«Не перегибай палку, Киота, — внезапно встал на защиту Вашария внутренний голос. — Осторожность хороша, вне всяких сомнений, но в меру. Эдак рискуешь превратиться в параноика. Уже начала приписывать Вашарию какие-то мифические планы твоего убийства. Поверь, если он планирует избавиться от тебя — то ему незачем предлагать тебе выйти за него замуж. Уж не говоря о том, как рьяно он отбивал тебя у Дольшера. Вашарий, конечно, не безгрешный мученик, но и представлять его исчадием зла не стоит».
Я совершенно запуталась во всех этих раздумьях и сомнениях, поэтому лишь тихо застонала. Зальфия, сидящая рядом со мной на заднем сиденье повозки, испуганно встрепенулась, и я поспешила успокоить ее. Иначе, боюсь, она бы потащила меня обратно в больницу.
— Все в порядке, — шепнула ей я. — Тетя, все хорошо. Мне просто надо побыть в одиночестве. За последние дни я пережила столько событий. Необходимо время, чтобы привести мысли в порядок.
Мое новое жилище располагалось на другом конце города, неподалеку от реки, делящей Нерий на две половины — официальную часть, раскинувшуюся на правом берегу и отданную для государственных учреждений и храмов, и так называемый нижний город с его доходными домами, торговыми лавками и многим прочим. Я специально попросила любезного юношу-практиканта подыскать мне квартиру подальше от родного района. Боюсь, вид знакомых улиц и трактирчиков действовал бы на меня угнетающе. Волей-неволей они бы навевали на меня думы о том времени, когда я еще встречалась с Дольшером, а там и до мыслей о Вашарии недалеко. Нет, я хотела, чтобы никакая деталь даже случайно не могла бы мне напомнить о моей запутанной личной жизни.
Дольшер, хотя и был настроен крайне скептически по отношению к сумасбродной затее некоторое время пожить самостоятельно, все же не удержался от довольного кивка, когда воочию оценил мое новое место обитания. Квартира опять-таки была однокомнатной, поскольку я не хотела бездумно шиковать, но по размерам превосходила мою прежнюю раза в два. Окна выходили на юг, поэтому сейчас здесь царило солнце. Уже завтра-послезавтра опять зарядят дожди, на этот раз до весны, но пока можно было вовсю насладиться приветом ушедшего лета.
Тиора вызвалась помочь мне с переездом. Накануне она забрала у Вашария кое-какие мои вещи и уже успела разложить все по шкафам и даже прибралась. Дракончика я решила не тревожить. В конце концов, он намного больше любит Вашария. Пусть с ним и остается. Тем более я вряд ли бы выдержала сварливые комментарии вредной рептилии и вопли о том, как он скучает о хозяине.
На крохотной кухоньке исходил ароматным запахом ванили и корицы сдобный пирог, собственноручно испеченный Тиорой. На столе в вазе красовались ярко-оранжевые солнечники — последние осенние цветы.
— Тиора согласилась пожить со мной пару дней, — проговорила я, предупреждая очередной вопрос Дольшера, который опять нахмурился от какой-то своей мысли. — Правда, скоро ей придется вернуться на Варрий, но к тому моменту, надеюсь, я определюсь в своих желаниях и стремлениях. Так что не переживайте, со мной все будет хорошо.
— Киота! — Зальфия укоризненно всплеснула руками. — Ты все предусмотрела, не так ли?
— Так, — спокойно подтвердила я. — Тетя, мне действительно надо пожить одной. Не переживайте за меня — Тиора за мной присмотрит.
На самом деле Тиора отбывала на Варрий уже сегодня вечером, но я не собиралась об этом говорить ни Дольшеру, ни тете. Боюсь, опять последует шквал возмущений и попыток убедить меня воспользоваться их гостеприимством. Не хочу! Заодно проверю, как Вашарий выполняет свое обещание. Он утверждал, что не будет следить за мной и Дольшеру не позволит. Посмотрим. Если на следующее утро меня разбудит возмущенный звонок Зальфии — то я буду знать, что его обещаниям не стоит верить.
— Киота. — Зальфия вдруг всхлипнула. Поднесла к подозрительно заблестевшим глазам платочек. — Я очень надеюсь, что твоя странная блажь скоро пройдет. Я пока не буду отменять твою свадьбу. Просто слегка отсрочу ее. Хорошо? Полагаю, мы с Дольшером могли бы перенести и нашу, чтобы две церемонии все же прошли одновременно.
— Не стоит, — оборвала ее я. — Тетя, делай все так, как планировала, не беспокойся обо мне. Я пока не могу сказать даже примерно, когда моя так называемая блажь пройдет.
«И пройдет ли вообще», — мысленно добавила я.
Зальфия растерянно оглянулась на Дольшера, но он лишь пожал плечами — мол, я-то тут при чем? Затем она опять посмотрела на меня. Я постаралась, чтобы моя ответная улыбка получилась как можно более безмятежной. Не хочу, чтобы она догадалась, какая боль на самом деле терзает мое сердце.
После короткого чаепития, прошедшего в напряженном молчании, Зальфия и Дольшер наконец-то удалились. Тиора мудро не вмешивалась в происходящее. Лишь изредка я ловила на себе ее грустный понимающий взгляд. Едва мы убрали посуду, как на дешевый мыслевизор, купленный мною взамен новейшей модели, погибшей на крыльце дома Вашария, поступил вызов. Это извозчик доложил о том, что прибыл и готов отвезти мою мать к зданию пространственных перемещений.
Тиора ласково обняла меня на прощание. Хотела было что-то сказать, но в последний момент одумалась. И я была ей безмерно благодарна за это. Я бы точно не выдержала и устроила шумную истерику, если бы еще и она начала убеждать меня не глупить.
Наконец-то я осталась одна. Приняла горячий душ и долго сидела у окна, наблюдая, как над городом неуклонно сгущаются тучи, предвещая ночной ливень. Вот и конец хорошей погоде. Теперь до весны меня ждет только промозглая сырость.
Следующие два дня я почти не выходила из дома. Только ела и спала. Удивительно, но плакать совершенно не хотелось. Наверное, все мои слезы остались в больничной палате, когда я тихонько рыдала в подушку после заключительного разговора с Вашарием.
Каждый вечер мне обязательно звонила Зальфия. Убеждала меня выбраться куда-нибудь погулять, предлагала приехать и помочь мне с уборкой или приготовлением ужина. Я вежливо отказывалась. Если она начинала настаивать — просто обрывала вызов. Удивляло, что она весьма спокойно относилась к моим выходкам, и это несмотря на свой взрывной темперамент. Прежде, уверена, уже через несколько минут после невежливого окончания разговора она стояла бы у меня под дверью и громогласно требовала выйти для решающего разговора. Впрочем, все равно. Даже если ее странная покорность — результат серьезного внушения Вашария, то я не имею ничего против. В таком случае, я очень благодарна ему за то, что он оградил меня от постоянных выяснений отношений.
Что скрывать, меня немного коробило, что он не предпринимал никаких попыток связаться со мной. Стоило отдать ему должное — Вашарий умел держать слово. Ни одного звонка, ни малейшего знака, что он еще помнит обо мне. Вашарий в самом деле дал мне время на раздумья и не делал ничего, чтобы как-нибудь надавить на меня.
Через неделю после начала самостоятельной жизни я отправилась на обязательный прием к делителю. Потом еще долго гуляла по городу, кутаясь в плащ от холодных порывов ветра, который старательно пытался вырвать зонт из рук, и внимательно смотрела в каждую витрину, надеясь заметить слежку. Не может быть, чтобы Вашарий не приставил ко мне хотя бы одного соглядатая! И не может быть, чтобы ему удалось убедить Дольшера в том, что будущая мать его ребенка не нуждается в охране! Но при всем желании я не замечала ничего странного или подозрительного. Улицы Нерия обезлюдели с началом сезона дождей. Было бы чрезвычайно трудно следить за мной, поскольку, помимо меня, больше никто не шлялся бездумно по мостовым, рискуя простудиться и слечь с насморком. Горожане предпочитали сидеть по теплым домам, в крайнем случае — в уютных забегаловках, наблюдая в окна за буйством стихии.
