Перед глазами все потемнело от ужаса за друга. Он так рисковал из-за меня?
Я вскочила было на ноги, собираясь мчаться к Вашарию, но Итирус косо глянул на меня — и я опять бессильно опустилась на диван.
— Не так быстро, Киота, — проговорил он, нехорошо ухмыляясь. — Ну почему твой Вашарий не явился на пару часов позже? Я не могу остановиться сейчас. Осталась самая малость, чтобы процесс изменения твоей ауры оказался завершен.
— Я могу поговорить с ним, — робко предложила я. — Попросить, чтобы он подождал до завтрашнего утра.
— И твой приятель немедля начнет штурм, решив, что твоими устами на самом деле говорит некромант. — Итирус несогласно качнул головой. — Нет, это не выход. Вашария останавливает от атаки только то, что он не знает, здесь ли ты, и если здесь, то в каком состоянии. Дом окутывает моя блокирующая магия. Но если он удостоверится, что прибыл по адресу, — то тут начнется настоящее представление.
— Я знаю, что Киота у тебя, — раздался в этот момент голос Вашария.
От неожиданности я аж подскочила на месте и изумленно завертела головой. Такое чувство, что приятель стоит совсем рядом со мной, в этой же комнате. Однако в гостиной по-прежнему находились только мы с Итирусом. Как такое возможно? А приятель меж тем продолжил, пребывая где-то за пределами дома:
— Я в курсе, что ты намерен провести некромантский ритуал с ее участием. Но твой план сорвался. Даю тебе пять минут на раздумья. Сдавайся. Иначе… Впрочем, ты сам прекрасно понимаешь, что будет в противном случае. Я умею мстить. А если с головы Киоты упадет хоть волос, то…
Вашарий так и не закончил фразы, впрочем, этого и не требовалось. Угроза была обращена не ко мне, однако я ощутила, как по позвоночнику заструился холодок смертельной опасности. Как у него это получается? Вроде бы не кричал, не грозил всевозможными карами, но я словно воочию увидела самые мрачные пыточные подвалы инквизиторов Темных веков.
— Вашарий Дахкаш, — меж тем медленно прошептал Итирус, будто запоминая это имя. — Ты меня удивляешь. Мало кто из смертных сравнится с тобой, но не забывай, что я-то бог.
После чего как-то по-новому, оценивающе посмотрел на меня, и я вздрогнула.
— Ты ведь не тронешь меня? — чуть запинаясь от страха, спросила я. — Итирус…
— Я постараюсь быть нежным, — с двусмысленной усмешкой пообещал он, решительно шагнув ко мне. — Но не исключаю того, что тебе будет больно.
— Что ты задумал? — Я вжалась в спинку дивана.
А в следующий миг бог мертвых легко прикоснулся указательным пальцем к моему лбу. Перед глазами полыхнуло белым обжигающим огнем — и я отключилась.
За всю неделю это был единственный раз, когда я практически не запомнила сон. Наверное, оно и к лучшему, поскольку сознание изредка вспышками отмечало, что было очень больно. Я почти уверена, что Итирус милостиво забрал у меня воспоминания об этой встрече по ту сторону реальности. И не держала на него зла. Будь я на его месте — поступила бы так же. Пожалуй, стоит поблагодарить за то, что он пошел самым сложным путем, потратив множество сил на завершение многоступенчатого преобразования моей ауры в кратчайший срок. Мог бы просто уничтожить Вашария с его людьми — и дело в шляпе, как говорится. В конце концов, с какой стати бог мертвых должен думать о каких-то смертных? Я ему нужна, чтобы убить священную змею Варрия, а вот Вашарий лишь постоянно путается под ногами, уже не в первый раз создав массу проблем на пустом месте.
Наверное, в глубине души я все-таки опасалась, что Итирус не захочет себя утруждать лишними заботами и прихлопнет моего друга, как надоедливую муху. Поэтому когда черное небытие наконец-то схлынуло и я очнулась все в той же гостиной, увидела наклонившегося надо мной донельзя взволнованного Вашария, то не сумела сдержать слез. Нет, я расплакалась не из-за невыносимой головной боли и знакомого чувства, будто в теле не осталось ни единой целой кости. Я постыдно разревелась от облегчения, что Вашарий жив и держит меня за руку.
— Киота, моя маленькая Киота, — с почти забытой нежностью проговорил он, и я заплакала пуще прежнего, заметив в его темно-карих глазах искреннюю заботу и переживание.
Небо, я боялась, что он больше никогда не посмотрит на меня так! И в следующий миг Вашарий сграбастал меня в охапку, прижал к себе столь крепко, будто опасался, что я вот-вот исчезну, забормотал на ухо ласковые слова утешения, перемежаемые с невнятными угрозами тому, кто посмел меня обидеть. И впервые в жизни мне было наплевать на то, что подумают обо мне его подчиненные, ставшие невольными свидетелями этой сцены.
* * *
Я лежала в знакомой палате городской больницы Микарона. Помнится, я уже имела сомнительную честь с ней познакомиться после счастливого освобождения из плена у безумца Эльриона, вздумавшего убить самого короля. И сейчас я с интересом изучала отремонтированный потолок, пострадавший тогда после моей случайной вспышки ярости. Надо же, ни следа не осталось! Даже не скажешь, что отсюда можно было увидеть чистое небо.
Дверь тихонько скрипнула, и я поспешно натянула на себя одеяло, не желая смущать посетителя видом короткой больничной рубахи. И вовремя, поскольку в палату вошел Вашарий. Он кивнул мне с ласковой улыбкой, которую я уже не чаяла когда-нибудь увидеть на его устах по отношению ко мне, и придвинул к кровати стул. Вытащил из кармана пиджака блокнот, ручку, и я внутренне напряглась. Кажется, пришла пора давать объяснения произошедшему, Киота. Беда только в том, что тебе вряд ли поверят.
— Дольшер прибудет к вечеру, — проговорил Вашарий, не торопясь начать неминуемые расспросы. — Энергетическая буря почти улеглась, но легче подождать пару часов, чем рисковать понапрасну. Кабины пространственного перемещения работают еще крайне нестабильно.
— Однако тебя это не остановило, чтобы поторопиться ко мне на выручку, так? — поинтересовалась я с грустной улыбкой.
— Я просто не мог поступить иначе. — Вашарий пожал плечами. — И потом, не вини Дольшера. Я не поставил его в известность о своих планах, иначе, уверен, он составил бы мне компанию.
Я скептически хмыкнула. Легко сказать — не вини Дольшера. Как ни крути, но именно Вашарий ринулся мне на выручку, наплевав на опасность навсегда потеряться между великим множеством миров.
— Киота, как ты себя чувствуешь? — резко сменил тему разговора приятель, не желая больше обсуждать свой безрассудный героизм.
— Со мной все в полном порядке, — честно ответила я. Помолчала пару секунд, собираясь с духом, и выпалила на одном дыхании: — Вашарий… Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить. Но боюсь, ты мне просто не поверишь. Решишь, будто я издеваюсь над тобой или повредилась рассудком.
— Правда? — Вашарий отложил блокнот в сторону и внимательно посмотрел на меня. — Откуда такая уверенность, какой будет моя реакция на твой рассказ?
— Потому что это слишком невероятно прозвучит. — Я огорченно всплеснула руками.
