Как только настанет время, она выйдет замуж за того, на кого ей укажут, но из чужой для нее страны. Будет ли это кронпринц Роланд, которого в будущем ждал трон Ангора, или же его средний брат Кирон, или кто-то из хайлордов, Ашера не знала. Зато ей с младенчества втолковывали, что ее обязанность — послужить интересам Шиалора.
Ашере всегда казалось, что речь шла только о замужестве, но в последний год у отца появилась иная цель.
Впрочем, воспитанию в ангорских традициях продолжали уделять столько же внимания, как и всегда. Их традиции сильно отличались от размеренной, ленивой жизни, которую вел гарем султана.
Ашеру учили не только игре на музыкальных инструментах, пению и танцам, чтобы ублажить взор своего будущего мужа, но также и читать, писать, говорить на нескольких языках, владеть магией и свободно держаться в обществе мужчин, потому что в Ангоре не считалось зазорным, если они увидят ее лицо до брака.
К воспитанию приложила руку мама, урожденная ангорка — когда-то ее подарили султану, захватив в плен на корабле, но она сумела привлечь его внимание и родила дочь, получив тем самым статус пятой законной жены.
Впрочем, султан быстро к ней охладел, но привилегированное положение осталось. Маме отвели отдельные покои, состоявшие из нескольких комнат, и в гареме она пользовалась относительной свободой. К тому же к воспитанию Ашеры приложила руку еще и Чу-Синь, мамина подруга, одна из бесчисленного числа наложниц султана Ихрана.
Захваченная на поле боя, зетонка Чу-Синь посетила покои султана ровно три раза, но так и не смогла забеременеть. Султан тоже быстро потерял к ней интерес, увлекшись молоденькой черчериской, после чего и вовсе забыл о Чу-Синь.
Впрочем, такое положение дел нисколько ее не волновало. К этому времени Чу-Синь подружилась с мамой Ашеры, и та взяла ее под свою опеку, защищая от нападок остальных обитательниц гарема.
Но Чу-Синь могла спокойно постоять за себя и сама. У нее было крепкое, мускулистое тело; бывшая воительница владела почти всеми видами оружия. Именно Чу-Синь по просьбе мамы стала наставницей Ашеры в боевых искусствах — они решили, что такой навык в Ангоре Ашере не помешает.
Так она и росла — жила в закрытой части дворца, иногда сбегая за его пределы. К ней приходили лучшие преподаватели, в их с мамой комнатах звучало несколько языков, ее учили математике, астрономии, придворному этикету Ангора, бальным танцам и воинскому искусству.
Все это продолжалось так долго, пока ей не заявили, что время пришло. Пора отправляться в Ангор, где она должна будет исполнить волю отца. Ашере сказали об этом без обиняков — она должна сделать именно то, что ей приказано.
И пусть и не думает ослушаться, иначе ее мать ждет смерть.
Никто не посмотрит на то, что она — пятая, давно уже забытая султаном жена. На такие вещи в Шиалоре мало кто смотрел — женщины были безголосыми придатками к дому и спальне мужчины, нужными лишь для того, чтобы удовлетворить его похоть и родить сыновей. Если рождались дочери — ну что же, их можно было выгодно продать замуж или сделать гарантом в своих сделках.
Ни на что другое они не годились.
Вот и сейчас отец превратил ее в разменную монету в своей игре, но Ашера собиралась пойти против его воли.
Сделать все по-своему.
Долго выжидала тайных вестей из Шиалора. На самом подъезде к Авенне — Ашера заявила, что хочет путешествовать по суше, а не по морю, давая верным людям чуть больше времени, — они появились.
Ей сообщили, что все устроено. Ни матери, ни Чу-Сунь больше ничего не грозит.
Это развязывало Ашере руки.
Думая о том, что ей предстоит сделать, принцесса выглянула в окно. Они только что миновали увитые розами столбы и арку на въезде на Мост Роз, но застряли в толкучке на мосту.
Ну что же, это было даже к лучшему.
Скинув никаб, Ашера принялась стаскивать с палец кольца. В карете она была одна — служанок выгнала еще утром. Сперва из своей комнаты, которую они снимали на одном из постоялых дворов — вернее, начальник ее стражи Мун Кин снял для них весь постоялый двор, заставив выпроводить остальных гостей.
Утром, перед самым выездом в столицу Ашера заявила ему, что ей надоела трескотня в карете, поэтому служанки поедут в соседней повозке, одной из множества в длинном караване, везущем ее вещи и подарки султана.
Служанки округлили глаза — всю дорогу они хранили вышколенное молчание, разражаясь лишь редкими репликами «да, госпожа» и «нет, госпожа». Но, опять же, возразить не посмели.
И теперь Ашера, сидя в полном одиночестве, стягивала с себя украшения, складывая их на лавку перед собой, решив, что в одном из них вполне может быть магическая метка. На подъезде к Авенне она сняла с себя две, но, кто знает, вдруг ей подсунули замаскированный под кольцо артефакт слежения?!
Рисковать она не имела права — от этого зависело слишком много жизней.
— Моя принцесса! — неожиданно возле окна кареты появился вездесущий Мун Кин, и Ашера вздрогнула. Неужели начальник стражи почувствовал, что она что-то задумала? — На другой стороне моста вас поджидает кронпринц Роланд. Похоже, приехал, чтобы лично приветствовать вас на въезде в столицу. Прибыли его вестники, что мне им сказать?
— Значит, Роланд Годдарт уже здесь? — кусая губы, отозвалась Ашера. — Хорошо, я с ним встречусь!
Ничего хорошего в этом не было.
Для того, чтобы все провернуть, у нее оставалось несколько минут — ровно столько, сколько займет ее людям дать принцу ответ, а карете миновать переполненный людьми Мост Роз.
Впереди ее ждала неминуемая встреча с Роландом Годдартом — отказаться от нее означало бы вызвать никому не нужные вопросы, — обмен формальными любезностями, после чего…
Позднее убежать уже не получится — на нее будет устремлено слишком много глаз.
Как жаль, что она узнала о мамином побеге так поздно!
— Если вы не желаете с ним сейчас встречаться, моя принцесса, я скажу принцу Ангора, что вы устали с дороги. Пусть сопровождает вашу карету. Ему необязательно видеть ваше лицо здесь, на мосту! — резко произнес Мун Кина.
Ашере показалось, что в голосе начальника стражи прозвучали нотки осуждения. Или же это была затаенная боль? Принцессу не оставляло ощущение, что Мун Кин был уже давно в нее влюблен, хотя до этого он видел ее лишь мельком.
