Пару мгновений они постояли молча, и Кэсси показалось, что ее стошнит прямо здесь, на тротуаре. Она опустила глаза и несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, чтобы взять себя в руки.
Может, это признак саморазрушения? Где-то в глубине души она знает, что убила Алекса, и жаждет наказания. Правосудия. На противоположной стороне улицы виднелся бар с неоновой вывеской в виде четырехлистного клевера.
— Пожалуйста, — произнесла она дрожащим голосом, показывая на бар. — Мне нужно выпить. Очень, очень нужно.
Голосом тихим, но напряженным — фиоритура досады и ярости, едва смягченная джином с тоником, который она прикончила большими глотками, — Ани поведала Кэсси, что, по ее мнению, произойдет дальше. Все зависит только от времени, которое потребуется, чтобы на Аравийском полуострове, где приближалась полночь, сошлись вместе три человека: атташе ФБР по правовым вопросам, его контактер в полиции Дубая и коронер этого огромного города у моря. На прошлой неделе, сказала Ани, когда тело Алекса Соколова обнаружили, патологоанатом произвел вскрытие. Он — Ани предполагала, что патологоанатом в Дубае скорее мужчина, чем женщина, — увидел, какое количество непереваренной пищи осталось в желудке Соколова (если что-то осталось), померил температуру тела и проверил, как далеко зашло трупное окоченение.
— Я не очень разбираюсь в судебной энтомологии, там черт ногу сломит, но могу представить, что они обследовали насекомых, которые начали поедать труп этого парня. Вероятно, не было жуков и точно не было личинок, но могли быть комнатные мухи, — говорила Ани. — В любом случае коронер назвал приблизительное время смерти.
Сразу по прибытии в бар Кэсси осушила стопку текилы, и от разлившегося внутри тепла стало полегче. Приятная оказалась текила. Хорошо пошла. Кэсси хоть чуть-чуть успокоилась. Текила напомнила ей о Бакли и танцах босиком — воспоминание, со временем становившееся все более сладостным и расплывчатым. Она уже приканчивала «Маргариту», которую заказала сразу после текилы.
— Вы сказали, время смерти приблизительное, а значит, есть некое окно. Не знаете, насколько большим оно может быть? Час? Три часа? Может, пять? — спросила Кэсси.
Она выпрямилась на табурете и повернулась лицом к Ани. Иногда ей нравились места, подобные этому: темная облицовка, мало света — не совсем забегаловка, но небо и земля по сравнению со знаменитым баром «Бемельманс» в отеле «Карлайл».
В дальнем конце бара сидели двое пожилых мужчин в унылых коричневых костюмах, других посетителей в этот полуденный час в заведении не было.
— Вероятно, часа два-три. Но трупное разложение, ей-богу, не мой конек. Может, больше. Может, меньше.
— Тело нашли во второй половине дня, так?
— Да.
Мысль витала где-то поблизости, но Кэсси не удавалось ее поймать. Может, получится ее подманить, если проговорить вслух.
— Скажем, Алекса нашли в пять вечера. Мы с вами знаем, что его убили до того, как я проснулась, а это было примерно в без четверти десять утра. Если окно составляет три часа, будем надеяться, что его убили за час до того, как я открыла глаза.
— Особо на это не надейтесь. В восемь сорок пять по коридорам начинают ходить люди. Уборка номеров. Выезжающие постояльцы. Те, кто идет завтракать. Никто не станет совершать убийство в гостинице, если ему придется пройти сквозь строй горничных и жильцов.
— Я вышла из номера в десять сорок пять и никого не увидела. И потом, если до этого там ходили люди, разве это не подтверждает мою правоту? В толпе легче затеряться. Может, убийца как раз на толпы и рассчитывал?
Ани сложила руки на груди.
— Я сказала, что там были бы люди. Я не говорила про толпы. Это же пятый этаж «Роял финишиан», а не железнодорожный вокзал.
— И все же. Нам только одно и нужно — чтобы было окно.
— Причем большое. Просто огромное. Панорамное, Кэсси.
Она с надеждой покивала.
— И они ведь постараются найти эту Миранду?
— Да, постараются.
Кэсси расстроилась, услышав в голосе Ани сомнение.
— Вы говорите так, будто есть «но».
— Именно. Мы уже знаем, что среди коллег Соколова нет женщины по имени Миранда. В «Юнисфер ассет менеджмент» нет Миранды.
— И что?
— А если в его жизни не было никакой Миранды?
— Слушайте, я же ее не выдумала. Алекс едва ее знал или не знал вовсе. Говорю вам, может, она просто подруга или родственница инвестора.
Бармен бросил на них взгляд, и Ани насторожилась. Кэсси поняла — адвокат хочет, чтобы она понизила голос.
— Повторить? — спросил бармен.
— Нет, спасибо, — ответила ему Ани, и Кэсси ощутила укол разочарования.
Потом адвокат сделала глубокий вдох и заговорила:
— Вы слишком много пьете. Вы отключаетесь. Пьете до провалов в памяти. И по собственному вашему признанию, вы лгунья. Вы постоянно лжете.
Слова повисли в воздухе, разоблачительные и ранящие.
— Я думала, вы мне верите, — пробормотала Кэсси почти по-детски.
Она почувствовала опустошенность, словно Ани ее предала.
— Вы сами себе не верите, — едва слышно откликнулась та.
— Бывает! — выпалила Кэсси. — Но чаще всего я совершенно уверена: я его не убивала.
— Хорошо, — сказала Ани. — Если это вас немного успокоит, я тоже считаю, что вы его не убивали. Но какая от этого польза и какая разница? Никаких. Будем надеяться, что в номере найдут улики, которые подтвердят существование этой Миранды.
— Найдут. Разве там не будет ее ДНК?
— Это номер в отеле. Там остались ДНК сотен, даже тысяч постояльцев.
— Конечно, — согласилась Кэсси, но потом ей пришла в голову идея. — Ее ДНК может быть на стакане, из которого она пила. А еще отпечатки пальцев. Я протерла стаканы, но кто знает, насколько тщательно. Я же была в панике.
— Не считая того факта, что вы протерли пару стаканов (а это просто кричит о вашей виновности), с чем следователи сравнят образцы ДНК человека, которого не могут найти? С чем они сравнят отпечатки пальцев? Не существует базы данных, в которой сложены образцы ДНК и отпечатки пальцев людей, представившихся Мирандой.
— Понятно…
— Я просто не понимаю, о чем вы думали, когда сами, без принуждения выложили ФБР информацию о том, что переспали с этим парнем и провели ночь в его номере. Поверить не могу.
— Или я вообще не думала, или подумала: они уже догадались по снимкам, что я провела ночь с Алексом, и найдут мою ДНК, или отпечатки пальцев, или эту дурацкую помаду где-то в номере. Я честно не знаю, что именно.
— А вы бы вообще позволили залезть к себе в рот и взять образец ДНК или снять отпечатки пальцев? Как вы полагаете? Я все-таки попытаюсь оттянуть этот момент как можно дальше, но вы серьезно усложнили мне работу.
