Еще по утрам время от времени Виктор, известный теперь всему сообществу как исцеленный Лин Веем Макс Нилан, проводил собеседования с творцами, желающими вступить в ряды Чистильщиков. Тем, кто на первый взгляд подходил для этого, давалось испытание на уничтожение тени нулевого уровня. Пока с этим никто не справился: действительно сильные творцы
держались в стороне, молодежь, еще не прошедшая первую ступень посвящения, естественно, проваливалась. До поры до времени Виктора устраивал такой расклад — он привыкал к новому имени и должности.
Днем шли занятия с Денисом, где мальчишка опять показывал чудеса в изучении магии и совершенную беспомощность в спаррингах с другими дзюдоистами. И ведь Вик бы еще понял, если бы тот был в плохой физической форме или болел. Так ведь нет! Оставалось лишь гадать, как заставить его работать в полную силу.
По вечерам Виктор тренировался сам: после восстановления сил требовалось проверить и отточить собственные навыки, хотя бы затем, чтобы держать под контролем своего талантливого ученика. До поры до времени. Иногда он встречался с Александрой — разузнать, как идут дела у детей и у нее самой. И новости все больше радовали.
Лана прилежно занималась с репетиторами, и в следующем учебном году у нее не должно было возникнуть проблем с учебой. К тому же, благодаря дружбе с Милой, она начала проявлять чудеса коммуникации и больше не тушевалась, когда приходилось общаться с другими детьми.
У Яна дела шли чуть хуже. Он не выказал никакого негатива по поводу переезда на новую квартиру, но к подаркам отнесся равнодушно. Часто бывал апатичным: на занятиях погружался в собственные мысли, в свободное время мог подолгу сидеть и смотреть в одну точку. Но стоило попытаться вытащить его из этого состояния, как он тут же становился агрессивным: огрызался, ставил Александре нелепые ультиматумы, нередко разбивал кулаки об стену. Даже с Ланой, в которой он раньше души не чаял, ругался, а уж как доставалось Миле, когда она приезжала к ним в гости. Детский психолог уверяла, что это из-за пережитого стресса, и мальчику надо просто дать прийти в себя.
Эти перепады настроения очень беспокоили Виктора, потому он собирался предложить Александре попробовать вышибить клин клином и рассказать Яну о том, что Вик на самом деле жив. С одной стороны, Ян может еще сильнее возненавидеть его. С другой, сама Саша могла подтвердить историю с тенью, а значит, в какой-то степени оправдать поступки Виктора. В конце концов, ему даже удалось объяснить ей ту пощечину, отчего ее отношение заметно смягчилось, и у Вика глубоко в подсознании зрела мечта вернуть все обратно, как было до тени.
А сегодня Саша и вовсе позвонила сама и попросила «зайти». Не стоило считать это удачным развитием событий, ой как не стоило. Сразу на выходе из телепорта Виктору прилетело чем-то прямоугольным по лицу, а пока он соображал, что происходит, Саша успела ударить еще раз. Потом отступила назад и кинула в него блокнотом в переливающейся синей обложке. Дальше можно было не объяснять — он и без слов понял, что она, несмотря на его запрет, побывала в старой квартире и не только нашла его дневники, но и успела прочитать. Первые так точно, особенно ту часть, где Виктор размышляет на тему, что ему нисколько не совестно, что он определил Александру в жертвы. Что ж, в таком случае, это еще теплый прием.
— С тенью не столкнулась?
Глупый вопрос, даже как попытка отвлечь. Если бы она столкнулась с тенью, из старой квартиры просто не вышла бы, не зря же он охранные руны там менял не так давно.
— Нет, — Саша отрицательно тряхнула головой, и волосы, до этого закрывающие ее лицо, сместились, открывая заплаканные глаза.
«Она надеялась, что я ее хотя бы любил…»
— Это ничего не меняет, — Виктор вздохнул. — Тебе все еще нужны мои деньги…
— Да пошел ты к черту! Я больше ни копейки от тебя не возьму. Так что убирайся отсюда и!..
— Дети, — возразил Вик. — Без моей помощи тебя просто-напросто лишат родительских прав. И эта угроза исходит не от меня, а от деда Яна, который чтобы только насолить, отнимет и Лану тоже. А у детей сейчас сложный период. Тебе надо быть с ними, а не торчать сутками на работе. Да и найдешь ли ты такую работу, на которой будешь достаточно зарабатывать?
Саша, стиснув зубы, промолчала, лишь опустила голову, и волосы снова скрыли ее лицо. Красивое лицо молодой женщины, у которой все еще могло быть впереди, если бы не та роковая встреча с Виктором. Сейчас же она, еще не встретив свой тридцатилетний юбилей, осталась одна с двумя детьми, один из которых был ей неродным, да еще и трудным подростком. Тут ни о какой личной жизни речи идти не могло. Да и после всего, что с ней сделал Виктор, ей еще долго может быть не до личных отношений с кем бы то ни было. Она всего лишь надеялась, что им просто не повезло, просто их семья столкнулась со стихийным бедствием, от которого никто не застрахован. Теперь же знала — все оказалось тщательно спланировано заранее, а вариант с тенью Виком считался не таким уж и невозможным.
Нужно было ей что-нибудь сказать. Пообещать, что все худшее позади, а он обязательно исправит все, что натворил. Но слова застряли в горле, упирались и царапались, лишь бы не прозвучать, лишь бы остаться только в голове и не плодить больше лжи. В конце концов, она заслужила знать правду — она ее выстрадала.
— Прости… Можешь сколько угодно меня ненавидеть и проклинать, но ты и сама понимаешь, что тебе нужны эти деньги. Нужно это время, чтобы привести себя и детей в порядок и попытаться наладить вашу жизнь. Просто считай, что они не мои. Посмертные выплаты за причиненный мною ущерб…
— А Лана? — Саша резко вскинула голову и зло посмотрела в его глаза. — Ее ты тоже включил в расходы по причиненному ущербу?
— С ней ничего не…
— Хватит врать! Сколько можно врать, Вик? Я очень внимательно прочитала твои откровения, очень внимательно, поэтому не надо мне врать. А там подробно расписано, зачем тебе нужна была я, и зачем — рожденный мною ребенок. Мы для тебя всего лишь расходный материал — не умерла в родах, так сгодится для воспитания детей. Удобно: нянька, кухарка и кукла для утех в одном лице. Ладно, я-то сама дура, раз повелась на твою рожу. Но ребенок, Вик! Ты сознательно зачал ребенка, чтобы потом отвести ее на убой какому-то там чудовищу! Это еще более отвратительно, чем твои издевательства надо мной. Ты сделал это без вмешательства тени. Ты сделал это осознанно!
На последних словах Виктор шагнул к ней. Саша замолчала и отступила, и продолжала отступать, пока не уперлась в диван, на который и свалилась, но так и не попросила, не приказала ему остановиться. Должно быть, что-то такое отразилось в его взгляде, всколыхнув в ней привычный страх, который она так старательно прятала. Вик навис над ней, скользнул ладонью по лицу, приподнял за подбородок и посмотрел в глаза.
— Лана не умрет.
Саша нервно сглотнула, но, собравшись с силами, все-таки спросила:
— А кто? Кто тогда умрет, Вик? В своих откровениях ты отчетливо написал, что закрывший некие Врата, ради которых и была рождена Лана, умрет. Кто это будет, Вик?
