— Хочешь сказать, что у меня водятся тараканы?
— Как и у всех людей, хотя у тебя их, надо отдать должное, поменьше. — философским тоном заметил бог. — Но такова ваша людская сущность. Осознание неправильности прожитой жизни приходит к людям обычно перед смертью, когда уже поздно что-то менять. В этом плане бессмертным проще.
— Это ты меня сейчас к высшим материям настраиваешь? — немного удивился я. Слышать от Локи такое было, мягко говоря, непривычно.
— Угу. Полухин тот еще зануда. Пойдешь на рынок — купи его книжку.
— Обязательно, если найду.
— Найдешь. Это же Полухинское графство.
Я и бабуля высадились на бревенчатом причале, глубоко заходившим в русло Зарянки и, под непрекращающийся свист и гогот моряков, сошли на берег. В последний момент я успел заметить печального капитана, который ненадолго появился на своем мостике и грустно проводил нас глазами. Вероятно, мужика одолели противоречивые чувства насчет Агафьи. Впрочем, это были сугубо его душевные проблемы, а меня ждала дорога в замок Полухина. Я выцепил глазами единственного на пристани извозчика, который нетерпеливо поглядывал в нашу сторону и пошел с ним договариваться.
— День добрый! — соскочил он со своего места, словно таксист на междугороднем вокзале, — Смотрю багаж у вас тяжелый. Далеко ехать?
— К графу Полухину, но по дороге еще нужно куда-нибудь заскочить — одежды купить и ночлег подыскать. Есть у вас здесь рынок поприличнее?
— Это вам надо в Приозерск наш. Вещи там похуже ваших, но добротные. Двадцать километров отсюда ехать.
— Надеюсь, он по дороге?
— А то! Главный поселок наш! — обрадовал меня извозчик, — А от него до замка еще столько же ехать. Граф наш уединение любит.
— Хм, Локи. Думаю не стоит появляться в замке нахрапом. Я же теперь барон и должен, наверное, сначала его уведомить о своем визите.
— Шаришь, аристократ!
— Тогда сначала на рынок, потом в гостиницу, а там дальше видно будет. — велел я вознице.
— Сделаем все как надо! — отрапортовал извозчик, а затем склонился и прошептал. — Жена ваша? Красавица! Ух, завидую!
Я ничего не ответил ему, смерив таким взглядом, что он мгновенно пожалел о своем любопытстве и тут же ринулся хлопотать о моем багаже. Вскоре вещи были размещены, и мы наконец-то тронулись. Пейзаж речного берега сменился бесконечными полями, на которых активно работали крестьяне, собирая урожая местных зерновых. Агафья наполовину прикрыла глаза и развалилась на мягкой скамье напротив меня, о чем-то неторопливо размышляя. Я решил последовать ее примеру, проигрывая в голове варианты предстоящей беседы с графом.
— Вот, лучший наш постоялый двор! — донесся до меня голос извозчика.
Я открыл глаза в полудреме и немного размял затекшее тело. Место, куда мы приехали, напоминало Купеческую таверну в урезанной версии, но выглядело достаточно прилично и опрятно.
— Надеюсь, клопов здесь нет? — строгим тоном поинтересовался я.
— Нету, конечно! — он удивленно посмотрел на меня, — Мы же не городские, у нас такая зараза не водится! Вы располагайтесь пока тут, а я могу уведомление на графский двор доставить.
Мужик отчаянно хотел заработать монету-другую сверху, и я не стал его расстраивать. Он помог нам разместиться в таверне, взяв все хлопоты на себя, а после отправился к графу Полухину с моим письмом, в котором я ему изложил цель нашей встречи. Якобы у меня есть уникальная идея для романа, которой я хочу поделиться с таким замечательным писателем.
Что касается старушки, мной был снят для нее отдельный номер с хорошей ванной, чему она была безмерно рада и даже попыталась меня поцеловать в щеку. А спустя час, мы с ней уже бродили по местному рынку. Как и предупреждал возница, какой-то изысканной одежды здесь не нашлось, но мне удалось купить симпатичный прогулочный костюм, подходящий для путешествия по этим местам. Снова удивила «первокурсница» Агафья, у которой загорелись глаза при виде цветастых сарафанов и дешевеньких украшений, работы местных ремесленников.
— Выбирай, бабуля. Все что понравится. — не удержался я.
— Правда? — она широко раскрыла глаза и снова стала похожа на жизнерадостного ребенка, который дорвался до халявных игрушек.
— Правда. — ответил я с удивлением подловив себя на мысли, что мне искренне хочется ее чем-то порадовать. Я даже не подумал о возможной выгоде от своей щедрости, что меня немного удивило.
— Расчувствовался Самойлов? — полюбопытствовал Локи.
— Сам не пойму. Но мне действительно захотелось ей сделать приятное. Она же в своем лесу не видит ничего, кроме зверюшек и деревьев. Да и одежда у нее времен нашествия Чингисхана, а мне десяток золотых не жалко.
Бабка особо злоупотреблять моим предложением не стала, но все-таки выбрала парочку юбок и блуз, а также присмотрела какие-то деревянные лакированные бусы. Последние она исследовала долго и тщательно, словно они ей были нужны не для ношения, а чего-то другого. Она даже несколько раз их понюхала, и, удовлетворившись результатом, сделал выбор.
— Вот уж не ожидала! Спасибо тебе, касатик. — расчувствовалась ведьма, — Вижу что от чистого сердца подарок твой.
После этого, мы забрели в небольшую лавку, где продавалась различная канцелярия. И вот здесь я наконец-то обнаружил то, что искал. Основное пространство лавки занимали стеллажи, на которых длинными рядами стояли Полухинские опусы. Я выбрал несколько бывших в употреблении экземпляров и оплатил, после чего мы с Агафьей вернулись на постоялый двор и разошлись по комнатам.
Ну-с, приступим. Мною была выбрана книга с многообещающим названием «Покорение Светланы».
«Первый лучик пробудившегося от беспечного сна солнца скользнул по ставням, прыгнул на выцветший от времени подоконник, и медленно, словно крестьянская лошадь, лениво бредущая по пыльной проселочной дороге, заскользил вверх по гладкой стене спальни. Он стремился все выше, и выше, будто отважный покоритель скал, желающий скорее взобраться на самую вершину неприступного горного пика, чтобы насладиться тем самым чувством, когда ты, вопреки своим внутренним сомнениям и страхам…»
— Самойлов, закрой это, а? — взмолился Локи.
— Погоди, мне надо понять, — попытался возразить я, тем не менее осознавая, что все равно не смогу одолеть сие творение дальше пары страниц.
— А ты еще не понял? Светлана появится в середине книге, но так и не даст главному герою. Оставшуюся половину романа он будет думать о смысле жизни и страдать. По-моему диагноз налицо.
— Хорошо, уговорил. — согласился я. — Но писать он, вроде, может, хоть и занудно. Я думал все будет намного хуже.
После этого я приступил к исследованию остальных произведений. Вот только уже не читал, а до самого вечера просматривал их историю с помощью своей способности. Я специально выбрал для покупки потрепанные книги, так как это давало гарантию, что у них было несколько владельцев. Отслеживанием их реакции я и занимался, запоминая, на каких местах они бросали чтение. Полухин победил всех — ни один из его читателей не смог осилить книгу до конца. Зато у меня появилось четкое понимание, над чем нужно работать.
