— Да. Сэм.
— Что, если он вырастет вовсе не таким, каким вы ожидали?
— Лейси…
— Например, если Сэм скажет вам, что он гей?
Джордан пожал плечами.
— Ну и что?
— А если он решит стать мусульманином?
— Это его выбор.
— А если он станет смертником-террористом?
Джордан замолчал.
— Честно говоря, мне не очень хочется думать о таких вещах, Лейси.
— Увы, — сказала она, поворачиваясь к нему лицом. — Я тоже не хотела.
Филипп О'Ши и Эд МакКейб были вместе почти два года. Патрик рассматривал фотографии на каминной полке — двое обнявшихся мужчин на фоне Канадских гор, Дворца кукурузы, Эйфелевой башни.
— Мы любили путешествовать, — сказал Филипп, входя в комнату со стаканом чая со льдом и передавая его Патрику. — Иногда Эду было легче собраться и уехать куда-нибудь, чем оставаться здесь.
— Почему так?
Филипп пожал плечами. Это был высокий мужчина с веснушками, которые появлялись на его лице, когда его захлестывали эмоции.
— Эд никому не говорил о… своем стиле жизни. А положа руку на сердце, хранить секреты в маленьком городке нелегко.
— Мистер О'Ши…
— Филипп. Пожалуйста.
Патрик кивнул.
— Я хотел узнать, упоминал ли когда-нибудь Эд при вас и Питера Хьютона.
— Вы же знаете, он был его учителем.
— Да. Я именно в виду… кроме этого.
Филипп провел его на застекленную веранду к плетеным стульям. Каждая из увиденных им комнат в доме была похожа на съемочную площадку для журнала: диванные подушки были выставлены под углом сорок пять градусов, вазы со стеклянными бусинами, роскошные зеленые растения. Патрик подумал о собственной гостиной, где сегодня между диванными подушками он обнаружил кусок хлеба, покрытый чем-то, что можно было назвать только пенициллином. Возможно, это были всего лишь глупые стереотипы, но этот дом был похож на мечту дизайнера, а дом Патрика — на наркоманский притон.
— Эд разговаривал с Питером, — сказал Филипп. — По крайней мере, пытался.
— О чем?
— Думаю, о том, что значит быть потерянной душой. Подростки всегда стараются быть такими, как все. Если тебя не принимают популярные ребята, ты стараешься подружиться со спортсменами. Если это не получается, идешь в театральный кружок… или к наркоманам, — сказал он. — Эд думал, что Питер, возможно, попытается подружиться с гомосексуалистами.
— Значит, Питер приходил к Эду поговорить о том, что он гей?
— Нет-нет. Эд сам разыскал его. Мы помним, как нам сложно было понять, чем мы отличаемся от других, когда были в его возрасте. Мы до смерти боялись, что подойдет другой парень-гей и откроет твое истинную сущность.
— Вы думаете, Питер боялся, что Эд откроет его сущность?
— Я искренне сомневаюсь, особенно в случае Питера.
— Почему?
Филипп улыбнулся Патрику:
— Вы слышали о гей-радаре?
Патрик почувствовал, как краска прилила к лицу. Это было все равно что услышать, как афроамериканец рассказывает анекдот о неграх.
— Думаю, да.
— Людей с нетрадиционной ориентацией не так легко узнать, это не другой цвет кожи или увечье. Просто со временем начинаешь улавливать особые манеры, взгляды, и тогда легко понять гей перед тобой или просто любопытный, глазеющий на тебя. Патрик невольно отстранился от Филиппа, который рассмеялся в ответ.
— Расслабьтесь. Вы явно принадлежите к другой команде. — Он посмотрел Патрику в глаза. — Как и Питер Хьютон.
— Я не понял…
— Возможно, Питер еще не разобрался в своей сексуальности, но для Эда все было предельно ясно, — сказал Филипп. — Этот мальчик — натурал.
Питер ворвался в дверь комнаты свиданий и сердито спросил:
— Почему вы не приходили ко мне?
Джордан оторвался от записей в своем блокноте. Он отметил про себя, что Питер поправился, вероятно, за счет увеличившихся мышц.
— Я был занят.
— Я сижу здесь совсем один.
— Ara, a я рву свою задницу, чтобы это не стало местом твоего постоянного пребывания, — ответил Джордан. — Садись.
Питер упал на стул и нахмурился.
— А если сегодня мне не хочется с вами разговаривать? Ведь, очевидно, вам не всегда хочется разговаривать со мной.
— Питер, давай прекратим заниматься ерундой, чтобы я смог заняться своей работой.
— Можно подумать, мне не все равно, занимаетесь ли вы своей работой.
— Должно быть не все равно, — сказал Джордан. — Поскольку это тебя непосредственно касается.
«Когда все это закончится, — подумал Джордан, — меня либо уничтожат, либо канонизируют».
— Я хотел бы поговорить с тобой о взрывчатке, — сказал он. — Где можно все это достать?
— На сайте www.bomb.com, — ответил Питер.
Джордан уставился на него.
— Ну, это почти правда, — сказал Питер. — В Интернете можно найти «Книгу анархиста». Как и десять тысяч рецептов смеси Молотова.
— В школе нашли не смесь Молотова. Там нашли взрывное устройство с детонатором и таймером.
— Понятно, — сказал Питер.
— Скажем, я хотел бы изготовить бомбу из материалов, которые можно найти дома. Что бы я использовал?
Питер пожал плечами.
— Газеты. Удобрения, химические. Вату. И немного дизельного топлива, но за ним скорей всего придется ехать на автозаправку, поэтому технически это не то, что находится у вас дома.
Джордан наблюдал, как он перечисляет составляющие. Голос Питера был пугающе деловитым, но еще больше волновало то, что во всех его словах явно слышалось: это то, чем Питер гордится.
— Ты делал такие вещи раньше?
— В первый раз я сделал взрывчатое устройство, чтобы просто проверить, смогу ли, — голос Питера стал оживленнее. — А потом делал еще. Те, которые нужно бросить, и быстро уносить ноги.
— А это чем отличалось?
— Во-первых, составляющими. Нужно получить бертолетовую соль из отбеливателя, а это не так легко, но не сложнее лабораторной по химии. Мой отец зашел на кухню, когда я отфильтровывал кристаллы, — сказал Питер. — На его вопрос, чем я занимаюсь, я ответил, что выполняю дополнительное задание.
— Господи.
— Короче, после этого все, что нужно, — это вазелин, который у нас хранится под раковиной в ванной, горючее, которое можно взять возле гриля, и еще парафин, которым замазывают консервные банки. Я немного боялся использовать детонатор, — сказал Питер. — То есть до этого я никогда не делал ничего настолько серьезного. Но знаете, когда я начал обдумывать весь план…
