Пока не закончится урок…
Над которыми вздыхали девятиклассники,
Спрашивая: мистер МакКейб, почему?
Ну мистер МакКейб, почему?
Джози вытерла график на лежащем перед ней листе бумаги.
— Мы ведь даже не используем число «пи», — сказал кто-то.
Учитель развернулся и бросил мячик так, что тот ударился о парту этого парня.
— Эндрю, я так рад, что ты наконец проснулся и заметил это.
— А это что, была проверка?
— Нет. Наверное, мне надо идти на телевидение, — задумчиво проговорил мистер МакКейб. — Там есть передача вроде «Идол математики»?
— Господи, надеюсь, что нет, — пробормотал Мэтт с места позади Джози. Он ткнул ее в плечо, и она подвинула свой лист на верхний левый угол парты, потому что знала: так ему лучше видны ответы домашнего задания.
На этой неделе они работали с графиками. Вдобавок к миллиону заданий, для выполнения которых нужно было изображать различные данные в виде графиков и схем, каждый ученик Должен был составить и представить график на близкую и дорогую ему тему. Мистер МакКейб выделял десять минут в конце каждого урока на презентацию. Вчера Мэтт показывал график соотношения возраста хоккеистов в НХЛ. Джози, которая должна была показывать свой график завтра, опросила своих друзей, чтобы вывести соотношение времени, используемого на выполнение домашних заданий, и успеваемости.
Сегодня была очередь Питера Хьютона. Она видела, как он нес свернутую в рулон таблицу в школу.
— Ну что ж, посмотрим, — сказал мистер МакКейб. — Оказывается, это будет секторная диаграмма Такой еще точно не было.
Питер действительно составил секторную диаграмму. Каждый сектор был аккуратно раскрашен в свой цвет, а название сектора было распечатано на компьютере. Называлась таблица «Популярность».
— Начинай, когда будешь готов, Питер, — сказал мистер МакКейб.
Питер выглядел так, словно собирался потерять сознание, но Питер всегда так выглядел. С тех пор как Джози начала работать вместе с ним, они снова разговаривали, но — по неписаному правилу — только за пределами школы. Здесь же все было иначе: школа похожа на аквариум, где за каждым твоим словом и действием пристально следят все вокруг.
В детстве Питер, похоже, никогда не замечал, что привлекает к себе внимание будучи самим собой. Например, когда однажды на перемене он начал говорить на марсианском языке. Джози считала, что обратная, положительная, сторона этого в том, что Питер никогда не пытался быть похожим на кого-то. Чего, положа руку на сердце, она не могла сказать о себе.
Питер прокашлялся.
— Мой график демонстрирует статус ребят в этой школе. Я воспользовался примером двадцати четырех учеников нашего класса. Здесь вы можете увидеть, — он указал на один из секторов, — что немногим меньше трети класса принадлежат к популярной группе.
Фиолетовым цветом — цветом популярности — были окрашены семь секторов с именами учеников. Среди них были Мэтт и Дрю. Несколько девочек, с которыми Джози вместе обедала. Но Джози заметила, что и местный клоун, новенький, переехавший из округа Вашингтон, тоже попал в эту категорию.
— Вот здесь пара ботаников, — сказал Питер, и Джози увидела имена самого умного мальчика в классе и девочки, которая играла на тубе в школьном духовом оркестре. — Самая большая группа состоит из тех, кого я назвал нормальными. Ну и приблизительно пять процентов — это изгои.
Все затихли. Джози подумала, что это был как раз один из тех моментов, когда зовут школьного психолога, чтобы тот провел с каждым беседу на тему терпимости к другим. Она видела, как брови мистера МакКейба изгибались, словно оригами, это время как он пытался найти способ осторожно попросить Питера остаться после занятий. Она видела, как обменялись ухмылками Дрю и Мэтт, но больше всего ее беспокоил Питер, который оставался в полном неведении, какая буря сейчас начнется.
Мистер МакКейб прокашлялся.
— Знаешь, Питер, может, нам с тобой следовало бы…
Рука Мэтта взметнулась вверх.
— Мистер МакКейб, у меня вопрос.
— Мэтт…
— Я серьезно. Я не могу прочитать имя на самом узком секторе. На оранжевом.
— Ах да, — сказал Питер. — Это мост. Человек, который подходит не только под одну категорию или который дружит с людьми из разных категорий. Как Джози.
Он повернулся к ней с невинным видом, и она почувствовала на себе взгляды всего класса, словно острия стрел. Она нагнулась над партой, будто увядший цветок, так, чтобы волосы закрыли лицо. Честно говоря, она привыкла к чужим взглядам, иначе и быть не могло, если везде ходишь с Кортни. Но есть разница в том, как люди смотрят, когда хотят быть похожими на тебя, и когда смотрят, потому что неудача подняла их на уровень выше.
Как минимум, ребята вспомнят, что когда-то и она была чудачкой, которая дружила с Питером. Или решат что Питер в нее влюбился, а это плохо, потому что тогда насмешки никогда не кончатся. По классу, как электрошок, пронесся шепот. Кто-то прошептал: «Ненормально», и Джози изо всех сил молилась, чтобы это было сказано не о ней.
Бог все-таки есть, потому что в этот момент прозвенел звонок.
— Ну, Джози, — сказал Дрю. — Ты какой мост: Золотые Ворота?
Джози попыталась запихнуть свои учебники в рюкзак, но они упали на пол, раскрывшись.
— Лондонский, — хихикнул Джон Эберхард. — Смотри, уже рассыпается.
К этому времени кто-то из ее класса наверняка уже рассказал о случившемся на уроке кому-то в коридоре. Насмешки будут преследовать ее, словно грохот консервных банок, привязанных к кошачьему хвосту, весь день или даже дольше.
Она сообразила, что кто-то пытается помочь ей собрать книги, а потом — секунду спустя, — что этот кто-то был Питером.
— Не надо, — сказала Джози, поднимая руки, будто создавая вокруг силовое поле, чтобы заставить Питера остановиться. — Никогда даже не заговаривай со мной, понял?
Выйдя из класса, она слепо шла по коридорам, пока не оказалась в небольшом холле перед мастерской. Как наивна была Джози, думая, что, оказавшись в кругу популярных ребят, она там прочно закрепилась. Но этот круг существовал только потому, что кто-то провел черту, оставив всех остальных за его пределами, и эта черта постоянно двигалась. И неожиданно для себя, не сделав ничего плохого, можно было оказаться по ту ее сторону.
О чем Питер не сказал, так это о том, насколько хрупкой является популярность. Ирония в том, что она вовсе не была мостом. Она полностью перешла на ту сторону. Она исключила других людей, чтобы попасть туда, куда так сильно хотела. И почему эти люди должны радоваться ее возвращению?
— Эй.
При звуке голоса Мэтта у Джози перехватило дыхание.
— Чтобы ты знал, я ним не дружу.
