— Ясно, — кивнул Дронго, — давайте последнюю
папку.
— Светлана Мухина, — открыл следующую папку
заместитель министра, — двадцать девять лет. Разведена. Имеет пятилетнего
сына.
Работает в министерстве уже три года. Очень пунктуальна и
аккуратна. Знает английский и французский. Считается одной из лучших
стенографисток. Несколько раз привлекалась к обслуживанию высокопоставленных
делегаций из США, Канады и Франции. Образование высшее. В настоящее время
готовится защитить кандидатскую диссертацию.
— У вас все?
— В общих чертах все, — кивнул заместитель
министра, положив пятую папку на стол, — но это, конечно, только в очень
общих чертах.
Я думаю, вам нужно более подробно ознакомиться с личными
делами всех пятерых сотрудников.
— Для чего? — улыбнувшись, спросил Дронго.
Заместитель министра, не ожидавший такого вопроса, оглянулся
на министра. Потом твердо сказал:
— Чтобы лучше их знать.
— Неужели вы думаете, что в биографии кого-нибудь из
них я смогу прочесть, как именно он готовился сотрудничать с
террористами? — засмеялся Дронго — Мне гораздо важнее не бумаги, которые
вы так тщательно собрали и подшили в их дела, а ваши рассказы, наблюдения. Я не
сомневаюсь, их личные дела в полном порядке. Меня волнует другое — кто из них и
почему решил стать пособником террористов? Поэтому нам с вами еще придется
поработать, дорогой Семен Константинович. Начнем с ними беседовать и попытаемся
выяснить, кто из них мог предупредить террористов.
Глава 5
Первым, по предложению самого Дронго, вызвали Михаила
Аркадьевича Арсенова, посла по особым поручениям. Он вошел в кабинет министра
как-то боком и сел на краешек стула, хмуро глядя на присутствующих В отличие от
всех остальных подозреваемых, ему было много лет, и все знали, что он скоро
завершит свою карьеру дипломата и выйдет на пенсию по болезни.
— Михаил Аркадьевич, — обратился к нему
Дронго, — вчера в вашем присутствии приехавшие дипломаты ООН решили
отменить свой вылет и перенести его на сегодня. Вы не вспомните, как именно это
произошло?
— Я уже докладывал министру, — угрюмо сказал
Арсенов — Сначала они долго спорили по формулировкам. Каждый раз мы с Костиным
предлагали им новые варианты, но им все не нравилось.
— А что делал Всеволод Игнатьевич?
— Он несколько раз выходил из кабинета и почти не
принимал участия в нашей беседе.
— Каким образом возникло решение перенести день вылета?
В присутствии министра Арсенов несколько терялся. Ему всегда
казалось, что тот относится к нему по-особенному плохо.
— Мы поняли, что не успеваем, и кто-то предложил
отменить вылет, перенести его на сегодня.
— Вы не вспомните, кто именно?
Арсенов нахмурился. Потом неуверенно сказал:
— Кажется, шведский дипломат. Его сразу поддержал
англичанин Но француз колебался. Он хотел улететь еще вчера и предложил быстрее
заканчивать. Однако вскоре мы поняли, что ничего не выйдет, и тогда французский
дипломат тоже согласился отложить вылет.
— Все это происходило в вашем присутствии?
— Да.
— Кто еще находился в этот момент в комнате?
— Все. Я, Костин, Всеволод Игнатьевич, Света Мухина.
Хотя нет, как только они заявили, что останутся еще на день, Всеволод
Игнатьевич сразу вышел из кабинета.
— Вы это точно помните?
— Да, точно.
— Скажите, Арсенов, вы ведь раньше находились на
партийной работе. Это верно?
Дипломат осторожно посмотрел на своего министра и кивнул.
— Все находились, — меланхолично сказал он.
— Но вы работали в горкоме партии, — настаивал
Дронго.
— Правильно, работал.
— Вы сохраняете связи с прежними товарищами?
Арсенов снова посмотрел на министра, потом перевел
неприязненный взгляд на Дронго.
— Сохраняю.
— Можно узнать, за кого вы голосовали на прошлых
выборах? — вдруг спросил Дронго.
Арсенов в третий раз посмотрел на министра и спросил уже у
него:
— Я должен отвечать?
Министр кивнул головой.
— За коммунистов, — признался Арсенов. — Но
это мое личное дело.
— Конечно, — согласился Дронго. — Но
посмотрите, что получается. Делегация ООН, состоящая из высокопоставленных дипломатов,
прибывает сюда, чтобы поддержать существующее в России правительство, которое
именно сейчас подвергается особенно резким нападкам оппозиции. Вполне вероятно,
что оппозиции не нужен доклад дипломатов ООН о возможной стабилизации положения
в России, который откроет канал новых кредитов для правительства. Таким
образом, я могу предположить, что вы, будучи идейно на несколько других
позициях, чем все остальные сотрудники вашего министерства, могли позвонить
террористам, чтобы сорвать визит сотрудников ООН и обеспечить победу оппозиции
на новых выборах. Как вам нравится такой вариант?
Арсенов открыл рот. Возмущенно вскочил.
— Не смейте меня оскорблять! — заявил он
громко. — Я всю свою жизнь честно работал и никогда с бандитами не имел
дела. Вы меня не шантажируйте. А за кого я голосовал, это вас не касается.
— Разумеется, — согласился Дронго, — я ведь
не утверждаю, что так было. Я сказал, что так могло быть.
— Нет, — гневно сказал, все еще стоя,
Арсенов, — не могло.
— Успокойтесь, — примирительным тоном сказал
министр, — никто вас, Михаил Аркадьевич, не обвиняет. Мы просто хотим
докопаться до истины.
Арсенов сел, но на Дронго больше не смотрел.
— Что происходило потом? — спросил Дронго.
— Ничего, — ответил Арсенов, — потом Костин
пошел докладывать министру о сложившейся ситуации, а мы еще сидели около двух
часов, стараясь закончить все наши дела.
— Вы не выходили из кабинета?
— Может, один раз и выходил в туалет. Но я точно не
помню. Нет, кажется, не выходил.
— Спасибо вам, Михаил Аркадьевич, — кивнул Дронго, —
и не стоит на нас обижаться. Мы просто пытаемся все выяснить.
Арсенов встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.
— Зачем так травмировать людей? — желчно заметил
министр. — Если у вас есть против них какие-нибудь доказательства, тогда
пожалуйста. А если нет, то не надо их напрасно обвинять.
— Кого позвать следующим? — спросил заместитель
министра.
— Давайте Костина. Он ведь пришел докладывать министру
о случившемся.
Через минуту Костин сидел в кабинете министра, насмешливо
глядя на Дронго и двух высокопоставленных дипломатов. Ему казалось, что все они
заняты какой-то непонятной игрой.
