Под большим секретом Мэй Трихерн узнала довольно много о происшедшем на станции, за исключением того, что профессор, проявляя осторожность, опустил – всех подробностей, которые могли свидетельствовать о существовании такого места, как станция Х.
Стэнли с радостью увидел энтузиазм девушки – ее реакция превзошла все его ожидания. Ученый вложил ей в руки запись разговора с «голосом» и сказал, что это была часть, фактически конец дневника, который Макрей вел, находясь на станции, в форме ежедневных писем, адресованных ей самой.
– Значит, ты все-таки вел записи, – сказала она, повернувшись к жениху, и в ее взгляде и тоне чувствовалось, что предыдущее отсутствие дневника не ускользнуло от ее внимания. И все же девушка ни разу не намекнула на то, что должно было показаться ей невыполненным обещанием. – А где же тогда, – спросила она, – все остальное?
Профессор объяснил ей, что в Адмиралтействе посчитали, что в дневнике Алана содержатся замечания, слишком близко относящиеся к государственной тайне, и что в результате он был конфискован.
– Могу добавить, – сказал он, – что, по-моему, в целом это было оправдано.
– О! – сказала Мэй, и на мгновение Стэнли показалось, что девушка хочет добавить что-то еще, но она решила соблюдать осторожность и совсем не по-женски промолчала.
Потом мисс Трихерн задала Макрею очень много вопросов по той теме, в которой ее просветил Радж. Во время этих бесед профессор, который был начеку, чтобы вмешаться в случае необходимости, был поражен тем, как тактично Мэй держалась в рамках этого предмета и не ступала на запретную почву.
– И к тебе, Алан, – просияла она под конец беседы, – пришла эта честь! Ты должен поехать с профессором Раджем, как он хочет, и вернуться самым знаменитым человеком в мире.
Стэнли сразу же понял, каким могущественным союзником он заручился, и не сомневался в результате. Но он ошибся. Макрей остался непреклонен, как и раньше.
Развитие теории и некоторые письма
НЕ ИМЕЯ ВОЗМОЖНОСТИ оставаться дольше в Плимуте, ученый покинул спорящих влюбленных и вернулся в город. Но он не бросил свою затею. Радж знал, что на данный момент разыграл свой лучший козырь, и, ожидая развития событий, внимательно изучал записи Алана. Особое внимание он уделил тому, какую информацию удалось получить от Макрея о том моменте, когда молодой человек потерял сознание. Стэнли был особенно поражен словами, которые Алан употребил, описывая это доктору Андерсону: «…затем внезапно на меня опустилось что-то похожее на темноту, сопровождаемое какой-то резкой командой первого голоса, и я, по-видимому, получил сильный удар в темноте по затылку». В голове Раджа уже начала складываться одна теория, но прежде чем продолжить работу, он решил дождаться новостей из Плимута.
И через месяц после разговора с Макреем профессор получил письмо от Мэй:
Дорогой профессор Радж!
Я не добилась никакого успеха с Аланом и не могу понять его. Мне казалось, что из нас двоих я обладаю более сильной волей. Я сделала все, что могла, чтобы убедить его сделать то, что вы хотите, но потерпела неудачу. Он не упрямится по этому поводу – напротив, он очень расстроен, по-видимому, тем, что не может мне угодить. В сложившихся обстоятельствах я не могу сделать большего и прошу вас больше не писать ему на эту тему: это его очень беспокоит. Мне очень жаль вас разочаровывать.
С уважением, Мэй Трихерн
Профессор Радж рассмеялся, прочитав письмо.
– Маленькая предательница! Сперва выбралась из своих глубин и вынуждена была карабкаться обратно, а теперь перешла на сторону врага. Не доверяй женщинам! Эта девчонка – просто кремень, и она с легкостью расцарапает мне лицо, если я вернусь в атаку. Но теперь я знаю о происходящем все. Моя теория абсолютно обоснована.
Вскоре Мэй получила ответ:
Моя дорогая мисс Трихерн!
Хоть я сам и не слышал этого голоса, я не мог бы желать лучшего подтверждения его реальности и личности, стоящей за ним, чем ваше письмо. Это замечание может показаться вам загадочным, но сейчас я все объясню. Ваше мнение по поводу воли мистера Макрея в сравнении с вашей собственной, а также, могу добавить, с моей, совершенно верно. Когда я понял, что нам не удалось переубедить его, мне пришлось искать причину этого. Перечитывая имеющиеся в моем распоряжении отчеты, я обнаружил, что в тот момент, когда он потерял сознание, у него было отчетливое впечатление отданного ему приказа. Сам приказ, вполне согласующийся с известными законами гипноза, не поднимается теперь до уровня его сознания, но тем не менее абсолютно определяет его волю и поведение.
Мы оба напрасно тратим силы и огорчаем нашего друга. Он не сдается, потому что не может этого сделать. На самом деле мы имеем дело не с ним, а с венерианцем! А значит, венерианец существует. Возможно, хотя и не вполне определенно, что с помощью гипноза можно было бы обнаружить сам приказ, но я думаю, что против этого будет много возражений. Для целей расследования, которым я сейчас так интересуюсь, лучше не делать ничего поспешного, что могло бы помешать тому влиянию, которое сейчас действует на мистера Макрея. Этот приказ, возможно, был запретом на возвращение к инструменту навсегда или только на некоторое время. В последнем случае это может длиться не очень долго. Поэтому я предлагаю немного подождать и ничего не предпринимать. Я хочу, чтобы все это пока оставалось тайной, поэтому, пожалуйста, сожгите это письмо, как только прочтете.
С наилучшими пожеланиями, верьте мне, искренне ваш, Стэнли Радж
Мэй это письмо обрадовало, главным образом потому, что Алана больше не нужно было волновать. В споре с ним она не чувствовала себя достаточно компетентной, чтобы составить собственное мнение. Видя, что вся эта тема стала ему очень неприятна, девушка даже не показала ему письмо Раджа – она сожгла его, как и просил профессор.
Голос был с Марса
МОЖНО БЫЛО БЫ не сомневаться, что эта тема каким-либо образом исчезла из мыслей профессора. Время от времени он продолжал внимательно изучать ее. Он часто ломал голову над загадкой этих двух голосов. Почему их было двое? В чем заключались разногласия между венерианцами? Было немыслимо, чтобы кто-то из жителей Венеры или какая-то их группа могли иметь какие-либо возражения против связи с Землей. Ведь первый голос отчетливо говорил, что они жаждали этого тысячи лет, и ничто, кроме отсталости землян, не могло этому помешать. Отчет Макрея гласил, что в своих последних словах первый голос, казалось, собирался дать ему какое-то предупреждение, когда вмешался другой голос, «великолепный голос»…
– Боже мой! – профессор вскочил со стула в возбуждении от своего открытия. – Вот же, – сказал он себе, – все ясно! Ясно, насколько это возможно! Этот голос был с Марса!
Глава VIII
На станции Х
ПРИДЯ К ЭТОЙ новой гипотезе, профессор Радж почувствовал себя так, как мог бы чувствовать человек, который молотком и холодным долотом долбил какой-нибудь старый снаряд с поля боя, и вдруг обнаружил, причем не слишком поздно, что этот снаряд может взорваться. Стэнли полностью отдавал себе отчет в том, что если его догадка верна, то с этой ситуацией не стоит шутить. Он также вспомнил, что однажды пытался установить связь или хотя бы обменяться сигналами с Марсом и потерпел неудачу.
