он. Значит, снова плестись в хвосте? А если получить опыт быстрее? Не идти по общей дороге, а срезать по тропинке? Разбить тренировку на отдельные элементы и начинать с самого сложного? Ну как таблицу умножения начинают учить с девятью девять, если хотят выучить ее быстро, потому что потом-то она повторяется.
Есть полет по прямой. Он осваивается быстро, и эти часы наработки не слишком ценные. Зачем четыреста часов летать по прямой, если этот же полет включен в более сложные элементы? Не лучше ли приналечь на пикирование? Или на элементы джигитовки и высшего пилотажа, которые так любят Верлиока и Танцор? Дальше техническая часть. Она тоже очень важна. Есть спортивные седла, они легки, но неудобны. Есть седла патрульные. Они удобны, но тяжеловаты. Опять же про джигитовку сразу можно забыть. Если посмотреть полет гиелы в замедленной съемке, то видно, что гиела так высоко вскидывает крылья, что временами они почти смыкаются наверху. Единственный шанс в этот момент что-либо сделать – проскользнуть со стороны задней луки, но если лука как у патрульного седла, то даже повернуться толком невозможно, потому что крылом у тебя сразу вышибает арбалет.
Далее – часть, связанная со стрельбой. Собрать оружие – разобрать. Изучить характеристики всех зарядов и болтов. Немного другой вес, иное оперение – и полет болта уже будет другим. Вначале стрелять на земле, стрелять до одури. Перезарядил – выстрелил – перезарядил – выстрелил. Разные дистанции, разные положения. Выстрелы на точность и выстрелы на скорость. В небе никто не даст целиться долго. Цель мелькнула – и ее уже нет, а тут еще поднимающееся крыло гиелы, о котором ты сгоряча забыл, шарахнуло тебя по целящейся руке. Не успеешь убрать палец со спуска арбалета или шнеппера – и вот уже подраненная твоим же выстрелом гиела кувырком летит вниз. Чаще всего берсерки погибали именно при таких глупейших обстоятельствах. Следующей по частотности причиной гибели были укусы гиел при неправильной настройке разряда электроповодьев и лишь третьей – стычки со шнырами.
Все это Делибаш разложил по полочкам. Каждый нюанс, каждую мелочь. Какой арбалет выбрать. Сколько болтов для арбалета брать с собой и каких именно. Мелочей для него не существовало. В одной и той же руке нельзя держать пульт управления электроповодьями и метательный топорик. Вообще лишних предметов в руках лучше не иметь – ничем хорошим это не заканчивается. В нужный момент запустишь в шныра пультом управления, а нажимать кнопку будешь на топорике. Левую руку лучше держать поближе к передней луке, чтобы успеть подстраховаться в случае резкого рывка гиелы. Дальше – посадка в седле. Стремена лучше поднять так высоко, чтобы приходилось откидываться назад. Да, это неудобно. Пресс приходится держать в постоянном напряжении. Но такая посадка резко уменьшает сопротивление воздуха и одновременно улучшает верхний обзор. Другой вариант посадки – как у жокеев: привстать в седле и, сжавшись в комок, буквально втиснуть локти в собственные ноги – тоже хорош, но только при скоростном полете в пикировании. Слишком много сил он требует, и обзор скверный.
Танцор, Верлиока и парни из отдельного отряда тоже, разумеется, старались учитывать все мелочи, но обычно налегали на что-нибудь одно. Танцору нравилась джигитовка. Он так чувствовал свою гиелу и был так ловок, что буквально тряпочкой вокруг нее обматывался. Верлиока умел великолепно стрелять и метать молот, но наблюдатель при этом был посредственный, ленивый. Головой почти не вертел. Порой шныр выходил из нырка метрах в ста за его спиной, а он его даже не замечал. В седле сидел как приваренный, что сужало сектор обзора, по сути, только до полоски неба впереди.
