Хэм вскочил на ноги, и после уже привычного ритуала проверки снаряжения они покинули челнок.
Снаружи действительно оказалось непривычно тепло, и они несколько убавили уровень подогрева скафандров. Немного посовещавшись, они решили направиться не вдоль хребта, а вверх – к горам. Все здесь на первый взгляд казалось привычным – и причудливые льдины, и округлые головы-валуны, и мерцающий свет. Но постепенно Хэм понял, что в этом новом ландшафте так его угнетало: впереди была абсолютная, без каких-либо световых бликов тьма – словно там зияла космическая черная дыра, словно там был конец всему.
Однако по мере того как путники все ближе подходили к горам, стало ясно, что это жуткое впечатление – лишь очередная шутка планеты: просто каменные отроги загораживали скупой свет далеких зарниц, создавая впечатление бездонного черного провала. Постепенно стали проступать контуры склонов, и Хэм смог сосредоточить внимание на ближнем окружении, что оказалось весьма своевременным. Количество серых грибов здесь значительно возросло, они явно увеличились в размерах, и Хэм принялся аккуратно обходить их, стараясь случайно не повредить неприятные наросты: очень уж страшноватые хрипы издавали тогда эти создания.
Пэт не страдала подобными комплексами. Она считала непроизвольные стоны грибов лишь естественной реакцией на раздражение – тем, что в биологии обозначается термином «тропизм». Посмеиваясь над щепетильностью Хэма, она предлагала ему вообще перестать есть, чтобы случайно не обидеть пищу жестоким обращением.
Они медленно двигались на север. Пэт внимательно заглядывала во все укромные местечки, но на этот раз не собирала образцы, объяснив удивленному ее поведением мужу, что пока ничего нового не обнаружила. Издали снова донеслось знакомое рычание: триопсы ни на миг не теряли из виду движущиеся фигуры людей. Конусы света вокруг них делали темноту по ту сторону еще гуще, и Хэм чувствовал себя экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение в витрине супермаркета. Однако он смирился с этим неприятным ощущением, поскольку свет по-прежнему отпугивал хищников.
Внезапно впереди возникло нечто напоминающее стену: скорее всего, это был каменный барьер, покрытый льдом. Попытавшись оценить его контуры, Хэм определил, что тот простирался далеко в обе стороны: луч прожектора не смог обнаружить края преграды. Раздосадованный появлением неожиданного препятствия, Хэм стал продумывать способ преодолеть его, но тут его размышления прервал голос Пэт:
– Что это там? Видишь? У самого основания стены!
Направив луч света в указанном направлении, Хэм заметил ряд черных круглых пятен, резко выделявшихся на белом фоне льда. Они напоминали входы в пещеры и имели диаметр около двух футов. Внезапно раздался резкий визг, и темная фигура стремительно исчезла где-то наверху: вероятно, неосторожный триопс нечаянно попал в световой поток.
– Может быть, это их норы? – проговорил Хэм, но не увидел больше ни одного хищника: их вопли доносились откуда-то издалека.
Приглядевшись внимательнее, исследователи заметили какие-то серые валуны, лежавшие возле нескольких отверстий. Поскольку их размеры практически соответствовали черным зевам пещер, они предположили, что это своеобразные каменные заглушки. Чтобы обитатели пещер не застигли их врасплох, Хэм вытащил пистолет – холодная рукоять уютно легла на ладонь – и сделал знак Патриции укрыться за его спиной.
По мере того как они медленно приближались к стене, контуры серых предметов проступали все отчетливее. Наконец стало очевидно, что перед ними все те же венерианские грибы, но только достигшие гигантских размеров. Однако Пэт решила, что это совершенно новый вид растительной жизни планеты, поскольку заметила ряд существенных отличий от уже изученных ею образцов. Подойдя поближе к одному из гигантских «дождевиков», Хэм вынужден был согласиться с женой.
Огромный морщинистый гриб напоминал пронизанный бесчисленными кровеносными сосудами обнаженный мозг великана. Снизу его поддерживали ножки-выросты, а поперек пузырчатого тела шел пестрый пояс-ободок, с которого таращилось на людей множество пуговичек-глаз. Когда по ним пробегал яркий луч света, они задергивались полупрозрачными пленками, напоминавшими третье веко примитивных земных животных.
Невольно Хэм бросил взгляд на табло миниатюрного комплекта датчиков: указатель радиационной защиты по-прежнему стоял на нуле, состав воздуха не изменился. Тем не менее он удержал Пэт, рванувшуюся было к странной находке, и они остановились футах в шести от стены.
– Подумать только! Какая удача! – всплеснула руками Пэт. Чтобы лучше разглядеть удивительный гриб, она присела напротив него на корточки и проговорила: – Ну что ж! Будем знакомы!
– Будем знакомы, – проскрипел в ответ механический голос, звуки которого исходили, казалось, из макушки гигантского гриба.
От неожиданности Пэт шлепнулась на снег, а Хэм почувствовал, как у него захолонуло в груди: говорящие грибы – это уже перебор даже для него. Но поскольку ничего больше не произошло, он не торопился пускать в ход пистолет, хотя по-прежнему крепко сжимал его в руке.
Он помог Пэт подняться, она с усилием оторвалась от созерцания гриба, и ее удивленные глаза встретились со взглядом мужа.
– Такого не бывает! – овладев собой, решительно заявила она. – Скорее всего, это эхо, но отражающих поверхностей здесь так много, что звук получился искаженным до неузнаваемости. А кроме того, вероятно, сказалась и реакция на раздражение. Помнишь? Я тебе говорила о тропизме.
– А это мы сейчас проверим, кто тут шутки шутит – тропизм всякий, понимаешь ли, – фыркнул Хэм и неожиданно завопил: – Привет всем, кто меня слышит!
И его действительно услышали, потому что тот же голос монотонно проговорил:
– Шутки никто не шутит. Это не реакция на раздражение.
– Господи! – Пэт невольно схватилась за голову. – Да что же это такое?
– Такое, – с утвердительными интонациями проскрипел гриб.
– Уйдем отсюда, Хэм! Надо немного подумать, а здесь я совершенно ничего не соображаю! – взволнованно проговорила Пэт и потянула Хэма за руку.
– Думается, с этим надо разобраться немедленно, – возразил он, обнимая жену за плечи. – Не бойся! Оно вроде бы не собирается нападать.
– Не собирается нападать, – подтвердил гриб.
Это оказалось слишком даже для Хэма: он с трудом справился с дыханием. Но тут же, рассердившись на собственную слабость, повернулся к неожиданному собеседнику и строго сказал:
– Чем обезьянничать, лучше скажи мне, кто ты?
– Кто ты? – с некоторым интересом спросил гриб.
Невольно рассмеявшись, Хэм решил принять правила игры и, посоветовав Пэт внимательно следить за окружающей обстановкой, ответил:
– Я – человек с планеты Земля, мы прилетели сюда, чтобы изучить вашу планету. Это ясно?
– Это ясно, – согласился гриб.
– Кто научил тебя нашему языку? – задал следующий вопрос Хэм. – Ты неплохо говоришь по-английски.
