– Нет, де Во, Эдит де Во. Квалифицированная сиделка и
сестра. Фрэнк Оуфли очень ею интересовался, когда она ухаживала за стариком.
Они и теперь иной раз видятся.
– С честными намерениями? – спросил Мейсон.
– Не спрашивай меня. Я детектив, а не полиция нравов. Идем.
Мейсон расплатился за такси. Они позвонили, дверь
автоматически открылась, они прошли по длинному коридору в комнату первого
этажа. В дверях их встретила рыжеволосая женщина с беспокойным взглядом,
быстрыми, нервными движениями и приятной фигурой. На лице женщины отразилось
разочарование.
– Ой, – сказала она, – а я ждала… Кто вы?
Детектив поклонился и представился:
– Я Пол Дрейк. А это мистер Мейсон, мисс де Во.
– Что вам нужно? – Речь ее была быстрой, слова почти
сливались друг с другом.
– Мы хотели с вами поговорить, – сказал Мейсон.
– Насчет места, – поспешил добавить Пол Дрейк. – Вы ведь
сиделка, правда?
– Что за место?
– Наверное, было бы удобнее говорить, если бы мы вошли, –
осмелился предложить Пол.
Она поколебалась, оглядывая коридор, потом отступила со
словами:
– Хорошо, вы можете войти, но только на несколько минут.
Комната была в таком состоянии, словно хозяйка только что
закончила уборку. Прическа мисс де Во – волосок к волоску, ногти в полном порядке.
Похоже было, что она нарядилась в лучшее свое платье. Дрейк уселся и устроился
поудобнее, будто собирался пробыть здесь несколько часов. Мейсон присел на
ручку кресла, посмотрел на детектива и нахмурился.
– Возможно, это место – не совсем то, к чему вы привыкли, –
сказал Дрейк. – Но не мешает о нем поговорить. Сколько вы берете за день?
– Вы хотите сказать – два-три дня?
– Нет, только один.
– Десять долларов, – твердо заявила она.
Дрейк достал бумажник, отсчитал десять долларов, но не отдал
их сразу, а сказал:
– Работа не отнимет у вас больше часа, но я плачу за весь
день.
Она нервно облизнула губы кончиком языка, быстро перевела
взгляд с Мейсона на Дрейка. В ее голосе звучало подозрение:
– Так что же все-таки за работа?
– Мы хотим, чтобы вы припомнили несколько фактов, – Дрейк
крутил купюры между пальцами. – У вас это отнимет десять-пятнадцать минут, а
потом вы нам эти факты запишете.
Она спросила настороженно:
– Какие факты?
Сыщик наблюдал за ней стеклянными глазами. Протянул десять
долларов.
– Мы хотим знать, что вам известно о Питере Лекстере.
Она вздрогнула, тревожно переводя взгляд с одного на
другого:
– Вы что – сыщики?
Лицо Дрейка приобрело выражение игрока в гольф, который
только что сделал точный удар.
– Можно и так назвать, – согласился он. – Нам нужны
определенные сведения. Мы хотим знать факты – ничего, кроме фактов. Мы не
собираемся ни во что вас втягивать.
– Нет, – она энергично покачала головой, – мистер Лекстер
нанял меня как сиделку. Было бы неэтично выдавать его секреты.
Перри Мейсон, наклонившись вперед, взял нить разговора в
свои руки:
– Дом загорелся, мисс де Во?
– Да, дом загорелся.
– И вы были в это время там?
– Да.
– Пожар начался быстро?
– Очень быстро. Я как раз проснулась. Почуяла дым и сначала
подумала, что это печка. Потом решила проверить. Накинула халат и открыла
дверь. Южная сторона дома была в огне, я закричала, а через несколько минут…
Наверное, больше добавить нечего.
– Вы не знаете, дом был застрахован? – спросил Мейсон.
– Думаю, что да.
– А не знаете, была ли выплачена страховка?
– Думаю, что да. Наверное, ее выплатили мистеру Сэмюэлю
Лекстеру. Ведь он же душеприказчик?
– Был ли в доме кто-нибудь, кого вы не любили? – спросил
Мейсон. – Кто-то особенно неприятный вам?
– Почему вы задаете такой странный вопрос?
– Когда случается пожар, – не спеша сказал Мейсон, – во
время которого кто-то гибнет, власти обычно устраивают расследование. Оно
начинается с пожара, но не всегда пожаром оканчивается, и свидетелям лучше
говорить все, что они знают.
Она подумала несколько секунд, глаза ее сверкнули:
– Вы хотите сказать, что, если я не дам показаний, я попаду
под подозрение, что подожгла дом, чтобы уничтожить кого-то, кто мне не нравился?
Но это абсурд!
– Хорошо, поставим вопрос иначе, – согласился Мейсон. – Был
в доме кто-то, кто вам нравился?
– Что вы под этим подразумеваете?
– Очень просто: нельзя, живя с людьми под одной крышей, не
испытывать определенных привязанностей или неприязни. Предположим, что там был
кто-то, кого вы не любили, а кого-то другого любили. Нам нужны факты о пожаре.
Если мы получим их от вас – это одно, а если нам предоставит их человек,
которого вы не любите, особенно если этот человек попытается свалить вину на
того, кого вы любите, – совсем другое.
Она выпрямилась:
– Вы хотите сказать: Сэм Лекстер обвиняет Фрэнка Оуфли?
– Конечно, нет, – сказал Мейсон. – Я не делаю никаких
заявлений. Я не даю информации. Я пришел ее получить. Пойдем, Пол. – Он кивнул
детективу и поднялся.
Эдит де Во вскочила со стула и кинулась к двери, загородив
дорогу Мейсону:
– Подождите, я не поняла, что вам нужно! Я скажу все, что
знаю!
– Нам нужно узнать многое, – задумчиво сказал Мейсон, словно
сомневаясь, вернуться ли на место. – Не только о пожаре, но и о том, что ему
предшествовало. Наверное, лучше спросить у кого-то другого. Нам нужно знать о
жизни и привычках людей в доме, где вы были сиделкой… В конце концов, лучше вас
от этого избавить.
– Нет, нет, не надо! Вернитесь. Я расскажу вам все, что
знаю. Никаких тайн тут нет, и если уж вам надо знать, я расскажу. Если Сэм даже
намекнул, что Фрэнк Оуфли как-то связан с пожаром, он просто хотел отвести
подозрение от себя.
Мейсон вздохнул и с явной неохотой вернулся на свое место,
снова уселся на подлокотник и сказал:
– Мы охотно послушаем несколько минут, но говорите живей,
мисс де Во. Время нам очень дорого.
– Я понимаю, – поспешно начала она. – Мне все время
казалось, что есть что-то странное в этом пожаре. Я сказала это Фрэнку Оуфли, а
он посоветовал мне молчать. Я пыталась разбудить мистера Лекстера – то есть
старика. Пламя уже бушевало в той части дома. Я кричала и пробиралась ощупью
наверх. Там было жарко и полно дыму, но на лестницу огонь еще не пробрался. За
мной пошел Фрэнк. Говорил, что я ничего не смогу сделать. Мы стояли на лестнице
и кричали, пытаясь разбудить мистера Лекстера, но не слышали ответа. По
лестнице поднимались клубы черного дыма. Я оглянулась и увидела, что пламя
пробивается к лестничной площадке и что надо выбираться. Мы вышли через
северное крыло. Я задыхалась от дыма. Глаза у меня еще два или три дня были
красные.
