– Вы представляете интересы мистера Лекстера? – спросил
судья.
– Да, ваша честь.
– Я против этого вопроса не возражаю, – заметил Мейсон.
– Я настаиваю, чтобы свидетель ответил на данный вопрос, –
сказал судья Пеннимейкер.
– Я отказываюсь отвечать…
Лицо судьи Пеннимейкера омрачилось.
– Дальше, – склонился Шастер, – скажите остальное.
– …на том основании, что ответ может послужить к тому, чтобы
обвинить меня. – Сэм сказал это так, словно вытвердил наизусть.
Шастер улыбнулся и повернулся к судье.
– Я хочу, чтобы суд понял, – сказал он, – что ответ вовсе не
послужит к обвинению его в данном преступлении, но имеется одно постановление
муниципалитета, которое, возможно, нарушил данный свидетель, а потому я
проинструктировал своего клиента, как защитить репутацию молодой женщины,
вовлеченной в дело.
– Все это чепуха! – заявил Перри Мейсон.
Судья Пеннимейкер стукнул по столу молотком.
– Достаточно, господин адвокат! – предостерег он. – Вы не
имеете права делать подобные заявления.
– Верно, ваша честь, – кивнул Перри Мейсон. – Но, с другой
стороны, и адвокат мистера Лекстера не имеет права делать подобные заявления,
раз они могут попасть в печать.
Шастер замахал руками:
– Ваша честь, я отклоняю это обвинение!
Голос Траслова прервал начало истерики адвоката:
– Ваша честь, я согласен с мистером Мейсоном. Однако все это
несущественно. Предлагаю освободить данного свидетеля от ответственности за
любое преступление, кроме убийства, и снова повторяю вопрос.
– Я снова отказываюсь, – упрямо повторил Лекстер, – на том
основании, что ответ послужит поводом для моего обвинения.
– Вы не были в доме Лекстеров в то время, когда был убит
Чарльз Эштон? – спросил Траслов.
– Нет, не был.
– Где вы были?
– Я был в конторе Натэниэла Шастера. Я пришел туда незадолго
до десяти, а ушел после одиннадцати.
– Кто-нибудь был там с вами?
– Натэниэл Шастер.
– Еще кто?
– Джим Брэндон.
– Кто такой Джим Брэндон?
– Он работает шофером и дворецким.
– Принимал ли он участие в вашем разговоре с Шастером?
– Нет, он сидел в приемной.
– Когда он ушел?
– Без десяти одиннадцать. Я сказал, что он может ехать
домой. Ему больше незачем было ждать.
– Что вы делали потом?
– Я оставался в конторе Шастера еще несколько минут.
– Куда вы потом отправились?
– Отказываюсь отвечать на том же основании – ответ послужит
поводом для моего обвинения.
– Каким образом? И в каком преступлении?
– Я отказываюсь отвечать.
– Думаю, это все, – сказал Траслов неприязненно. – Я буду
просить высокий суд расследовать это дело.
Лекстер уже повернулся, чтобы покинуть свидетельское место.
Победоносная улыбка Ната Шастера обнажала все его зубы.
– Минутку, – сказал Перри Мейсон. – У меня, кажется, есть
право задать вопросы этому свидетелю.
– Но это ни к чему не приведет, – возразил Шастер.
– Сядьте, адвокат Шастер, – приказал судья Пеннимейкер. –
Защитник Мейсон имеет право уточнить любое показание, данное свидетелем.
Мейсон повернулся к Сэму Лекстеру:
– Вы приехали в контору Шастера с Джимом Брэндоном?
– Так и есть. Да, сэр.
– И вы ехали в зеленом «Паккарде»?
– Точно так.
– Вы знаете, где живет Дуглас Кин?
– Да.
– И вы знали об этом вечером двадцать третьего?
– Не припомню… Может, и знал.
– Разве вы к нему не приезжали до двадцать третьего?
– Наверное… возможно… да.
– После того как вы уехали из конторы Шастера, вы не
отправились к Эдит де Во?
– Я отказываюсь отвечать.
– А не стоял ли в то время «Шевроле», в котором обычно ездил
привратник Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?
Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то
сказать.
– Я отказываюсь отвечать, – монотонно повторил Лекстер.
– Тогда скажите, – настаивал Мейсон, – вошли ли вы в
квартиру Эдит де Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания?
Разве вы не знали, что она недавно сделала заявление, из-за которого вас могли
обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из
комнаты, где она лежала, сели в «Шевроле», помчались к дому Кина, позвонили
Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не обвинили
в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы наехали на
фонарный столб по пути домой?
Шастер вскочил, размахивая руками.
– Ложь, ваша честь! – закричал он. – Нагромождение лжи!
Попытка очернить моего клиента!
Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.
– Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для
обвинения, так и скажите.
Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота
выступили на лбу Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:
– Я отказываюсь отвечать.
– На каком основании? – взревел Перри Мейсон громовым
голосом.
– На том основании, что ответ может послужить причиной моего
привлечения к обвинению.
– Достаточно, – Мейсон сделал резкое движение рукой.
Траслов наклонился к нему и шепнул:
– Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что
парень натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить суд в
пользу вашего клиента?
– Продолжайте вести дело, Траслов, – улыбнулся ему Мейсон. –
Думаю, скоро истина восторжествует.
– Вызовите Фрэнка Оуфли, – сказал Траслов.
Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое
имя, место жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.
– Вечером двадцать третьего, – спросил Траслов, – вы
копались в саду дома Лекстеров?
