Со слов Пети, на местном кладбище шли целые ряды молодняка не старше 25 лет: кто погибал в ходе локальных гопнических «войн», кто — от неосторожного обращения со взрывчаткой.
Рассказывал Петя обо всем этом спокойно, с изрядной долей фатализма. Родившись на пороховой бочке, наверное, нельзя не вырасти фаталистом. С тем же фатализмом он относился и к своему заключению в тюрьме: «Ну, может, дадут химию
[53] на первый раз. А может, и зону…» — и о приговоре не думал.
Затем в камеру подсадили молодого наркомана из местных, сызраньских. Он тут же пустился в словесную перепалку с Мишей, но тот был покрепче, так что наркоман решил не рисковать и вел себя потом тихо. Однажды вечером надзиратель бросил ему через кормушку маленький холщовый мешочек. В нем оказались семена мака, наркоман ел их ложкой, после чего изображал неземное блаженство и пел какую-то песню, всегда одну и ту же. На третий день он слегка порезал себе бритвой живот. Живот зашили в санчасти, но, вернувшись оттуда, наркоман потребовал, чтобы его перевели в общую камеру — к общему удовольствию, начальство его просьбу удовлетворило. Было только непонятно, почему перед тем, как резать живот, нельзя было просто попросить об этом, написав заявление.
Следующим к нам кинули петуха. Тот сразу грубо нарушил тюремный закон, скрыв по глупости масть. Спрятать такие вещи в тюрьме было невозможно. В первый же день по дороге с прогулки кто-то крикнул нам со второго этажа через щель в зонте: «Эй, у вас там петух — который третий». По возвращении в камеру я боялся, что Миша взорвется и полезет петуха бить, но Миша, на удивление, повел себя корректно — усадил того в угол и потребовал: «Ну, рассказывай…»
История была банальная: парня опустили на прописке, теперь гоняли из камеры в камеру, в каждой из которых пытались изнасиловать. Догадавшись, что на его задницу здесь никто не посягает, петух, чуть не плача, умолял нас оставить его, но Миша был строг:
— Да тебя бы уже убили в другой хате за то, что не определился.
— Что будем с ним делать? — обратился он уже ко мне. Петуха было жалко, но я боялся его сам. Петух — в ста процентах случаев стукач, его жизнь зависит от оперчасти, там выхода просто нет.
Мы потребовали от петуха уйти. Парень был уже осужден условно и ждал отправки на химию — так что в тюрьме ему все равно было оставаться недолго. Петух постучал в дверь, и скоро его увели — в обиженку.
Пару дней царило затишье, после чего началось шествие — кого-то приводили, кого-то забирали, камера переполнилась, на три шконки приходилось уже восемь человек. Двое спали на вертолетах — деревянных щитах, которые укладывали на пол на ночь. Днем «лишние» обитатели камеры скатывали свои матрасы и сидели в ногах на чужих шконках.
По Европе бродят нары в тщетных поисках параши,
натыкаясь повсеместно на застенчивое быдло
[54].
Это были представление и парад персонажей провинциального криминального мира, столь же бессмысленного и беспощадного, как и русский бунт.
Еще молодой и сытый вор по кличке Усатый поначалу пытался «блатовать», изображая урку, но Миша его быстро поставил на место. Усатый спокойно принял Мишино лидерство, он хоть и сидел третий раз, но был по масти мужик, к тому же и неумный. За свою последнюю кражу Усатый должен был получить номинацию на конкурсе «Самый тупой преступник года», если бы такой проводился.
Усатый случайно заметил, что в кафетерий по соседству завезли большие, 50-литровые, бидоны с медом, и решил хотя бы один из них украсть. Ночью Усатый забрался в кафетерий, но, на свое несчастье, обнаружил рядом с медом еще и ящик водки. Он выпил сразу бутылку — и там же, в кафе, заснул. Разбудила Усатого милиция, вызванная утром заведующей, которая сильно испугалась, обнаружив под прилавком пьяного мужика.
Его соперником в номинации был сморщенный нервный зэк, только два месяца назад освободившийся с местной зоны. На рынке в Сызрани он случайно встретил солагерника, жившего неподалеку в деревне. Оба на радостях выпили и тут же решили отправиться «на дело». Деревенский предложил ограбить магазин-сельпо у него в деревне.
Прямо на рынке грабители закупили инструмент, сговорились с таксистом и отправились в путешествие ночью по сельским дорогам. Сначала все было хорошо: сельпо стояло без сигнализации, внутри нашлось рублей двести денег, коробка с наручными часами, еще какие-то вещи, которые можно было продать, — ну и, конечно, водка. К ней грабители приложились сразу, как только тронулись в обратный путь — деревенский выпил целую бутылку прямо из горла и отключился. Тут выяснилось, что только он и знал дорогу. Таксист нарезал круги вокруг деревни до самого утра — пока не выехал прямо навстречу милицейской машине, ехавшей по вызову продавщицы сельпо.
Третьим членом «клуба криминальных алкоголиков» стал колхозный тракторист. Он умудрился украсть целый прицеп комбикорма с комбикормового завода, где работал, и продал его соседке, державшей корову. Соседка расплатилась универсальной деревенской валютой — самогоном. Тракторист выпил самогон еще по дороге, заснул, вывалился из трактора, который уже сам по себе продолжил путь — до железнодорожного переезда, где и встал. Машинист проходящего товарного поезда успел затормозить так, что грузовой состав не сошел с рельсов, но трактор превратился в кучу металлолома, пострадал и локомотив.
На левой руке у тракториста не хватало мизинца. Когда его спросили, он объяснил, что отрубил мизинец сам себе «назло бабе». Жена как-то не дала трактористу рубль с утра на опохмелку.
— Не дашь — палец отрублю, — пригрозил тракторист.
— Руби, — спокойно сказала жена, что он тут же и сделал.
— А потом дала рубль? — спросили зэки в один голос.
— Конечно, дала. Куда, нах, денется? — гордо ответил тракторист.
Вслед за алкоголиками в камере появились сексуальные преступники. Из Тольятти привезли девятнадцатилетнего парня, которого арестовали через день после свадьбы. Свадьбу с уже беременной невестой отметили громко и пьяно, на другой день жениха потянуло выпить еще, и он отправился на квартиру к другу. У того в те дни не было родителей, а значит, пили водку и играли в карты.
Туда же подруга хозяина квартиры привела и девушку, которой нужно было куда-то вписаться на ночь — она поругалась с родителями и не хотела возвращаться домой. Девушку великодушно приняли, подруга распрощалась, а ночью гостью отволокли в спальню, избили и изнасиловали по очереди впятером. Не упустил своего шанса и молодой муж, пусть в избиении он и не участвовал.
