Мила пригубила из бокала гранатового сока, который предпочла бы заменить на вино, но привередничать в гостях было не в ее духе. Наверное, она просто устала сидеть в четырех стенах, поэтому манжеты казались кандалами, а платье — слишком официальным для обычного домашнего ужина на двоих.
— Мясо просто великолепно, — сказала она и натянуто улыбнулась Густафу. — Ваш повар, должно быть, непревзойденный мастер.
— Благодарю. Я до сих пор считаю, что нанять его было одним из моих лучших решений. А как тебе сок? — и не дав ей ответить, добавил: — Свежевыжатый. Хочу, чтобы тебе было комфортно, пока гостишь здесь.
«Гостишь… Какое деликатное слово» — подумала Мила.
— Все чудесно, спасибо, — дежурная улыбка вновь озарила ее лицо. — Не думаю, что меня бы хоть где-то могли принять еще лучше, чем здесь.
— Замечательно! Очень рад это слышать. Ты можешь оставаться тут столько, сколько потребуется.
«Хоть целую вечность!» — прошелестел внутри гаденький голосок, и Мила на него шикнула. Только этой подлой гадины сейчас не хватало!
— Не подумайте, что я капризничаю, — рассмеялась Мила, — но я надеюсь, что это все не затянется надолго. Во-первых, я совершенно не хочу вас стеснять, во-вторых, жажду вернуться в свою квартиру. Дома и стены лечат, как говорится. К тому же у меня много недописанных работ, и я не могу дождаться, когда примусь за них.
— Конечно-конечно, — понимающе произнес Густаф, и тоже пригубил сока. — Работа, личная жизнь, все это не должно простаивать… — он еще что-то говорил об увлечениях, социальной жизни, которую также нельзя забрасывать, но Мила слушала его вполуха.
Ее взгляд привлекла маленькая точка возле картины за спиной Густафа. Точка дернулась, и Мила прищурилась, не веря своим глазам. Таракан? Не может быть! Только не в этом роскошном поместье!
— Правильно? — просил Густаф, вырывая ее из оцепенения. — Да?
Мила вопрошающе на него посмотрела, и он рассмеялся. Маленькая точка описала небольшой круг и юркнула за картину.
— Я говорю, что пока нужно восстановить руны, чем как раз сейчас заняты Лана и Дерек. Согласна со мной?
— Да, конечно! Сейчас главное сделать все правильно, а уж потом, когда будет нужно, я вернусь и к своей социальной жизни, и к творческой…
«И к личной, которая теперь под большим вопросом…»
— И к личной жизни, — твердо сказала Мила, не поддаваясь на провокации.
— И к личной, — подтвердил Густаф, закатывая рукава. Миле показалось, что он захмелел — так неестественно блеснули белки глаз.
«Неужели он на самом деле пил вино, лишь притворяясь, что мы оба пьем гранатовый сок?»
— Это очень важно, — проговорил он уверенно, — личная жизнь должна быть на первом месте… — Густаф потянулся за мидией. Она показалась Миле такой крупной, что было сложно отвести взгляд. Густаф, облизнув пальцы, начал раскрывать ее. Та не поддавалась, а он продолжил: — Знаешь, почему это так важно?
— Нет, — Мила пожала плечами, неотрывно наблюдая, как он возится с раковинкой.
— Потому, что это все, о чем ты можешь тут помечтать. Оно конечно, никогда не сбудется, но помечтать-то можно.
Он наконец одолел мидию и, разломив панцирь на две половинки, вытащил мякоть, где вместо привычного желто-оранжевого моллюска находился свисающий на шевелящихся оборванных мышцах человеческий глаз. Густав с чавкающим звуком проглотил его, прежде чем тому удалось развернуться и уставиться на Милу.
Мила вскочила из-за стола, инстинктивно отбросив вилку, с грохотом приземлившуюся на расписной дорогущий фарфор.
— Что такое? — взволнованно спросил Густаф. — Тебе нехорошо?
Не понимая, что происходит, Мила начала оглядываться по сторонам, попыталась сдержать дрожь в руках. То ли богиня как-то перехватила контроль и туманила ей разум, посылая жуткие видения, то ли Густаф… Нет, этот вариант точно отпадал. Он не мог съесть человеческий глаз и не мог говорить то, что говорил.
— Мила, присядь, — он тоже встал с места, и попытался усадить ее обратно за стол. — Подыши, выпей еще вина.
Он метнулся к окну, открывая ближайшую створку.
— Вина? — переспросила она.
— Вина-вина… — отозвался Густаф и вдруг расхохотался. — Твоя вина! А знаешь почему? Потому что из-за тебя все будут мертвы! — искаженным голосом прохрипел он. — И Лана, и Ян, и может даже Мигель, который так о тебе заботится, а ты его не замечаешь.
Хохот стал оглушающим, и Мила заткнула уши, но все равно продолжала слышать каждое слово, будто все транслировалось сразу ей в мозг.
— Когда будет проведен ритуал закрытия Врат, ваши с Ланой силы высвободятся! Искры Огня и Воды больше не будут принадлежать вам, потому что вы будете мертвы! — голос стал низким и расслоился на тысячу вариаций. — И тот, кому они достанутся, будет править миром. Мирами! — с замиранием произнес Густаф.
— Хватит! — рявкнула Мила, и поняла, что больше не может пошевелиться. Густаф прохаживаясь по комнате, свысока смотрел на нее. — Даже поверить сложно, что Искра может теплиться в таком никчемном существе…
«Хватит!» — мысленно проорала Мила, но ничего не изменилось. Но по крайней мере стало понятно, перед ней не Густаф. Перед ней плод больного воображения богини, которая решила измотать ее кошмарами, бросая из одного видения в другое.
«Хва-ати-ит!» — Мила уже почти рычала.
— Тебе понравится видеть гибель близких людей, я тебе обещаю. Из Ланы получится отличная кукла. Она смазливая пустышка, ведущая канал, которую можно будет наполнить перьями или синтепоном. А голову опилками — уже всяко станет получше, чем есть на самом деле.
«Не сме-ей насмеха-аться…» — закипала Мила.
— А Ян? Ох, этот Иванушка-дурачок как будто вообще не понимает, что и как в этом мире работает. Его можно распотрошить и выбросить. Даже как сувенир оставлять неприятно. Только такая неудачница, как ты, могла влюбиться в такого как он.
— Заткнись! — у Милы наконец прорезался голос. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — зажмурившись продолжила кричать она, и вздрогнула, когда ощутила чью-то ладонь на лбу.
— Тише, тише… — прошептал Мигель, и погладил по волосам. — Все хорошо. Кошмар приснился?
Не понимая, явь это или очередной сон, Мила подскочила в кровати и начала осматриваться. По тому, как ее била мелкая дрожь, а сорочка прилипла к телу, она поняла, что наконец проснулась. Руки еще подрагивали, но контроль над собой она вернула.
Недоверчиво бросила взгляд на стоявшую рядом с Мигелем синекожую девушку. Та махнула ладонью в приветственном жесте, но не произнесла ни слова.
Мила поправила волосы и перекрутившуюся вокруг тела сорочку.
— Дать тебе время привести себя в порядок? — спросил Мигель, но Милу это предложение испугало — ей совсем не хотелось оставаться одной. Уж лучше пусть она выглядит сумасшедшей, но зато быстрее придет в себя, пока рядом есть кто-то надежный.
