Просто взяла и закинула руку на его, тут же чуть коснувшись теплым и мягким плечом. Енот машинально втянул воздух, а с ним и запах девушки. На короткий-короткий миг что-то внутри застыло, провалилось внутрь, екнув, и снова застучало. Пахло незнакомым сладким запахом духов, может быть и не самых дорогих, но таких приятных. Цветочным мылом, легким и свежим, тем теплом, которое может идти только от женщины и солнцем. В последнем, скорее всего, виноваты рыжие вьющиеся волосы, и больше ничего.
— Енот, а Енот, ну расскажи про себя? Как ты с Бирюком оказался, откуда сам, ну интересно же, слышишь? Ай, я тебя сейчас все равно перебью. Так же неправильно, когда я расспрашиваю, а про себя ничего не говорю, да? Я не родная дочь Ежа, ну, хозяина гостиницы, приемная. Он меня нашел давно, когда мне лет пять было, в Степи. Тогда Сороку только-только восстанавливать начали, и он сюда как раз и ехал. Я маму с папой плохо помню, и даже не знаю, как в Степи оказалась. Наверное, к тетке меня отправили, вот. Но он долго искал моих родителей, а потом взял и удочерил.
Енот шел и кивал, стараясь не расслабляться. Город городом, день там и все такое, но мало ли. Белка мягко держала под руку, брусчатка стучала, до поворота к рынку оставалось всего ничего. Мимо, окинув его сразу шестью суровыми взглядами трех пар глаз, протопали патрульные. Светлые кепки с куртками, широкие штаны с лампасами, на боках револьверы, на ремнях — короткие карабины. И плетка у каждого. Но останавливать не стали, девушка рядом и спокойное поведение спасли от придирок. Это и хорошо. Мятой бумаге с выцветшей и непонятной лиловой печатью, доказывающей увольнение старшего рядового пехотного батальона, то есть Енота, он и сам-то не особо доверял.
— Ой, а ты все молчишь и молчишь. Суровый, да? А как ты стал охотником за головами, а? Я Бирюка немножко боюсь, он хоть и спокойный, но страшный. Енот?..
— Что? — Енот оторвался от разглядывания замысловатых кренделей в лавке пекаря. Во рту неожиданно появилась слюна, и жуть как захотелось купить вытянутый винтом калач, посыпанный маком и поблескивающий коричневой корочкой. — А, извини. По ранению списали, работать надо… На ферму не вернешься. Она у Камня была, теперь нет.
— Ой, прости… — Белка вздохнула, участливо и неожиданно грустно.
— Да не, все нормально. А у Бирюка я в учениках. Думал, проще будет. Говорят, он самый лучший.
— Отец также говорит, — голос девушки стал серьезнее. — Он часто останавливается у нас. Ой, я же говорила. Ты нормально к тому, что я все время болтаю? Ой, и хорошо… Бирюк? Постоянно приходят, спрашивают его. Тебе повезло, наверное.
— Почему «наверное»?
— Я не люблю насилия. — Белка повела плечами, с видимой брезгливостью. — И боюсь.
Енот хмыкнул.
— А от него никуда не деться в наше время.
— Почему ты так думаешь?
— Ну… — чистильщик оттолкнул чуть не въехавшего в Белку плечом забулдыгу, отирающегося у первого из рыночных лотков. — Может, поэтому?
Белка покосилась на пьяного мужика, заросшего по самые глаза щетиной, что открыл, было, рот. Где-то в ее густой глубине начали рокотать явно не добрые слова, но почему-то так и не раздались. Оглянувшись на Енота, она только и успела заметить, как тот убрал руку с ножа, висевшего на поясе слева. Сделал это так неуловимо и мягко, что многое сказал без слов даже Белке. Ей-то в руках нож приходилось держать часто, но не так… опасно.
— Пойдем, нам же с тобой надо что-то определенное найти? — Енот не повернул к ней головы, пока мужик с щетиной не скрылся в толпе. Народ на рынке все прибывал.
— Да, пойдем.
Люди вокруг гомонили, ругались, выбирали и торговались. Было из-за чего. Осенние ярмарки крупных городов в последнее время становились все больше. Альянс обеспечивал безопасность своим жителям, давал возможность развиваться фермерам и общим хозяйствам, производству и торговле. По рынку вокруг это наблюдалось лучше некуда.
Ряд, в котором оказались Енот с Белкой, сразу говорил сам за себя. И говорил запахами. Все прилавки вокруг оказались сплошь заваленными копченым, вяленым и соленым мясом, шпиком, колбасами и птицей, окороками. Енот покрутил головой, понюхал, понял, что рядом кто-то выдает конину за говядину, а двое приезжих откуда-то с Камня сейчас купят кошку под видом зайца и вздохнул. Вновь до обидного, особенно памятуя о пропавшем завтраке, захотелось есть.
— Так… — Белка уже выбирала что-то в связках домашних шпикачек, пучком висевших на ближайшем лотке. — Вот это возьму. Енот?
— Что?
— Я тут долго ковыряться буду. Если тебе неинтересно или скучно…
— А где здесь оружие и форма?
Белка улыбнулась:
— Вон там. Я потом пойду за зеленью, найдешь?
— Конечно.
Енот двинулся в указанную сторону. Найти нужный ряд труда не составило. Забытое когда-то ремесло кузнецов сейчас заявило о себе очень серьезно. Стук и лязг раскатывались над немаленькой торговой площадью, перекрывая человеческий гул и крики продаваемой скотины. Навскидку в оружейном ряду работало три кузни. Так и вышло.
Палатки переезжих ковалей стояли рядом, на самом входе в довольно широкий проход. Енот пригнулся, проходя под вывеской. Огляделся.
Невысокий и заросший жёстким белесым волосом кузнец, в плотном синем комбинезоне с закатанными рукавами, звонко отстукивал небольшим молоточком по красной полосе. Металл плевался в сторону окалиной, отзывался на удары своим собственным звуком, на глазах приобретая хищную вытянутую форму. Коваль делал нож, хороший охотничий нож. Стоящий рядом угрюмый траппер в вручную сделанной лохматой маскировочной накидке только одобрительно кивал головой. Енот потрогал своего друга из стали, спрятанного в ножнах. У него нож не для снятия шкуры, хотя им при желании и побриться можно.
А выбор на рынке Сороки оказался хорош. Город совершенно не зря стал таким известным и богатым. Перекрестье торговых путей, граница с Эмиратом, близкий Камень и таежные города давали о себе знать. Такого обилия оружия, огнестрельного и холодного Еноту доводилось видеть не часто.
Отдельно выделялась просторная брезентовая палатка армейского образца. По щиту с алевшей большой звездой, стоявшему рядом, сразу становилось ясно — кто и что там. У входа стояли трое серьезных парней, экипированных в заводской камуфляж и разгрузочные жилеты. Рядом с переносной кузницей и горном смотрелись они дико, но за последние лет пять эта картина стала уже привычна. Вооружились охранники стандартно для своей профессии: автоматы Ижевского завода, с дорогим обвесом на планках, и «Беркутами» в кобурах у пояса. Смотреть им есть за чем, хотя и вряд ли сюда сунется кто из местного ворья. Торговая компания оружейного двора Альянса, организация серьезная и доступная не всем даже и при честных сделках. А с пойманным преступником эти оружейники обычно не церемонились.
Делать здесь Еноту было совершенно нечего. Для солдата отставника, начинающего свой путь хэд-хантера — слишком дорого. Стандартные образцы бывшего завода ЕИВ, такие, как оставленный в гостинице автомат, продаются и в обычных лавках обычных оружейников. Вовсе не обязательно идти к тем, кто специально едет оттуда. Чистильщика намного больше интересовал арсенал, привезенный смуглым носатым торговцем чуть дальше.
