— Господин Ярбровски, — сказала она. — Можно вас на два слова?
«Убейте меня», — подумал Питер.
— Я — мама Питера. И я хочу знать, почему вы не выпускаете Питера на поле во время игры.
— Сейчас играет команда, миссис Хьютон, а я просто даю Питеру возможность потренироваться, чтобы достичь…
— Уже прошла половина сезона, у моего сына такое же право играть в этой команде, как и у остальных ребят.
— Мама, — вмешался Питер, изо всех сил желая вызвать в Нью Гемпшире землетрясение, которое разверзло бы землю и поглотило ее, не дав закончить предложение. — Перестань.
— Все в порядке, Питер. Я сейчас все устрою.
Тренер сжал переносицу пальцами.
— Я поставлю Питера в команду на игру в понедельник, миссис Хьютон, но ничего хорошего из этого не выйдет.
— И не нужно, чтобы было хорошо. Нужно, чтобы было весело. — Она обернулась и широко улыбнулась Питеру. — Правда?
Питер ее почти не слышал. От стыда в ушах стоял звон, прерываемый только перешептыванием его товарищей по команде. Мама присела перед ним на корточки. Раньше он не представлял, как можно любить и ненавидеть кого-то одновременно, но теперь начал понимать, что это значит.
— Как только он увидит тебя на поле, то сразу же поставит в первый состав. — Она похлопала его по колену. — Жду тебя возле машины.
Ребята смеялись, проходя мимо него.
— Маменькин сынок, — говорили они. — Она всегда борется вместо тебя, Гомик?
В раздевалке он сел и стянул бутсы. Один носок порвался на большом пальце, и он уставился на него, словно его искренне удивил этот факт, а не потому, что изо всех сил старался не заплакать.
Он подпрыгнул на месте, почувствовав, что кто-то присел рядом.
— Питер, — спросил Дерек, — ты в порядке?
Питер попытался сказать «да», но просто не смог выдавить из себя эту ложь.
— Знаешь, чем отличается эта команда от стада?
Питер покачал головой.
— В стаде обычно только один козел. — Дерек улыбнулся. — Увидимся в понедельник.
Кортни Игнатио была «девушкой с тоненькими бретельками» — так Джози называла эту компанию, поскольку лучшего определения не нашлось. Девочки в этой компании носили майки, открывающие живот, и во время концертов, в которых участвовали ученики, выступали с танцами под песни Кристины Агилеры. У Кортни первой из семиклассников появился мобильный телефон. Он был розового цвета и иногда звонил во время урока, но учителя никогда на нее не сердились.
Когда на уроке истории ее поставили в пару с Кортни, чтобы составить хронологию событий американской революции, Джози только фыркнула — она была уверена, что ей придется все делать самой. Но Кортни пригласила ее к себе домой, чтобы поработать над заданием, а мама Джози сказала, что, если она не пойдет, ей действительно придется делать задание одной, поэтому сейчас она сидела на кровати Кортни, ела шоколадное печенье и складывала по порядку карточки с записями.
— Что? — спросила Кортни, встав перед ней и уперев руки в бока.
— Что «что»?
— Почему у тебя такое выражение лица?
Джози пожала плечами.
— Твоя комната совсем не такая, как моя.
Кортни посмотрела вокруг, словно видела свою спальню впервые в жизни.
— В каком смысле, не такая?
У Кортни был лохматый ковер невероятного сиреневого цвета, лампы, украшенные бусами и прозрачными шарфиками для создания определенной атмосферы. Вся поверхность туалетного столика была уставлена косметикой. На внутренней стороне двери висел плакат с изображением Джонни Деппа, а на полке расположилась аудиосистема, похожая на произведение искусства. А еще у нее был собственный DVD-плеер.
По сравнению с ней, комната Джози имела спартанскую обстановку: книжная полка, письменный стол, комод и кровать. Покрывало напоминало бабушкино лоскутное одеяло в отличие от атласного покрывала Кортни. Если в комнате Джози и можно было определить какой-то стиль, то только стиль раннеамериканских пуритан.
— Просто другая, — сказала Джози.
— Моя мама дизайнер. Она думает, что именно об этом мечтают девочки.
— А ты?
Кортни пожала плечами.
— Я думаю, что эта комната немного похожа на бордель, но не хочу ее расстраивать. Подожди, я возьму тетрадь, и начнем…
Когда она вышла, Джози неожиданно обнаружила, что смотрит на себя в зеркало. Как завороженная она подошла к туалетному столику с косметикой и стала перебирать совершенно незнакомые тюбики и флакончики. Ее мама редко красилась, только губы иногда, и все. Джози взяла тюбик с тушью для ресниц и, отвинтив колпачок, провела пальцем по черным щетинам. Открыла флакон духов и понюхала.
В зеркале она увидела, как девочка, похожая на нее, взяла губную помаду — с надписью на этикетке «По-настоящему яркая!» — и накрасила губы. Лицо сразу же расцвело, стало живым.
Неужели так просто стать другим человеком?
— Что ты делаешь?
Услышав голос Кортни, Джози подпрыгнула. Она смотрела в отражение, как Кортни подошла к ней и забрала помаду из рук.
— Я… прости, пожалуйста, — пролепетала Джози.
К ее удивлению, Кортни улыбнулась.
— А вообще-то, — протянула она, — тебе идет.
У Джойи были лучше оценки, чем у младшего брата, он бью сильнее в спорте, чем Питер. Он был интереснее, сообразительнее, мог нарисовать больше, чем прямую линию. Он был из тех ребят, к которым тянутся на вечеринках. Была только одна вещь, насколько Питер мог судить (а он серьезно занимался этим вопросом), недоступная для Джойи. Он не выносил вида крови.
Когда Джойи было семь лет, и его друг, перелетев через руль велосипеда, сильно разбил лоб, сознание потерял брат Питера. Когда по телевизору показывали передачу о бригадах «скорой помощи», он выходил из комнаты. По этой причине он никогда не ходил с отцом на охоту, хотя Льюис обещал сыновьям, что, как только им исполнится двенадцать, он станет брать их с собой и научит стрелять.
Казалось, Питер всю осень ждал этих выходных. Он прочел все, что нашел, о винтовке, которую папа собирался ему дать-«Винчестер 94», рычажная, калибр 30–30, которая раньше принадлежала отцу, пока он не купил «Ремингтон 721» со скользящим затвором, калибра 30–06, с которым теперь ходил на оленя. Сегодня, в полпятого утра, Питер не мог поверить, что держит ее в руках, предусмотрительно поставленную на предохранитель. Он крался по лесу за отцом, и его дыхание замерзало в воздухе.
Прошлой ночью выпал снег, именно поэтому условия для охоты на оленя были идеальными. Вчера они ходили искать свежие царапины — следы, которые остаются на деревьях, где олени чешутся рогами и куда приходят снова и снова, отмечая свою территорию. Теперь оставалось только найти то же место и проверить, нет ли свежих царапин, не приходил ли олень снова.
