– Что-то обнаружили, Мейсон?
Перри Мейсон отрицательно покачал головой. Фонарик Глассмена
обследовал номера машин.
– Вот эта зарегистрирована на имя Сэмюэля К. Лекстера. – Он
указал на двухместный автомобиль с несколькими запасными камерами, подвешенными
с разных сторон. Это была мощная машина с низкой посадкой, блестевшая эмалью и
хромированной сталью.
– Модель скоростная, – шепнул Бергер. – Поверни-ка фонарик
сюда, к глушителю, Том.
Глассмен повернул луч света к выхлопной трубе, а Бергер
наклонился рассмотреть ее.
– Что-то сюда присоединяли, – заметил он.
– Что ж, пошли поговорим с Сэмюэлем Лекстером и поглядим,
что он скажет, – предложил Глассмен.
Перри Мейсон, с безразличным видом прислонившись к стене
гаража, разминал пальцами сигарету.
– Я, конечно, не хочу вмешиваться, но вы могли бы найти
шланг. Если бы как следует поискали.
– Где? – спросил Бергер.
– Где-нибудь в машине.
– Что заставляет вас думать, что он там?
– Пожар, – пояснил Мейсон, – начался в спальне Лекстера или
рядом. Гараж от нее далеко. Машины, которые стояли в гараже, спасли от огня.
Кусок шланга – улика, и Лекстер, разумеется, не оставил бы его там, где его
можно найти. Возможно, конечно, что он его припрятал в другом месте, но есть
шанс, что он в машине.
Глассмен без особого энтузиазма потянул за ручку, при помощи
которой поднималось откидное сиденье, забрался в машину и посветил фонариком.
Он поднял переднее сиденье, открыл щиток, обшарил заднюю часть машины.
– Вот какое-то запертое отделение, – подсказал Бергер.
– Это под клюшки для гольфа, – объяснил Глассмен.
– Посмотри, не подойдет ли сюда какой-то из ключей?
Глассмен попробовал ключи один за другим и покачал головой.
– Посмотри, нельзя ли отодвинуть ту штуку на переднем
сиденье и заглянуть туда?
Рессоры закачались под тяжелым телом Глассмена. Он глухо
сказал:
– Тут что-то есть. Похоже на гибкий шланг.
– Отмычку, – возбужденно скомандовал Бергер. – Надо
взглянуть.
Глассмен отомкнул замок со словами:
– Не очень аккуратно получилось. Будет жуткий скандал, если
мы не правы.
– Начинаю думать, что мы правы, – мрачно заметил Бергер.
Глассмен протянул руку и достал футов двенадцать шланга. На
одном конце к нему болтами были привинчены два ремешка. С другого конца резина
была растянута в виде гриба.
– Ну, – сказал Бергер, – сейчас поднимем Лекстера.
– Хотите, чтобы мы подождали здесь? – спросил Мейсон.
– Нет, можете подняться в дом и посидеть в гостиной. Долго
ждать не придется. Он, наверное, сознается, если вытащить его прямо из постели.
Дом стоял на холме. Гараж находился на небольшом расстоянии
от дома. Каменные ступени вели к усыпанной гравием дорожке. Асфальтированная
дорога от гаража обходила вокруг дома, являясь одновременно подъездом к
парадной двери и дорогой для подвоза к заднему ходу продуктов и прочего.
Двигаясь молча, мужчины поднялись по ступенькам. Наверху Бергер остановился:
– Послушайте! Что это?
Из туманной тьмы исходил металлический звук, сопровождаемый
характерным поскребыванием.
– Кто-то копает, – тихо сказал Мейсон. – Лопата ударяется о
камни.
– Клянусь богом, Мейсон, – шепнул Бергер, – вы правы. Том,
тебе лучше приготовить фонарик, а в карман положи пистолет – на всякий случай.
Бергер пошел впереди. Все четверо старались шагать как можно
тише, но гравий дорожки скрипел под ногами. Глассмен шепнул:
– Лучше идти по траве. – И сошел с тропинки.
Остальные последовали за ним. Трава была мокрая, почва
сырая, и дальше они двигались в полной тишине.
В доме горели огни, освещая под окнами отдельные участки.
Человек, который копал, держался от них в стороне.
– Там, за ползучим растением, – сказал Глассмен.
Он мог этого и не говорить, направление и так было ясно.
Стебли растения дрожали от тяжести воды. Капли дождя каскадом стекали с листьев
и попадали в поток света из застекленной двери. Снова застучала лопата.
– Яму закапывает, – заметил Мейсон.
Луч фонарика Глассмена пронзил темноту. Какая-то фигура
отскочила и заметалась в тени растения, которое при свете фонаря оказалось
розовым кустом. Глассмен скомандовал:
– Выходите, именем закона! Руки!
– Что вы тут делаете? – спросил приглушенный голос.
– Выходите! – повторил Глассмен.
В темноте, на фоне светящихся листьев, показалась фигура.
Мокрая поверхность листвы отражала свет фонаря, и Мейсон рассмотрел лицо
человека.
– Это Фрэнк Оуфли, – сказал он Бергеру.
– Кто вы такой? – шагнул вперед Бергер.
– Я Оуфли, Фрэнк Оуфли. Один из владельцев этого дома. А кто
вы и что вы тут делаете?
– Проводим небольшое расследование, – отвечал Бергер. – Я –
окружной прокурор. Это Том Глассмен, мой следователь. Зачем вы тут копаете?
Оуфли тихо выругался, вытащил из кармана телеграмму и
протянул ее прокурору. Луч фонаря осветил телеграмму, разорванный рукав,
исцарапанные руки, покрытые грязью.
– Напугали вы меня своим фонариком, – сказал он. – Я прыгнул
в самые колючки. Ну, все равно, я и так весь исцарапался. Хороший же у меня
вид!
Он оглядел свой костюм, рассмеялся, как бы извиняясь. Но
четверо мужчин не обратили внимания на его вид. Они изучали телеграмму:
«КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК
БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ
ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ
НЕГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ».
Телеграмма была подписана: «ДРУГ».
– Вроде телеграмма настоящая, – тихо сказал Глассмен. –
Прошла через телеграф.
– Что же вы нашли? – спросил Бергер.
Оуфли шагнул вперед и тут впервые заметил Мейсона. Он
мгновенно напрягся и спросил:
– А этот человек что тут делает?
– Он здесь по моей просьбе, – сказал Бергер. – Он адвокат
Чарльза Эштона, привратника. У меня к Эштону несколько вопросов, и я хотел бы,
чтобы Мейсон присутствовал. Так вы нашли что-нибудь там, где копали?
