— Тогда и произошло. Первый звонок Григорьеву он сделал, отойдя метров на пятьсот от Каменной пристани. Потом экранировал телефон и второй раз возник уже в Шлиссельбурге следующим утром, то есть в день убийства.
— Ты слушал записи?
— Слушал! — Каша самодовольно засиял.
— И как он его выманил?
— Ты знаешь, что Григорьев до недавнего времени был «красным» и занимал неплохую должность в Администрации Столыпинского уезда?
— Разумеется.
— Ну вот. А после понижения статуса у него образовались избыточные активы: дом загородный в собственности, гектар земли, автомобиль повышенной комфортности. Все эти активы он имел право реализовать в месячный срок. Или ему грозила конфискация.
— Убийца сыграл за покупателя?
— Ага! Тут же как обычно? Если кто-то, вот такой как Григорьев, попадает под статусный пресс, начинается большая возня. Ну, сам представь, земельный участок с домом, машина, спецталоны в «Эксклюзив». А? Всё можно урвать по заниженной цене. У Григорьева-то выбор не шибко богатый. Либо он всё это продаёт, за сколько ему предложат, либо у него это всё конфискуют… Я, признаюсь, не понимаю, почему таким гадам вообще разрешают барыжить тем, что уже, по сути, им не принадлежит. Но это ладно… В общем, начали нашему будущему жмурику названивать покупатели и предлагать смешные деньги. Причём, как правило, активно звонить эти падальщики начинают где-то за неделю до истечения срока. Побеждает тот, кто назвал лучшую цену, редко превышающую и половину реальной стоимости.
— А наш невидимка, надо полагать, назвал самую хорошую?
— Именно! Он ему такую цену назвал… Мёд! Жадность, Сом. Она Григорьева сперва статуса лишила — что-то он там хапнул сверх меры, в личном деле почитай — а потом она же его и сгубила.
— И что он ему предложил?
— Золото. Золотые монеты времён старой монархии.
— Ого! А по голосу что?
— Ничего. Спецы говорят, голос изменён. Но это точно не владелец телефона звонил. Тут он чист. По ГЛОСИМ его уже пробили, был на берегу один. Ну, конечно, не считая нашего призрака.
Сомов внимательно посмотрел на допрашиваемого.
Обычный работяга, каких можно встретить на каждом шагу. Обветренное усталое лицо, взгляд с вечной печатью вины и страха. На хитрого пособника убийцы, способного обмануть детектор лжи, он никак не тянул.
— И что с ним дальше будет? — Сомов кивнул в сторону пришпиленного к креслу работяги.
— Проработаю его, пока горяченький. Сам же слышал, что-то он от нас скрывает. Надо докопаться.
— Докапываться ты мастер.
Но Каша посчитал сомовскую шпильку за комплимент.
— Да, это я могу. И, знаешь, даже люблю! — Он энергично потёр руки. — Да, люблю! В этом есть смысл и конечная цель! Вот посмотри на него, типичный «пролёт». Институтов не заканчивал, к искусствам равнодушен. Какая у него жизненная философия? Дом — работа, дом — работа. Живи, трудись и радуйся. Но нет. Он умудрился прорастить в себе гнилое семя врага. Как? Мне вот это интересно! И я выясню. Я понимаю, когда всякие заумники, мнящие себя интеллигенцией, от избытка образованности и неумения занять себя чем-то полезным начинают искать виноватых во всех своих бедах. А кто виноват?
— Не знаю, — Сомов с недоумением смотрел на неожиданно разговорившегося Кашу.
— Понятное дело, виновато у них всегда государство. А посади любого из них управлять страной — обосрутся, как младенцы! Это в лучшем случае. А в худшем, развалят страну. Твари они! Глупые, жадные до чужого твари! Но то они, умники-разумники. А этот? Водитель грузовика! Ты посмотри на него! Пык-мык, тыр-пыр. Жрать, срать, спать. Но и он туда же! И мне очень интересно, почему?
— И часто так? — спросил Сомов.
— Чего?
— Прокалываются на «чесноке»?
— Да через одного! По мелочи, правда, в основном. Но есть, представляешь, и такие ублюдки, которые смерти монарх-президенту желают. На днях одна свидетельница заискрила. Федулов рассказывал. Представляешь? Её вызвали на уточнение показаний одного эскулапа и, как водится, прокатали по вопросам гражданской позиции. И на тебе! Смерти, Сомов! Смерти желает! А ведь нормальная с виду старушка! Заслуженный медработник!
— Эдак скоро «синих» в стране не останется.
— Так план по люстрации никто не отменял, — счастливо рассмеялся майор, не оценив невесёлой шутки.
2.7 Славка
Тих и спокоен озёрный край. Однако спокойствие это обманчиво и, уж тем более, не вечно.
Но пока дворец пустовал в отсутствии хозяйки усадьбы, Славка постепенно обретал душевное равновесие. Его горький опыт уже неоднократно доказывал, что привыкнуть можно ко всему. Или — почти ко всему. И он мал-помалу свыкался со своей новой ролью — ролью раба, бесправного невольника.
Если отвлечься от тяжёлых мыслей, не жалеть себя, то и не так страшно. Ещё отец учил его искать хорошее в самом плохом, цепляться за это хорошее и не обращать внимания на всё остальное. И он цеплялся: за здешние красоты, за доброго чудака Дядька, за тёплые мысли о Чите-невольнице… Да и первоначальные его представления о рабском труде оказались далёкими от вполне сносной действительности. А иногда работа, которую ему приходилось здесь выполнять, и вообще была больше похожа на развлечение, чем на каторжный труд.
Так, на пятое утро после того, как на Славку надели крепсет, Дядёк позвал его за собой. Зачем, куда — объяснять не стал, но по дороге постоянно чему-то улыбался.
Пришли всё к тому же береговому сараю, где в прошлый раз брали инструмент для уборки территории. Дядёк отпер ворота и пригласил Славку войти. По стенам сарая были установлены высокие, в потолок, металлические стеллажи, уставленные всевозможным инструментом, канистрами, банками и бог знает чем ещё. Всё располагалось в таком идеальном порядке, будто это был не сарай, а магазин. А у самого входа на бетонном полу стоял небольшой белый тракторок с блестящим обтекаемым корпусом и узкими фарами.
— Сегодня будем тра́ву косить, — Дядёк похлопал тракторок по горбатому капоту. — На западной стороне подросла оттава, ножей просит. Как ты? Хочешь покататься?
К тяжёлому физическому труду Славке было не привыкать. Но такого он не ожидал. Он, скорее, мог предположить, что его заставят копать яму к центру земли. Или таскать на себе булыжники. Или поручат ещё какую-нибудь изнурительную работу. А тут — кататься! С недоверием и затаённым интересом разглядывал он мини-трактор. Тот улыбался хрустальными фарами, предлагая подружиться.
* * *
Управлять тракторочком оказалось совсем не сложно. Дядёк всё очень быстро и доходчиво объяснил, и скоро Славка уже без всякой помощи и подсказок разъезжал по ровному зелёному газону, с удовольствием вдыхая сочный запах свежескошенной травы.
