Мы собрали несколько печеночных листьев на ужин, и я попытался убедить Клер, что нас обязательно спасут. Ни один из нас в это не верил: мы прекрасно понимали, что Гогрол не привезет ни одного своего спутника на Ио живым; тот, кто поможет ему вести «Минос», перед посадкой будет убит и выброшен в космос.
– Плевать мне, – сказала Клер. – Я рада, что я здесь, с вами.
Я вспомнил о Коретти и ничего не ответил. Мы в мрачном молчании сидели у костра, когда Гогрол снова сошел с холмов.
Клер первая увидела его и схватила меня за руку.
– Что вы предполагаете… – нервно начала Клер.
– Наверное, Коретти умер. Или, возможно, слишком тяжело ранен, чтобы помочь нам.
Боль исказила ее лицо.
– Да, или… О, я знаю, Джек! Дело в том, что Гогрол не может задать курс. Он умеет вести ракету, он может следовать уже готовым курсом, но он не может составить его сам, и Стефан тоже не может!
Я сразу понял, что она права. Гогрол в жизни не отыщет в космосе ни Ио, ни Землю. Я мог бы это сделать. Клер тоже, это необходимо знать тому, кто водит гоночные корабли, но астронавигаторы не так часто встречаются даже среди пилотов.
Видите ли, трудность-то в том, что вы не просто ведете корабль к точке назначения. Точка назначения тоже движется; вы рассчитываете, где должна оказаться планета, когда вы туда прибудете. А в системе Юпитера необходимо еще учитывать его гравитацию. Стоит немного ошибиться и – спокойной ночи!
– Слушайте, вы двое! – крикнул Горгол. – Предлагаю мисс Эйвори присоединиться к команде «Миноса»!
– Вы и есть вся команда, – отрезал я. – Она не принимает ваше предложение.
Без предупреждения он поднял револьвер и выстрелил. Моя левая нога онемела. Я упал за ближайший камень и потащил за собой Клер.
– Я тебе глотку прострелю! – заорал Горгол.
И началась игра в прятки, какую я и в дурном сне не мог вообразить: мы с Клер ползали между большими камнями, а этот мерзавец с револьвером нас выслеживал, перескакивая с камня на камень. Я был недостаточно проворен, и вскоре вторая пуля обожгла ту же ногу. Он планомерно вел охоту за мной, и я понимал, что это конец.
Клер шепнула мне:
– Я иду к нему. Иначе он убьет вас, а меня в любом случае захватит.
– Нет! – захрипел я. – Нет!
Гогрол услышал и стал приближаться к нам. Клер поспешно сказала:
– Он чудовище! По крайней мере я могу наметить курс, который… погубит нас! – И она окликнула: – Гогрол! Я сдаюсь!
Я схватил ее за лодыжку, но слишком поздно. Тогда я пополз вслед за ней, но она почти бежала навстречу Горголу, и я услышал, как она сказала:
– Сдаюсь, если вы… не будете в него больше стрелять.
– Пошли, – он захохотал.
– Я не могу дышать там, наверху.
– Пройди столько, сколько сможешь. Дальше я тебя потащу, а ты постарайся не помереть.
Когда я наконец выполз на открытое место, они уже поднялись по склону футов на сто.
Беспомощный, разозленный, сходящий с ума от боли, я подобрал камень, швырнул его и попал Гогролу в спину. Он повернулся, оттолкнул кричащую Клер и снова выстрелил. Промазал, подумал я, хотя не был уверен: боль была так сильна, что я ни в чем не мог быть уверен.
– Прощайте! – крикнула Клер.
И добавила еще что-то, чего я не мог расслышать из-за обволакивающих меня красных волн боли, но Гогрол почему-то расхохотался. Проклиная слабость, я пополз вслед за ними.
Время остановилось. Далеко впереди маячили фигуры Клер и Гогрола, и я видел, что, хотя он шагал легко, защищенный шлемом, девушка уже боролась с удушьем. Вскоре она отчаянно забилась в руках Гогрола и потеряла сознание. Гогрол небрежно подхватил ее – на Европе она весила около двенадцати футов – и потащил дальше. На самом гребне он остановился и оглянулся назад, поднял пистолет к виску, помахал им, а затем сбросил его вниз с горы по направлению ко мне. Можно было безошибочно угадать значение этого жеста: он советовал мне совершить самоубийство. Когда я добрался до пистолета, в нем оставался последний неиспользованный патрон. Я хотел всадить его в спину предателю, но Гогрол уже миновал гребень.
Я понял, что исчезла последняя надежда. Клер потеряна, а я, даже если выживу, навсегда останусь пленником этой долины.
Не знаю, сколько раз я вспоминал об этом последнем заряде, но знаю, что мысль, подсказанная Гогролом, с каждым часом все больше искушала меня – по крайней мере это избавит меня от боли.
Если бы только я мог перебраться через эти холмы! Если бы я мог спасти Клер! Если бы я каким-то чудом перелетел через эту гряду, точно пузыристая птица! Как пузыристая птица! Я был уверен, что только лихорадка и бред могли породить такую дикую мысль. Но в конце концов что я теряю?
Я выслеживал эту пузыристую птицу, точно кот. Раз за разом я подползал к зарослям поющего кустарника только для того, чтобы увидеть, как она беспечно проплывает у меня над головой и пересекает долину. Но наконец мне попалась беспечная птица, которая меня подпустила поближе. Я тщательно прицелился и выстрелил. Это был мой последний патрон!
Пузыристая птица упала! Осторожно, очень осторожно – я снял с этого создания пузырь, оставив в неприкосновенности вентиляционную трубочку. Затем я просунул туда свою голову и привязал пузырь полосками ткани, оторванной от моей одежды, так плотно, что чуть не задушил себя. Потом взял в рот покрытую слизью вентиляционную трубочку, закрыл ее, накачал воздухом пузырь – еще, еще и еще. Постепенно пузырь наполнился отвратительным, вонючим и несвежим воздухом, и я начал карабкаться вверх по холму.
Не стану описывать это невероятное путешествие. На Земле оно было бы абсолютно невозможно; здесь же, поскольку я весил всего восемнадцать фунтов, у меня был крошечный шанс.
Каким-то образом я одолел гребень и оказался почти прямо над «Миносом». Корабль еще не взлетел. Гогрол не пошел этой дорогой, и теперь я понял, почему. Здесь оказался обрыв в четыреста футов. Я снова подумал о низкой гравитации на Европе, а также о том, что через несколько минут я неизбежно потеряю сознание, и прыгнул.
Боль пронзила мою раненую ногу, но все обошлось лучше, чем я рассчитывал. Вероятно, раздутый воздухом пузырь сыграл роль парашюта, и приземление получилось не слишком жестким. Я пополз, огибая корабль, дальше к тому месту, где был шлюз.
Он был открыт, и слышно было, как внутри беснуется Гогрол!
– Думаешь, ты меня одурачила, а? – визгливо кричал он. – Хочешь сжечь нас в атмосфере Ио?! Еще поглядим! Еще поглядим!
Дальше последовал звук удара, а затем слабый стон.
Эти звуки придали мне сил. Размахивая незаряженным пистолетом, я пролез в шлюз и пополз в рубку.
Видимо, потеря крови обострила мою память. Едва я увидел в темной рубке Гогрола, наклонившегося над плачущей Клер, я тут же вспомнил, где встречал его раньше.
