Устала бояться за свою жизнь. Устала вздрагивать каждый раз, когда раздавался скрип открывающейся двери. Устала надеяться, что Дерек никогда больше не появится в ее жизни, и бояться последствий, если он всё-таки вернётся. И ещё больше устала от неизвестности и ожидания, потому, когда Коичи заявил, что они возвращаются к очистке рун-сателлитов, она даже обрадовалась.
Полных карт мира у Творцов имелось не так уж и много: в Шамбале, в Башне и у пяти главных кланов — Феллоузов, Абэ, Фернандесов, Маркони и Ниланов. Ниланы изначально поддерживали Лин Вея, а потом и Макса, ставшего правой рукой Верховного Творца. Поместье Густафа Маркони оказалось последним местом Силы, и тащить туда Лану с ее нестабильной магией и неконтролируемой тенью было опасно. Дома Феллоузов и Абэ находились под наблюдением у ФБР: Дерек, чтобы усилить себе и Лане информационный шум, обнародовал историю с маньяком, взяв вину за убийства моделей на себя, а Лану выставив очередной жертвой. И так как он никогда не скрывал дружбу с этими семействами, их в первую очередь стали подозревать в укрывании преступника.
Оставалось сгоревшее, но так и не отстроенное заново поместье Фернандесов. После смерти Армандо Фернандеса и его любовницы Мигель не пылал желанием восстановить это место. Его никто и не заставлял — члены Конклава, узнав, что подвал с картой пожар не затронул, скрыли от владельца сей факт. Им не нравилось, что задира Мигель подружился с Денисом Давыдовым и, как следствие, попал под влияние Верховного Творца. Сейчас же, когда после неудачной игры в двойного агента Мигеля схватили и собирались отправить к Внешнему Рубежу, картой можно было воспользоваться без опасения оказаться пойманными владельцем.
Коичи Абэ вообще всех, находящихся на Внешнем Рубеже, считал покойниками. По его словам, если Рубеж не высосет из своих защитников весь огонь, то уж точно заметно ослабит. И когда Лана закроет Врата, с непотомственными и просто неугодными Конклаву творцами расправится клан Феллоузов.
— Это же геноцид! — укорила его Лана.
— Это вынужденная мера ради сохранения чистоты магии и традиций сообщества, — Коичи пожал плечами.
По его реакции легко считывалось — дальнейшие разговоры на эту тему бессмысленны. Подобные споры, когда невозможно достучаться до собеседника, Лана не любила, потому предпочла промолчать, понадеявшись, что вместо Мигеля умрет кто-нибудь из Феллоузов, а лучше все они сразу. А ещё лучше — все причастные к Конклаву Огня. И то, что исполнение ее желания, предполагает все тот же геноцид, девушку нисколько не смутило. Когда приходится выбирать между дорогими людьми и желающими тебе смерти, о подобных вещах как-то не задумываешься.
— Не стоит оно сохранения, ваше сообщество, — буркнула Лана себе под нос и отошла к стене, где уселась прямо на грязный пол.
К счастью, Коичи последнюю фразу не расслышал или не обратил внимания, а значит, можно было посидеть в тишине все то время, пока он копирует карту. Она сунула руки в карманы, в одном из которых нащупала брелок и, ощутив его мягкое тепло, крепко сжала в кулаке.
«Всего пара рун, — пообещала она не то себе, не то брелку, — пара рун, и я накоплю в тебе достаточно сил, чтобы сбежать. И пусть кто хочет, тот и останавливает злобную богиню, жертвуя собой».
О том, чем подобное нежелание закрывать Врата может закончиться для ее близких, Лана решила пока не думать. Потом… Она подумает об этом потом, когда выбирать будет действительно сама, а не следовать сделанному за нее выбору. В конце концов, она всего лишь человек, загнанный в угол обстоятельствами, никак не супергерой, чтобы думать в таких условиях о спасении мира…
С продленки ее забирал Ян. Закидывал огромный розовый рюкзак за спину, хватал Лану за руку и тащил домой по скольким улицам Питера: слишком холодным и ветреным, чтобы не заболеть. Но Лана, как любой сорняк, почти никогда не болела, а потому школа стала для нее вторым домом, да и дорога до нее запомнилась до мельчайших подробностей. Они всегда здесь ходили, и Лана частенько поскальзывалась, не поспевая за братом. Ян никогда не останавливался: подхватывал на ходу, бросал, не оборачиваясь, «осторожнее» и спешил дальше.
Сегодняшний день оказался необычным. Брат неторопливо шагал рядом, время от времени шмыгая заложенным носом. Он о чем-то усиленно рассуждал, хмуря брови и вздыхая. Выглядел Ян при этом настолько взрослым, настолько крутым, что Лане захотелось быстрее вырасти, чтобы стать похожей на него. А как быстрее вырасти? Хотя нет, вырасти, вроде бы, маловато будет. Не зря ж мама ругалась: «Вырос, а не повзрослел ни на грамм!»
И тут же зачем-то вспомнилась вчерашняя ссора родителей. Как мама, заслонив собой Яна, орала на пьяного отца: «Это ты, мразь пьяная, обуза! Такую еще пойди поищи!»
Лана остановилась и неуверенно потянула брата за рукав.
— Ян, а что такое?..
— Чего? — тот вынырнул из своих размышлений и удивленно уставился на нее. — Что случилось, Лана?
Спросишь не то — начнется «откуда услышала?», «кто сказал?» и другие страшные вопросы, за которыми следуют нравоучения или кляузы маме. «Потому что приличные девочки так не говорят!» — она мысленно передразнила брата и вслух спросила:
— Обуза. Что такое обуза?
— А? Обуза… Ну это… Что-то тяжелое и ненужное. Прям как твой рюкзак.
— Там учебники! — обиделась Лана и отвернулась.
Ян пожал плечами, взял ее за руку и повел дальше, снова погружаясь в свои мысли. Лана тоже задумалась. Тяжелое и ненужное. Как папа. Из-за которого мама плачет ночами. Из-за которого у Яна частенько бывают синяки. А когда пьяным приходит, Лану всегда запирают в комнате и заставляют читать скучные книжки. И она читает, закрыв руками уши, потому что за стеной начинают ругаться и почти всегда раздаются звуки ударов.
Она снова остановилась и дернула брата за рукав.
— Ян, я решила.
— Чего? — еще больше удивился брат, уставившись на нее своими зелеными глазищами.
— Я не буду обузой! — торжественно пообещала Лана и, подумав, добавила: — Я буду героем!
— Героем?
— Ага. Как Бэтмен.
Она давно не видела брата таким веселым, но он смеялся. Не зло, а наоборот, тепло и заразительно. И она рассмеялась с ним вместе.
— Герой, которого город заслуживает, — не унимался Ян. — Вот уж поистине, герой, которого этот сраный город заслуживает.
— Заслуживает, — смеялась Лана, не совсем понимая, чего они вдруг встали среди продуваемой насквозь улицы. Но холодно не было, скорее наоборот.
— А почему Бэтмен-то? — отсмеявшись, спросил Ян, легонько щелкнув Лану по носу.
— Он летает? — предположила она, пытаясь вспомнить, как выглядит этот самый Бэтмен.
— Не-а.
— А кто летает?
— Супермен. Супергерл. Ангел из людей Икс.
— О! — Лана радостно захлопала в ладоши. — Я буду ангелом! С такими красивыми белыми крыльями! И летать буду! А ты будешь Бэтменом! Или суперменом! Или!..
