— Она напала на ту даму, я сама видела, — объяснила защитница на английском с легким бостонским акцентом.
Кэсси услышала итальянский (это полицейские), а потом почувствовала, как кто-то положил руки ей на плечи и потер спину. И откуда-то очень издалека до нее доносились голоса Макайлы и Брендона, старшего бортпроводника, которые говорили, что ее надо немедленно отвести в туалет и промыть глаза, а потом найти медпункт. Но полицейские — хотя нет, военные — ничего этого делать не собирались. У них на нее были другие планы.
— Пожалуйста, скажите ей, что мне очень жаль, — умоляла Кэсси. — Пожалуйста.
Но было слишком поздно. Преодолевая боль, она открыла глаза — женщина в солнцезащитных очках и соломенной шляпе исчезла. Испарилась. И с резким уколом отчаяния Кэсси поняла, что вся эта стычка попала на камеры наблюдения, и выглядеть все будет так, будто чокнутая бортпроводница — та самая, что, вероятно, в Дубае чуть не отрезала голову молодому американцу — напала на путешественницу в темных очках и элегантной соломенной шляпе на выходе из зала, а кто-то с перцовым баллончиком, замаскированным под губную помаду, защитил бедную женщину.
Макайла осталась с Кэсси, а весь остальной экипаж двинулся на автобус до Рима. В какой-то момент, когда пыль улеглась, Кэсси, стоя на коленях на полу багажного зала, подняла вверх слезящиеся обожженные глаза и разглядела трех высоких мужчин в камуфляжной форме и бронежилетах, с оружием в руках — итальянских военных. Они возвышались вокруг нее, напоминая состоящую из трех колонн скульптурную группу рядом со зданием ФБР в Нижнем Манхэттене. Стражи. Кэсси моргнула, закрыла глаза и почувствовала, как Макайла обнимает ее за плечи. Та спросила, может ли Кэсси идти. Кэсси ответила утвердительно. Коллега бережно помогла ей подняться на ноги, обхватив за талию.
Женщину из Бостона уже куда-то увели. Ее поблагодарили и сказали, что ей нужно будет сделать заявление. И конечно, эта дуреха до конца своих дней будет рассказывать каждому встречному, какой героизм проявила в первый же свой день в Италии. Кэсси ее ненавидела.
Макайла и один из военных отвели Кэсси в медпункт, где медбрат, щеки и подбородок которого покрывала неровная щетина, а дыхание пахло перечной мятой, успокоил ее глаза обезболивающими каплями, а потом промывал, пока не убедился, что спрей удален. Он протер ей лицо жидкостью, которая, по его словам, представляла собой нечто вроде средства для мытья посуды, сильно разбавленного водой, и выдал крем для лица, чтобы она нанесла его вечером. Военный стоял тут же, время от времени переговариваясь на итальянском со своим начальством по рации. В какой-то момент он взял паспорт Кэсси, снял с него копию и вернул. Когда процедуры закончились, военный отвел ее и Макайлу в конференц-зал без окон, где их встретили двое мужчин в элегантных костюмах и сияющих белых рубашках — работники службы безопасности аэропорта. Они предложили Кэсси воду (которую она приняла) и кофе (от которого отказалась). Если бы в горле не жгло так сильно, она бы попросила чего-нибудь алкогольного, да покрепче. Потом они предложили Макайле подождать снаружи и усадили Кэсси за прямоугольный стол по одну его длинную сторону, а сами сели напротив. Один из них выставил перед собой ноутбук. Их фамилии не задержались в памяти, но Кэсси запомнила, что парня повыше с тщательно выбритой загорелой головой — явно старшего в этой паре — зовут Марко. Второй, похоже ответственный за ноутбук, кажется, носил имя Томмазо.
— Пожалуйста, расскажите в точности, что случилось, — начал Марко на прекрасном английском, правда, с сильным акцентом. — Некоторые пассажиры испугались, что произошло некое нападение, террористический акт. Одна сказала, что ждала взрывов и стрельбы. Вроде второго Амстердама. Или второго Стамбула.
Когда медбрат промывал ей глаза от перцового спрея, Кэсси чувствовала, что весь адреналин из нее вытек, словно вода из ванны без затычки. Сейчас ей хотелось только одного — доехать до гостиницы и завалиться спать. Она провела на ногах почти сутки и в результате, трезвая, устроила скандал, сродни тем, что учиняла по пьяни. А еще ее беспокоило, что надо позвонить Ани и рассказать о случившемся. Кэсси хотела отметить три важных момента. Первое: на паспортном контроле она видела женщину, необычайно похожую на Миранду, и та исчезла, так и не выйдя в зал выдачи багажа. Второе: у транспортеров Кэсси заметила другую женщину с таким же саквояжем на плече, и в остальном незнакомка была похожа на Миранду, отличался только цвет волос. Потом она по ошибке пристала к этой женщине и получила в глаза перцовым спреем — это третье.
Пока Кэсси не была готова признать, что ошиблась. Она начинала думать, что это вероятно, но какой-то частью мозга верила (или старалась верить), что все-таки засекла Миранду, но той удалось ускользнуть. Именно эта часть мозга раньше, на Манхэттене, посылала отчетливые сигналы, что Кэсси преследуют. Поэтому она хотела выяснить, знает ли Ани способ проверить списки пассажиров, летевших в тот день во Фьюмичино, и есть ли в этих списках некая Миранда. И еще она хотела обсудить вот что: если это все-таки была Миранда, зачем она сюда прилетела? Вряд ли возможно такое совпадение. Это наверняка означает, что предполагаемая убийца последовала за Кэсси в Рим.
Она пыталась вспомнить черты лица Миранды из отеля в Дубае — глаза, губы, прическу — и сравнить их с чертами лица женщины, которую она случайно заметила в очереди на паспортный контроль. Проблема заключалась в том, что в Дубае Кэсси была пьяна в хлам. Ну в самом деле, насколько точны ее воспоминания? А теперь она прицепилась к бедной невинной пассажирке, обладавшей отдаленным сходством с персоной, которую Кэсси видела всего один раз в обстоятельствах, когда ее разум (а такие обстоятельства возникали в ее жизни частенько) был затуманен алкоголем. Тогда как, вполне возможно, женщина, которую она искала, обошла ее и исчезла.
— В конце прошлого месяца, — заговорила Кэсси, — я провела ночь в Дубае с мужчиной, с которым познакомилась в самолете в тот же день. Мы были в его номере. После того как я утром ушла, чтобы успеть на свой рейс в Париж, кто-то убил этого мужчину. А женщина, с которой я пыталась сейчас поговорить… напомнила мне ту, что приходила в его номер тем вечером.
Марко приподнял бровь.
— Она тоже провела с вами ночь, вы были втроем?
— Нет. Вовсе нет. Она просто зашла выпить. Потом ушла.
— Как ее зовут? — спросил он.
— Фамилию я не знаю. Но в Дубае она представилась Мирандой.
— И вы напали на пассажирку, потому что приняли ее за эту Миранду?
— Я ни на кого не нападала. Эта женщина с газовым баллончиком явно перестаралась и напала на меня.
Марко и Томмазо переглянулись, и в то же мгновение Кэсси почувствовала их осуждение. Томмазо снова уткнулся в свой ноутбук.
— Я перефразирую, — снова заговорил Марко. — Значит, этим утром вы подошли к пассажирке, поскольку решили, что она ваша знакомая?
— Да.
— Почему?
— Я пыталась ее остановить.
— Для чего вам ее останавливать? — допрашивал Марко.
