По большому счёту, это было серьёзным нарушением инструкций, но на это закрывали глаза, так как никому и в голову не могло прийти, что кто-то из сотрудников, рискуя карьерой и статусом, может использовать пароль без приказа.
А именно это Сомов и собирался сделать.
Посетив под надуманным предлогом мониторинговый зал, он занял свободную ячейку неподалёку от поста начальника смены, дождался, когда тому приспичит в уборную, пробрался за его стол, якобы за сахаром, и быстро сфотографировал на свой руфон заветный код.
Первым делом он проверил наличие связи Екатерины Эктовой с кем-либо из «светлых». Но среди даже самых мимолётных Катиных знакомых никого из «светлых» обнаружить не удалось.
Выходило, что преступник встретил её случайно. Однако характер преступления указывал на то, что оно не было спонтанным. Место, выбранное насильником для нападения — удалённый уголок парка, где не было никаких свидетелей, и заранее снятый браслет свидетельствовали о том, что он всё хорошо спланировал. И значит, какое-то время злодей должен был наблюдать за девочкой. И скорее всего, не день и не два.
Никакой слич не решится находиться в людном месте столь длительное время — для человека без браслета нет ничего опаснее города, слишком велика вероятность попасть под радиотепловой сканер, который моментально определяет — есть на человеке браслет или нет. И любой патруль с линейным скандоком также может выявить безбраслетника. А вот перевёртыш всего этого может не опасаться. Для наблюдения за жертвой ему не надо снимать браслет. Браслет он снимет только один раз и ненадолго, когда пойдёт на преступление.
В эту брешь Сомов и собирался ударить.
Он промониторил все повторяющиеся сигналы маркеров в районе Шуваловского проспекта, протянувшегося вдоль лесопарковой зоны, задав параметры поиска: «по дате» — за две недели до преступления, «по времени» — за час до начала ежедневной пробежки Кати Эктовой, «по статусу» — только «золото» и «серебро».
И нашёл.
В течение двух недель перед изнасилованием в заданном районе и в заданное время постоянно появлялись только два подходящих под условия поиска маркера. «Серебряный» и «золотой».
Предстояло выяснить, имел ли кто-то из этих двоих отношение к преступлению.
Проверив, где находились оба маркера в момент нападения, Сомов исключил обладателя «серебряного» статуса, так как он в это время был в Казани, за тысячу с лишним километров от Петербурга. А вот «золотой» оставался в столице, и, более того, в момент преступления его метка находилась на улице Оптиков, что совсем рядом с Лахтинским разливом.
Сомов ещё раз внимательно изучил все случаи, когда подозрительный маркер оказывался в заданном районе в дни, предшествующие нападению.
Выяснилось, что «золотой» регулярно появлялся на улице Оптиков возле отделения ГосРосБанка. Более того, несколько раз он навещал Лахтинский лесопарк, как во время Катиных пробежек, так и днём, когда Катя была ещё в школе. Вероятней всего, негодяй подбирал подходящее место для будущего преступления.
Затем Сомов отследил все перемещения «золотого» в день нападения на Катю.
В тот день, с утра, интересующий его объект активно перемещался из одного конца города в другой: надолго завис над головным офисом ГосРосБанка на улице Белой гвардии, в обед залип над рестораном «Луи Огюст» на Исаакиевской площади, после чего вернулся к банку. Но самое примечательное началось к вечеру, когда Катя Эктова уже готовилась выйти из дома на пробежку.
За час до этого метка подозреваемого замерла на своём привычном месте на улице Оптиков. От этой точки до места преступления было менее километра. Сомов отключил отображение всех маркеров, кроме маркеров подозреваемого и Кати Эктовой.
Бежали секунды и минуты на таймере в углу монитора, и бежала Катя по привычному маршруту. Вот её голубая стрелка уже миновала озеро и начала движение по берегу реки Глухарки — самому безлюдному участку в лесопарке. А потом движение прекратилось. Сомов включил «отображать все маркеры». Рядом с голубой стрелкой никого. Поблизости вообще никого, кто бы мог спасти девочку или хотя бы спугнуть насильника. Минута за минутой, ещё, ещё и ещё. Голубая стрелка больше не двигалась. А маркер подозреваемого полчаса спустя пришёл в движение и устремился к центру города.
«Кем же надо быть, чтоб сотворить такое с девочкой?!» — Сомов остекленевшим взглядом смотрел, как по карте города медленно скользит желтая метка преступника.
В том, что это и есть искомый насильник, он уже не сомневался. Но жестокость, с которой было совершено это преступление, навела поручика на одну догадку, которую он тут же решил проверить.
Система — тонкий инструмент. Она позволяет анализировать самые разнообразные комбинации данных. Надо только знать, как спросить. А Сомов знал. Теперь, когда у него уже был очевидный подозреваемый, он мог привязать к его маркеру любое событие, которое когда-либо происходило поблизости от него.
Догадка всегда останется лишь догадкой, если она не подтверждена фактами. Но факты нашлись.
За полгода до нападения на Катю недалеко от города было совершено ещё одно похожее изнасилование. И снова жертвой насильника стала ученица старших классов — Ульяна Пегова. Характер внутренних и внешних повреждений обнаруженных на теле Ульяны соответствовал описанию повреждений, полученных Катей. Но были и расхождения. Во-первых, девочка не выжила. Во-вторых, никаких биологических следов преступника в тот раз обнаружено не было. По крайней мере, в деле об этом не было ни слова. И, в-третьих, — и это самое главное — по тому эпизоду был задержан, а позже и осуждён, насильник — «белый» парень. Доказательством его вины стала куртка жертвы, в которой того юношу и задержали. И хотя он утверждал, что нашёл бесхозную одёжку в канаве, его, разумеется, никто не стал слушать. Белый, он и есть белый.
Вот только у Сомова был резон считать иначе. Система указала ему на это преступление именно потому, что одним из критериев поиска было присутствие конкретного «золотого» маркера в пешей доступности от места нападения. И этот маркер там был. Тот же самый.
Два эпизода — это уже серия. Подозрения Сомова о том, что на Катю Эктову напал серийный маньяк-насильник, косвенно подтвердились. Маньяк-перевёртыш с золотым статусом — практически неуязвимый монстр. И вряд ли он остановится. Но много хуже было то, что остановить его было не в компетенции Сомова. Даже если он узнает, кто именно скрывается за этим маркером и передаст все данные расследования руководству, шанс на то, что злыдень понесёт наказание был нулевым — «золотые» неприкосновенны. Так стоит ли вообще узнавать имя этого монстра?
Сомов медлил, сердце отбивало походный марш. Всего одно нажатие клавиши — персонифицировать маркер и определить, кому именно принадлежит привязанный к нему ПИН.
Но что дальше? Что делать потом, когда всё выяснится? И дальше жить-служить, как ни в чём не бывало, зная, что преступник не будет наказан. И эта безнаказанность, даже за самые гнусные преступления, одна из составляющих частей раствора, что намертво цементирует стену между властью и гражданским обществом. Стена эта непробиваема, а его, Сомова, попытки докопаться до истины — нелепы и тщетны в своей бесперспективности.
