— Чего притих, мальчук? Думаешь, как свалить отсюда? Не надейся, отсюда еще никто не уходил своими ногами. — измененный рассмеялся. — Но, если ты меня как следует попросишь, может быть я проявлю великодушие.
— То-есть ты передумал отдавать меня хаоситам? — поинтересовался я как можно спокойней.
— Если ты расскажешь мне, зачем они за тобой охотятся, и это покажется мне интересным, я разорву наше соглашение. Не в моих интересах делать противника сильнее.
— Ты же понимаешь, что тобой займутся всерьёз, если не отдашь меня. — скрип дверных петель прервал мои слова. Чёрт, похоже сейчас начнётся.
— Хозяин, всё привёз, как ты и просил. — по каменному полу заскрежетал металл.
— Ставь сюда, — ответил урод, — и проваливай. Сегодня мне ассистент не понадобится.
Скрежет приблизился, и вскоре справа от меня появился металлический стол, накрытый куском чёрной ткани. Под тканью угадывались очертания предметов, явно не мирного характера. Вот чёрт!
— Что задёргался, мальчук? Страшно? Не бойся, я не стану колечить тебя сразу. Видишь, даже жаровню не приготовил, на холодную работать буду. И начну я, пожалуй, вот с этих замечательных игл. Ну-ка, где наши пальчики? Эй, ты чего кулаки сжал, мы так не договаривались!
Боль. Я никогла бы не подумал, насколько она может быть разной. Режущей, колющей, ноющей, тянущей. Поверхностной, глубокой, точечной и прокатывающейся по всему телу. Но главное, она была невыносимой! Оставшийся до завершения адаптации час превратился в вечность. Вечность, наполненную болью.
Голос я сорвал на десятой минуте, и после лишь хрипел. На вопросы урода отвечал хриплым, невнятным шёпотом, из-за чего приходилось по несколько раз повторять одно и тоже. А ещё я врал. Врал так, как никогда в жизни. Откуда у меня были силы на ложь? Потому что я был уверен, что мучения закончаться. И тогда я начну мстить. Впервые в жизни мне хотелось отомстить так сильно.
— Я смотрю, ты меня считаешь за идиота. — устало произнёс хозяин, тяжело облокотившись о стол с пыточным инструментом. — Ты или ожидаешь, что тебя спасут, или я чего-то не знаю о твоих классовых умениях. Открой мне свой разум, мальчук! Открой, я сказал!
Измененный подскочил к моим ногам, здоровенный тесак взмыл в верх, а затем опустился на мою правую ногу. Я захрипел, забился в конвульсиях. Сука, он мне отрубил стопу!
Видимо, я потерял сознание. Потому что в чувство меня привёл резкий запах, заставивший закашляться. Стоило прийти в себя, как навалилась боль. Ноющая, зудящая, но терпимая. Не открывая глаз, мысленно пожелал увидеть таймер адаптации талантов. До завершения осталось всего четыре минуты. Вот чёрт, чуть не прозевал момент.
— Очухался, мальчук? — по доброму произнес изменённый. — Я уж думал, ты на перерождение отправишься, пришлось из своих запасов ценные зелья тратить. Да, напомни, на чём мы остановили нашу беседу.
— Там, в моём вещмешке, — взглядом указал я на стол слева. — Достань, я покажу, как пользоваться.
— Ты опять мне зубы… — здание тряхнуло с такой силой, что меня, вместе с моим ложем подкинуло в воздух. Какого чёрта?
— Су-ука-а! — заорал хозяин. — Что за тварь это сделала?! Убью!
— Хозяин, алтарь уничтожен! — в пыточную влетел псоглавец. — Защита пропала, полностью!
— Найдите мне того, кто это сделал! — голос изменённого сорвался на яростное шипение. — принесите живым! Живым, слышишь, пёс?!
Ответа псоглавца я не услышал, лишь удаляющийся топот. Времени оставалось меньше минуты, пришла пора действовать. Господи, если ты слышишь, сделай так, чтобы у меня всё получилось!
— Я всё расскажу. Только дай попить. — мой шёпот было сложно разобрать, но изменённый услышал.
— Что ты там говоришь, мальчук? Всё расскажешь? Водички захотел? — уродливая морда хозяина склонилась над моим лицом. — Начинай рассказывать, я внимательно слушаю. Если сочту информацию…
Он ещё что-то говорил, но я уже не слушал, вчитываясь в проступившие передо мной строки текста:
«Seraphim, талант «Физическая мощь» полностью усвоен.
Все физические параметры тела навсегда увеличены на 20 %
Seraphim, талант «Давление воли» полностью усвоен.
Классовое умение «Давление воли» позволяет один раз в месяц подчинить своей воле разумное существо, превышающее в развитии на одну ступень, и имеющее уровень ментальной защиты не выше легендарного.
Время действия «Давления воли»: 1 минута.
Затраты на активацию: 8000 сил Воли.
Эй, ты чего притих, мальчук? — раздался надо мной обеспокоенный голос изменёной твари. Открыв глаза, я уставился в желтые, вертикальные зоачки и, активировав умение, произнёс:
— Сними с меня все ограничения на использование способностей, а с себя все защитные способности и умения, затем освободи меня! Быстро, но без вреда моему телу!
У твари, пытавшей меня целую вечность, появился в руке небольшой нож, лезвие которого хищно блеснуло в отсветах огня. Ловкими, скупыми движениями хозяин разрезал сначала ремень, удерживающий голову, затем руки и ноги.
— Возьми этот алтарь и прижми к своей груди. — вновь приказываю я, мысленно отсчитывая последние секунды. Успею, должен успеть! Да шевелись ты, урод, осталось всего восемь секунд. Протягиваю руку к так удобно расположенному «Коварному клинку тьмы» Семь, шесть. Сжимаю распухшими, ноющими болью пальцами рукоять меча. Пять. Фух, успел! Активирую «Ауру тёмного пламени», усиливаю его двумя сотнями сил Воли, и произношу хриплым шёпотом: — Я приношу тебя в жертву Воле, изменённый!
Успел. Вал чёрного пламени стремительно заполняет помещение, а затем вырывается в соседние комнаты, заполняя собой всё здание. Вновь про себя отсчитываю секунды, на этот раз с лёгким нетерпением и в другую сторону. Семь. Восемь. На счёте двадцать я чувствую, как пламя начинает опадать, оставляя меня в одиночестве, и самое неприятное — в кромешной тьме. Перед взором вспыхивает текст, который я мысленно смахиваю прочь. Левая рука, выпустив рукоять меча, на ощупь пытается найти ручной фонарик, но первым делом натыкается на фляжку. Не мою фляжку, слишком массивная и тяжелая. Пить, умираю от жажды!
С трудом поднимаю сосуд, второй рукой нащупываю пробку и отвинчиваю. Принюхиваюсь к содержимому, но и так уже знаю, что внутри. Из фляжки исходит мягкий, переливающийся свет живой воды. То, что нужно! Делаю несколько жадных глотков, ощущая, как по телу начинает распространяться тепло по-настоящему живительной влаги.
— Сука! — вырывается изо рта, когда я вспоминаю о ноге, которую отрубил этот чёртов ублюдок. Склоняюсь вперёд и, с усилием переборов иррациональный страх, начинаю ощупывать свои пострадавшие конечности. Правая нога цела, я чувствую, когда шевелю пальцами стопы, а вот левая… — Сука!
Голень на середине обрываеться ровным срезом, и лишь благодаря живой воде я не теряю от боли сознание. Задержав дыхание, протягиваю руку дальше, ещё дальше. И, наткнувшись на отрубленную часть, выдыхаю. Что там говорил Аугуст: «живая вода заживляет всё живое». Чёрт, надеюсь ткани на срезе еще не отмерли. Стиснув зубы, рывком подтягиваю отрубленную часть, стараясь максимально плотно и точно соединить оба среза. Накатывает боль, от которой кружится голова и сознание начинает уплывать в небытиё. Держись, Максим!
