Северного Предела, с черным вороном на белом снегу.
— Немедленно прекратите, лорд Ворсли! — нахмурилась Шерридан, увидев, как косятся на них люди. Движение на мосту оказалось оживленным — вокруг сновали пешие, проезжали всадники, пытались пробиться через толпу повозки и даже кареты. Да и стражи было порядочно. — Нам ни к чему лишние неприятности. Вы же прекрасно знаете, зачем мы сюда приехали!
— Сопровождаем прекрасную леди Шерридан на отбор невест к чудовищу Роланду Годдарту! — с ненавистью выдохнул ехавший позади нее Брайн Маккалистер.
Впрочем, ей была прекрасно известна истинная подоплека этого чувства. Не так давно сын Маккалистера пытался к ней посвататься. Получил от нее от ворот поворот, после чего побежал жаловаться — вернее, просить ее руки — к брату, надеясь, что Наместник прикажет своевольной сестре выйти за него замуж.
Но Филипп заявил, чтобы они разобрались сами.
И Шерридан разобралась.
К тому же ее отказ совпал с загоревшейся меткой отбора, из-за чего ненависть Маккалистеров к династии Годдартов лишь усилилась.
Впрочем, столичную власть на Севере не любили настолько, что они буквально застыли на грани. Эта грань оказалась настолько тонкой, что пересечь ее было проще простого. Королевская помощь Северному Пределу, который столетиями стоял на страже плодородных земель юга, защищая их от поползновений Клаймора и династии Ардо, а также разрушительных набегов пиратов Островного Королевства, в последнее годы стала походить на подачки.
Будто никому не нужной собаке, им иногда кидали кость, но с каждым разом на этой кости оставалось все меньше и меньше мяса, словно все давно уже было обглодано другими. При этом король требовал от северян верной службы и уплаты огромных налогов.
Сколько это может продолжаться?!
Именно этот вопрос Шерридан собиралась задать королю, посмотрев тому в глаза. А потом отдать письмо, хранимое на груди у лорда Ворсли, в котором было по пунктам изложено то, что не так давно было принято на Совете Севера.
У короля все еще был шанс что-то исправить. Если, конечно, он их услышит.
После этого они собирались дождаться внятного ответа. Или заключения в тюрьму, потому что текст письма, Шерридан знала, как и его тон, были довольно резкими.
Неожиданно на другой стороне моста показался отряд, над которым развевались золотисто-черные штандарты Годдартов. Люди в королевской форме принялись расчищать дорогу, громогласно требуя пропустить кронпринца Роланда.
На миг сердце Шерридан замерло, а потом застучало с удвоенной силой. Она подумала: неужели это для них столько чести и кронпринц приехал, чтобы лично встретить ее на Мосту Роз?!
Прищурившись, Шерридан разглядела молодого темноволосого всадника, один в один похожего на портрет, который ей прислали вместе с приглашением на отбор.
Нет же, сказала себе, принц Роланд не мог знать, когда они прибудут в Авенну. Они никого не извещали, а выследить северян в лесу… Гм, это непростая задачка!
Скорее всего, кронпринц встречал ту, которая сидела за темными, едва колышущимися шторами золоченой кареты, украшенной гербами Шиалора, застрявшей на мосту чуть позади них.
Но их встрече слишком быстро состояться было не суждено. Несмотря на все старания королевской стражи, пробивавшейся к карете со стороны города, и усилия охраны шиалорки, пытавшейся расчистить ей дорогу на другом конце моста, началась давка. Вместо того, чтобы пропустить важную гостью, ее карете порядком мешали.
К тому же шиалорцы и сами способствовали этой давке. Как пешие, так и конные, в нарядах своей жаркой страны, с опасно-изогнутыми саблями, они тоже начали нервничать. Расталкивали народ, не давая тем приблизиться к карете и требуя немедленно пропустить их принцессу.
При этом ругались на все лады.
Шерридан прекрасно знала их язык — говорила на нем свободно.
Тут она подумала: а почему бы и нет?! Может, пользуясь неразберихой, ей стоит подъехать к принцу? Представиться — она ведь тоже его избранница, и ее должны пропустить. Сказать ему, что прибыла по важному делу — куда более важному для Севера и для нее, чем весь его королевский отбор.
На Советах много раз звучало мнение, что из Роланда выйдет толковый король. Быть может, кронпринц ее послушает и устроит встречу со своим отцом уже сегодня? И Шерридан закончит со своей миссией еще до того, как начнутся все эти… глупые испытания отбора?
— Я подъеду к нему, — повернувшись, сказала она Адриану Ворсли. — По крайней мере, попробую пробиться и поговорить. Сама, не стоит меня сопровождать!
Он будет только ей мешать.
Но старый лорд, конечно же, не послушал. Кивнул своим сыновьям, и трое Ворсли молча проследовали за ней.
Но пересечь они успели только половину моста — именно тогда и раздался холодящий кровь звук. Такой, словно враз каркнула стая ворон.
Этот звук напугал Шерридан и ее лошадь сильнее, чем сход лавин, время от времени обрушивавшихся со склонов Горзеды, угрожая окрестным поселениям возле Бастиона Эшад.
— Погоди-ка! — похлопала она Арабеллу по холке. — Не бойся, все будет хорошо!
Впрочем, ей это нисколько не понравилось. Не только то, что до нее долетели характерные отзвуки магических заклинаний — о, она знала, что это такое! — но еще и то, что вокруг начиналась паника.
Люди бежали кто куда — в разные стороны, стараясь поскорее убраться с моста, из-за чего Арабелла занервничала еще сильнее. Именно тогда Шерридан выпрыгнула из седла и взглянула на двух братьев Ворсли.
— Присмотрите за моей лошадью! — приказала им. — Не хочу, чтобы она кого-то затоптала. Я все-таки попытаюсь добраться до принца. — Роланд и его люди все еще были на мосту, не спеша поддаваться панике.
Это было последнее, что Шерридан успела передать своей охране, потому что раздался еще один магический взрыв, а потом и леденящий кровь треск.
— Надо уходить! — изрек старый лорд Ворсли. — Мост может и не выдержать.
Но было слишком поздно, потому что в тот момент каменная мостовая под ногами дернулась.
Чариз Моррис
Чариз Моррис. Пять дней назад, въезд в Авенну
До этого она много раз бывала в столице.
Они приезжали сюда всей семьей, останавливаясь в принадлежавшем Моррисам особняке с видом на Капитолийские Холмы, величественный дворец Годдартов и Королевский Канал.
И, видят Боги, это было счастливейшее время в ее жизни.
Их дом стоял на Большом Купеческом проспекте, и гувернантки водили маленькую Чариз гулять в парк, протянувшийся по обе стороны канала. Там плавали большие белые лебеди, и Чариз бесстрашно кормила их с руки, посмеиваясь над тем, как ее гувернантки закатывали глаза.
— Какая у вас бойкая девочка! — когда она подросла, говорили маме подруги, с которыми та иногда встречалась в кафе в центре Авенны.
