***
Ближе к дворцу народа скопилось много. Куча карет и лошадей прямо на дворцовой площади. По запаху чую, что животинки кое–где нагадили уже. Сердце замирает, когда вижу, как из карет девушки красивые выходят, им руки рыцари подают. Некоторые мужчины на конях, как я. Между господами крестьяне бегают и солдаты в кирасах, коней перехватывают. Люди разноцветные и блестящие неспешно к главной арке идут. Там уже поток из гостей красочный собрался, вовнутрь просачивается. Над аркой огни мягкие все вечернее вокруг озаряют, сквозь гам и смех музыка слышна. Однажды в деревню к нам музыканты приезжали, я тогда еще маленький был. Помню, до слез пробрало, как они печально и душевно играли. Сейчас мелодии другие, более звучные и веселые.
Сбоку подошла Симона, видно, что дышит тяжело, запыхалась бежать за конем. Уздечку перехватила.
– Сползайте господин, дальше пешком, – сбивчиво проговорила она.
Спрыгнул, скрипнули тугие сапоги со стуком каблуков о камень.
– Ух, какой настрой! – воскликнула девушка, передавая коня подбежавшему местному конюху.
Мы влились в общий поток, что движется к парадному входу. Через мгновение Симоны и след простыл, а я паниковать начал. Что делать? Как вообще себя вести? Куда податься?!
Впереди идет пара – рыцарь в золотом мундире и девушка в пышном золотом платье. Узоры и расцветки очень похожи. Наверное, специально подбирали общий цвет. Левее еще пара, справа два рыцаря в мундирах попроще, чем у тех, что с девушками идут. С обеих сторон меня тоже облепили мужчины. Никто не обращает на меня внимания. Все идут медленно, болтают между собой, шепчутся.
Ковыляю, как не в своей тарелке, постепенно отставая. Но сзади напирают.
Прохожу в арку. Музыка становится громче, а огни ярче. Первый зал, кто–то горланит сильнее остальных, объявления делает.
– Уважаемые гости! У кого нет пары?!
– Леди без пары будьте любезны! Подойдите в левое крыло!
Ко мне подлетают сразу две девушки. Одна вроде бы, моего возраста, другая повзрослее, обе красивые и обе в бордовых платьях, только навороты разные.
– Рыцарь! Вы одни?! – почти одновременно взвизгнули девушки. Я растерялся. Что же это получается?! Кавалеров под цвет платья подбирают?
– Да, – неуверенно произношу я. Девушки смотрят жалобными глазами. Надо выбирать?!
– Так, пигалицы! – раздается позади. – А ну брысь!
Оборачиваюсь и вижу женщину в сверкающем, пышном, голубом платье с кучей мелких красиво и мудрено изображенных деталей на нем... именно женщину, взрослую и судя по голосу – властную. Если бы не ее строгость в голосе и мудрый взгляд, дал бы лет двадцать пять, как Симоне. А так, даже и не знаю... Эта женщина белокожая, яркая и выразительная, талия тонкая, будто не ела неделю, волосы черные–черные, кудри тоненькими струйками падают до белой пышной груди, все остальное у нее сплетено на голове в красивые клубочки, на которых виднеются заколки с блестящими камнями. Большие глаза, сине–голубые, глубокие, в них отражаюсь я, и уже нет тех двух девиц рядом.
– Мое имя леди Доминика, – произносят ее большие красные губы.
Стою, как истукан, поглощенный таким вниманием. Сейчас я жалкий ученик перед учительницей. По сравнению с этой леди, те девушки точно пигалицы.
Она поднимает свои тоненькие брови. Это выражение удивления на лице ввергает меня в панику. И спешу представиться:
– Я... э... баронет эр Эрик Л... Лестерский, – блею.
Она улыбается, будто снисходит до меня, и подает руку. Здороваться или целовать?! Ой торможу! Беру женскую кисть и целую в белую ткань перчатки.
Доминика делает полшага вперед, ее рука ловко выныривает из – под моей. Женщина одного роста со мной, а если считать и прическу, то даже выше. Мы становимся в очередь, что выстроилась у входа в следующий зал, там суетится расфуфыренный мужчина, расставляя пары, отправляя одиноких девушек в левое крыло, одиноких мужчин в правое. Идет активное формирование пар. Те две девушки в бордовых нарядах уже нашли себе по кавалеру. Одна, что помоложе скользнула обиженным взглядом именно по мне. Я–то тут причем?! Это все Доминика! Ее похоже, цвет мундира не очень волнует...
Пара перед нами нырнула вперед. Мы следующие... Расфуфыренный мужчина подскочил к нам, позади него еще двое, будто все трое на одно лицо.
– Маркиза Доминика Ратлендская! Из славного герцогства Черных сердец! – гремит женский голос. Я не сразу сообразил, что за женщина со мной под руку. Тем временем мужчина перевел взгляд на меня.
– Б... баронет эр Эрик Лестерский, – хриплю, сглотнув слюну пересохшим горлом.
Мужчина кивает и нас пропускают. Кажется, маркиза Доминика тихонько хихикает над тем, что заикаюсь. Какой из меня рыцарь... Один из помощников расфуфыренного мчится впереди нас, добегает до нового расфуфыренного и что–то ему говорит, тот лихорадочно записывает что–то пером на кусок фанеры, пока мы плетемся до него по коридору, усыпанному картинами. Едва успеваю скользнуть по ним, совершенно не цепким взглядом, все сейчас для меня туман и цветочная поляна... смешались краски... Волнение крутит животом.
Следующий зал просто огромен.
– Маркиза Доминика Ратлендская! Из славного герцогства Бор! И баронет эр Эрик Лестерский из славного герцогства Западный Орос! – торжественно объявил расфуфыренный, что записывал на фанерку.
Наши имена прогремели на весь зал. Хотел было уже сжаться, а маркиза подалась вперед уверенным шагом. Сквозь свет увидел стеклянный купол, будто дневное небо, под ним длинные столы с кучей людей в пестрых одеждах. Слева и справа на стендах играют музыканты, слуги в белых одеждах разносят еду, везде стоят отдельные столики с напитками, фруктами и выпечкой.
Не успеваю рассмотреть и одной десятой части зала, как к нам уже подбегает мужчина в белом и ведет за стол. Мы проходим ближайшие столы и поднимаемся на ступеньку выше, минуем еще стол, снова подъем на ступеньку, и вот перед нами самый высокий стол, где во главе сидит седой голубоглазый Кюри в окружении своих родственников и друзей. Вижу розовощекую Софию, тут же меня ловит презренный взгляд мужчины, что плюнул мне под ноги в коридоре цитадели. Я узнал его. Мориса за столом, к моему огорчению нет.
Меня все меньше волнует, что со мной под руку маркиза из Бора, а я для нее баронет из Ороса. Ведь эти два герцогства до сих пор воюют. Меня больше беспокоит злорадная улыбка племянника Кюри.
Кланяюсь, маркиза приседает с кивком. При ней Кюри вскакивает и спешит целовать ей руку. Похоже она тут самая титулованная особа. Маркиза ведь выше графа по титулу.
Под звуки музыки блеять приветствия намного легче. Быстро промямлил, заглатывая окончания, и присел за стол. Еды навалом, мне даже страшно от ее вида. Что и как есть, даже не знаю.
Тем временем Кюри самолично стал ухаживать за маркизой Доминикой: пододвинул ей стул, налил вина по ее выбору, стал расспрашивать из–за ее плеча о здоровье и сыновьях. Затем граф присел на свое место. Рядом с ним жена, обвешанная тяжелыми драгоценностями, горбится, видно, что старая, морщины под глазами, усталый вид, будто ее насильно сюда затащили. По губам прочел, что буркнула та на графа, за то, что за маркизой ухлестнул немного.
