– Минотавр помогает нам…
Неужели это помощь Минотавра? Нет, скорее его месть! Бог затерянной долины принял сторону Кардота, царя-жреца Миноса!
Согласованная контратака могла бы повернуть быков вспять или остановить их атаку. Даже Солент и его люди в одиночку могли бы сделать это. Но ряды минойцев рассыпались в неистовом, испуганном смятении. Перед ними предстала мстительная фигура их бога и конкретное орудие его мести. Они забыли о новом, смертоносном оружии, которое им дали. Они забыли свои собственные слова и копья. Обезумев от страха, они бежали, бросая оружие!
Пыль поднималась серым вихрящимся столбом, облаком, висевшим над мельтешащей армией. Три предводителя, выкрикивая команды, были захвачены водоворотом, их голоса затерялись в неразберихе криков и воплей, визге лошадей, реве быков и стуке их копыт.
Стадо врезалось в войско герцога, как клин. Быки, которых с детства учили убивать, сходили с ума от жажды крови. Они свирепо бодали, проносясь как молнии, через толпу растерявшихся людей.
Со стены донеслись выстрелы. Рыжий Аргайл собрал стрелков. Защитники тщательно целясь выбивали цели, сосредоточившись, как заметил Уэйд, на людях Солента.
Мятежные минойцы были уже разбиты. Они разбегались по равнине, спасаясь бегством в панике суеверного страха. Но многие быки уже лежали на земле, убитые меткими пулями.
Ятон выкрикивал бесполезные команды. Внезапно Уэйд увидел, как лошадь священника встала на дыбы, испуганная запахом крови или суматохой. Ятон полетел на землю и пронзительный крик сорвался с его губ, когда он упал.
Но он не коснулся земли. Под ним оказался огромный черный бык-чудовище. Крик Ятона стал еще выше, когда острые рога пронзили его тело. Затем он соскользнул на землю, и голова быка опустилась, когда он фыркнул и вновь поддел на рога свою жертву.
Армия жреца рассеялась, разбегаясь по равнине, преследуемая разъяренными быками. Остались только люди Солента. Уэйд, спрятавшись за головой оврага, увидел, как худая лысая фигура отделилась от группы и бросилась к нему. Это был Охотник.
«Попытаюсь сбежать, – подумал Уэйд. – Он меня не видел…»
Он проскользнул обратно в овраг, присев за скалой, хотя укрытие было так себе. Тем не менее, другого места, чтобы спрятаться, тот не нашлось.
Уэйд снял с головы маску быка, вытащил нож, который забрал у жреца в Лабиринте, и стал ждать. Отдаленный треск выстрелов становился все тише. Но вот послышался топот ног, все громче и громче.
Глава XV. Месть Минотавра
В поле зрения Грома Уэйда появился Квестер, лицо его блестело от пота, лысая голова была испачкана кровью. Его одежда была в лохмотьях. В одной руке он держал пистолет, но, увидев Уэйда, тут же вскинул его. Его губы скривились в крике проклятия.
Гром Джим метнул маску. Это был хороший снаряд, легкий, но громоздкий. На секунду он отвлек Охотника – достаточно, чтобы его пуля прошла мимо цели. Затем Уэйд, схватив нож, перепрыгнул через валун и бросился на противника.
Снова загрохотал пистолет, вспышка выстрела ослепила Уэйда. Он почувствовал, как тошнотворная боль разорвала его бок.
«Ребро сломано», – подумал он, и тут его сжатый кулак нашел цель, послышался глухой удар.
На секунду мир словно замер, затаив дыхание, не двигаясь. И только потом Уэйд понял, что нож, который он сжимал в другой руке, по самую рукоять вонзился в грудь Квестера. Он инстинктивно отпрянул в сторону, когда палец умирающего вновь надавил на курок. Но выстрела не последовало.
Рот Квестера широко раскрылся, как будто он пытался вдохнуть.
– Гром Джим! – произнес он тихим, странно удивленным голосом.
И он упал, вырвав рукоять ножа из руки Уэйда.
Одновременно раздался выстрел. Это что-то ударило Уэйда. Он знал, что в него попали, но не мог сказать, откуда стреляли. Все его тело словно онемело. Все, что он мог видеть, – это пистолет, выпавший из расслабленных пальцев Квестера. Он нырнул за ним, чувствуя, как свинец обжигает ему спину.
Холодная сталь казалась льдом на его ладони. Знакомое ощущение пистолета в его руке было сродни пожатию руки вновь обретенному другу. Когда Уэйд повернулся и поднял пистолет, он увидел на фоне неба силуэт герцога Солента.
Евразиец стоял неподвижно, как статуя, с винтовкой у бедра. Он подняло ее для нового выстрела. Но пистолет Уэйда заговорил первым.
Глаза Грома Джима, казалось, снова превратились в озера черного льда. Его лицо стало безжалостной маской, напоминающей лик Люцифера. Он ждал, пока герцог Солен поднял руку словно хотел коснуться креста – клейма, выжженного у него на лбу – но его больше не было! Пуля Уэйда стерла его навсегда.
Солент повалился, как дерево, рухнув лицом вниз, и покатился вниз по оврагу. Наконец он застыл неподвижно на берегу, слепо глядя вверх.
Сатанинская, безжалостная ярость потухла в глазах Уэйда. Он повернулся, с трудом встал и побрел прочь, вверх по ущелью, назад к городу. Казалось, он забыл о существовании герцога Солента.
И снова Джим Уэйд сдержал обещание.
Он уставился на Минос. Люди высыпали из пролома в стене, растекаясь по равнине. Быки почти все разбежались, и те немногие, кто остался, быстро падали под стрелами и пулями. Заметив Рыжего Аргайла и Заточку Марата, Уэйд поспешил к ним.
– Найдите мне лошадь! – крикнул он, и к тому времени, как он добрался до своих спутников, рядом с ними уже ждал быстрый серый жеребец.
Рыжий ухмыльнулся сквозь толстый слой грязи и крови. Заточка каким-то образом умудрился остаться во всем чистом, если не считать рукава, насквозь пропитанного алым.
– Куда-то собрался? – спросил Рыжий. – Самое время для верховой прогулки.
– Гэлбрейт все еще в плену, – пояснил Уэйд. – Я должен…
Заточка схватил его за руку, удерживая.
– Подожди немного! Кардот уже послал отряд в священную долину, чтобы навести там порядок. Они найдут профессора.
Уэйд помедлил, глядя на группу всадников, мчащихся на север по равнине.
– Хорошо…
– Можешь не верить, но ты ранен, – продолжал Заточка. – Ты не смог добраться до долины раньше солдат, так что какой в этом прок? Просто расслабься. – Он вскочил в седло. – Я поеду с ними и прослежу, чтобы все было в порядке. Где этот старый козел?
– В храме Кноссоса, – ответил Уэйд и, обернувшись, ахнул от боли.
– Видишь? Сломанное ребро, наверное… Адиос! – Заточка пришпорил коня и поскакал вслед за остальными.
Рыжий начал кричать на греческом, который помнил.
– Иди-ка сюда, бритоголовый! Протяни руку! Как, черт возьми, я могу делать перевязку с раненной рукой?
– Я в порядке, – отмахнулся Уэйд. – Если только пули не остались внутри моей шкуры.
