Пятница тоже выдалась жаркой и солнечной, так что, купив в закусочной фалафель, Ани повела Кэсси к стеклянному столику в тенистом уголке внутреннего двора. Город показался Кэсси тихим даже для начала летнего уик-энда.
— Нельзя сказать, что по пятницам в августе наше здание превращается в дом с привидениями, но многие сотрудники смываются с работы, особенно те, кто работает на других этажах. Даже не пытайтесь организовать встречу после обеда в августовскую пятницу, — заметила Ани.
— Мы тут на Манхэттене становимся все больше похожи на парижан, — пробормотала Кэсси.
Ей было трудно сосредоточиться. Она не смогла уснуть, пока около полуночи уже на грани отчаяния не проглотила две порции водки, пару таблеток адвила со снотворным эффектом и несколько таблеток мелатонина. Обычно по эту сторону Атлантики она не нуждалась в мелатонине. Но обычно ее не ждали встречи с адвокатом, а потом с ФБР. Она чувствовала себя нормально — немного рассеянной, но в целом нормально, — когда вылезла из постели и отправилась за газетами.
Ани улыбнулась ее шутке, но Кэсси заметила беспокойство в ее глазах.
— Выглядите усталой, — сказала адвокат.
— Так и есть.
Она уставилась на фалафель с соусом в лепешке. Конвертик, обернутый вощеной бумагой. У нее снова пропал аппетит, и она пыталась понять, испытывает ли меньший голод, чем обычно.
— С вами все будет в порядке?
— Думаю, да.
Ани вытерла пальцы салфеткой и взяла Кэсси за руки.
— Постарайтесь не волноваться. Вы не в Дубае. Вас никто не предаст суду за греховную связь.
— В Дубае судят за такое?
— Да. Как и за секс вне брака.
Она опустила взгляд на свои руки в ладонях Ани. Какая же она бледная по сравнению с собеседницей! Сейчас август. Почему она не съездила на море? Или на озеро? Господи, могла бы хоть автозагар сделать, что ли! Она вытянула руки из ладоней Ани, надеясь, что та не воспримет этот жест как недружеский.
— Нам нужно поесть, — добавила она торопливо, пытаясь объяснить тот дискомфорт, который у нее вызвала доброта Ани, ее прикосновение.
— Да, — согласилась адвокат.
— Вчера я ходила в «Юнисфер». После нашего с вами разговора.
— Что?!
— Хотела больше узнать об Алексе, — сказала она, осознавая, как жалко это прозвучало.
— Вы что, напились?
— Нет! Наверное, мне следует обидеться на этот вопрос.
— Господи! Расскажите подробно, что произошло, — потребовала Ани.
Кэсси подчинилась: описала свой разговор с дамой из отдела персонала и то немногое, что ей удалось из него извлечь.
— Они скоро поймут, что это были вы. Если уже не поняли, — подытожила адвокат.
— Подозреваю, что так. Но я должна была попытаться.
— Пообещайте мне, что больше никогда ничего подобного не сделаете.
— Обещаю, — согласилась она и спросила: — А вы больше ничего не раскопали про Алекса?
— Нет. Но вчера я опять вызвала своего друга-сыщика, — ответила Ани. — Читали некролог?
— Да.
— И?
— Не знаю. Вам не кажется, что он прям кричит о шпионаже?
Ани откусила немного фалафеля, казалось тщательно обдумывая ответ.
— По-моему, не кричит. Может, намекает. Я обратила внимание, какой он короткий.
— А города?
— Многие люди работают в Москве и Дубае, не имея ничего общего со шпионажем.
— Когда сыщик что-то выяснит?
— На следующей неделе, — ответила Ани. — Может, в начале следующей недели.
— Хорошо.
— Теперь насчет агента, занимающегося этим делом. Фрэнк Хаммонд попытается влезть к вам в душу. Возможно, в какой-то момент вы подумаете: вот ведь болван недоделанный. Но это не так, уверяю вас. ФБР вонзает нож очень медленно. Агентов учат, как заставить человека против своей воли рассказать правду. Что еще? Я уверена, ему известно больше, чем пишут в газетах. Он знает все, что известно атташе по правовым вопросам в Дубае, и они опережают нас часов на восемь. Возможно, сегодня они выяснили еще что-то, о чем мы вообще не в курсе.
— Господи…
— Не волнуйтесь. Многое зависит от того, согласятся ли Эмираты сыграть на стороне США. Может, и не согласятся. Это их страна. И хотя их может беспокоить, что это событие ударит по туризму, на Ближнем Востоке полно исламских стран, которые чертовски опаснее для большинства американцев, чем Эмираты. Кроме того, нельзя сказать, что там часто происходят насильственные преступления против туристов. По правде говоря, нет причин, побуждающих Дубай обратить хоть сколько-нибудь пристальное внимание на убийство какого-то инвестиционного менеджера в их благопристойном городе.
— Если только они не захотят подчеркнуть, что его прикончила другая американка — пьяная бортпроводница из Нью-Йорка.
— Наверное. Но если предположить, что он просто какой-то умник из «Юнисфер ассет менеджмент», я и правда не могу понять, почему ФБР не плевать на это дело. А им явно не плевать.
— Как думаете, они все еще ищут американку, живущую в Дубае?
— Нет.
— Нет? — Кэсси услышала страх в своем голосе.
— В смысле, не факт. Но к этому моменту они поговорили со всеми, кого Алекс знал или мог знать. Со всеми, кто должен был участвовать в той встрече, со всеми сотрудниками «Юнисфер». Со всеми в отеле. Они движутся назад во времени. К этому моменту любая женщина, с которой он общался на рейсе Париж — Дубай, особенно бортпроводница, находится под подозрением.
— Понимаю.
Ани опустила на стол свой бутерброд и перевела дыхание.
— И вот еще что. Эта беседа в ФБР — не та ситуация, когда вас могут обвинить в лжесвидетельстве. Вы не под присягой. Но они постараются поймать вас на лжи, а ложь агенту ФБР — федеральное преступление. Вы можете даже не почувствовать, как в вас входит нож, пока они его не провернут.
— Когда мы приземлились, я приготовилась врать напропалую. Но они ни разу не задали вопрос, который потребовал бы солгать в ответ.
— Это хорошо.
— И что мне делать?
— Самое главное — не лгите. Но вы можете взять Пятую поправку. Знаете, что это?
— Да. Но тогда я, конечно, буду выглядеть как жена мафиозо.
— В том-то и проблема с Пятой поправкой. Возможно, ФБР забрасывает удочки наугад, а на самом деле у них нет ничего конкретного. Но как только вы берете Пятую, они сразу понимают — рыбка клюнула, и нешуточная. Поэтому я хочу, чтобы вы перед ответом на любой вопрос поглядывали на меня. Если я кивну — говорите правду. Если покачаю головой — берите Пятую.
