Хотел бы он прожить столько? Естественно, а кто бы не хотел? Но наноорганизмы решали еще одну не менее важную задачу – они боролись с перенаселением. В первые годы, как только вакцина появилась, ученые рассчитали, что с такой высокой выживаемостью и стопроцентным здоровьем население планеты вырастет до критической отметки за семьдесят лет. И тогда на Земле не останется ресурсов, а это приведет к войнам, голоду, насилию. Тогда решено было привести в действие рациональный план по спасению мира.
Жизнь ускорилась, каждый сконцентрировался только на своих интересах, и это решило множество проблем общества. Мир стал идеальным без войн, агрессии, бедности, насилия, лицемерия, зависимостей, травли, измен, преступлений. Влюбленные больше не изменяли, детей больше не оставляли в детдомах, никто не жаловался на соседа и нелюбимую работу. Людям просто некогда было этим заниматься. Успеть бы пожить! Хотел бы Шедар прожить две свои жизни? Ответ очевиден. Но его жизнь ничего не стоит в масштабах целого мира, который будет процветать в изобилии и довольстве.
«Чертов Антарес!» Шедар был зол. Не той злостью, которая находит и отпускает, а той, которая сидела в нем постоянно тихим маленьким демоном, затаившись очень глубоко и питаясь бесконечной энергией. Злость на ренегатов, тех, кто посмел урвать лишний год, месяц, день, секунду жизни. То, чего он позволить себе не мог. Он знал, как все устроено в смартполисе, но покоряться системе, быть ее частью – его кредо, смысл жизни.
Однако офицер понимал, что не все могут справиться с этой правдой, поэтому Саиф и его отряд считали, что во главе ренегатов стоит убийца и злостный нарушитель, противник порядка, готовящий бунт, – Кастор Антарес. Даже если в реальности они встретят чахлого старика, бойцы академии проведут операцию по инструкции и не станут задавать лишних вопросов. Кастор запудрил мозги Арктуру, завербовал, одурачил, но Саиф спасет его, а предатель получит по заслугам. Шедар, не дрогнув, отдал приказ убить Антараса и великодушно позволил вернуть Арктура в смартполис. Он закончил разговор и пошел на лекцию для молодых курсантов академии.
– Неблагодарность – вот что страшнее всего. Каждый, кто не следует правилам, приносит хаос, а хаос – это смерть. – Шедар говорил медленно, первой лекции он уделял особое внимание. – Посмотрите на экран. Военные операции, теракты, голод. Кто жил на этой земле? Серийные убийцы, насильники, живодеры, лодыри и прочие паразиты общества. Они утратили семейные ценности, перестали соблюдать законы, потеряли моральные ориентиры. Мы с вами живем в свободном мире, нас окружают достаток, изобилие и порядок. В чем же секрет? – Полковник будто обратился к аудитории, даже приподнял руки в ожидании ответа, но никто не смел прерывать его. – Мы ценим время. Раньше у людей его было слишком много. Наш мир идеален благодаря системе и четкому плану. Ведь недостаточно дать людям панацею, людям нужны правила и законы, а мы с вами, отдел ПЭ, помогаем их соблюдать.
Шедар отключил экран и отпустил студентов. Он вспомнил, как сам был молодым и не сразу принял правила отдела ПЭ. Но однажды ренегат набросился на него, попытался убить, и Шедар в ответ хладнокровно сломал нарушителю обе руки. В тот день внутри него тоже что-то сломалось.
Вскоре ему предложили перевод на должность санитара в лечебницу. Работа проще, платят больше. Он пробыл там два дня. Но его смутил постоянный контакт с заключенными. Приходилось много говорить на допросах и пытках, а Шедар это ненавидел. К тому же ему мешали крики, звучащие двадцать четыре часа в сутки. Бывалые члены персонала говорили, что к воплям привыкаешь через месяц и перестаешь замечать. Белый шум. Но Шедар любил тишину, поэтому вернулся в отдел ПЭ, однако важные нарушители всегда проходили через его руки.
Саиф доставлял в белое здание на окраине разных людей, и брат стал просто еще одним. Что с ним будет происходить за массивными металлическими дверями, Саиф не знал и терпеливо ждал, когда разрешат его проведать.
Арктуру для начала вылечили сломанное ребро, пришлось даже вызвать врача, остальную работу сделали наноорганизмы. Его держали без сознания, чтобы избежать лишних вопросов. Когда перелом зажил, началась классическая терапия, которую практиковали на всех пациентах. Для нее требовались очки виртуальной реальности и инъекция с расслабляющим препаратом. По венам текло снадобье, отчего сразу наступало ощущение блаженства. Невесомость и легкость в теле и сознании, никаких мыслей – чистый лист. Арктур почувствовал в голове покой, какой бывает в разуме сытого, счастливого, спящего младенца, который ни о чем не тревожится. Реальность стала до смешного простой и понятной.
Откуда-то изнутри раздался приятный певучий голос женщины. «Смартполис – идеальное место существования, мир, полный радости и счастья, мир без болезней, горя и страданий, мир скорости и возможностей». Слова не вызывали отторжения, они словно стелились мягким ковром из нежнейшей шерсти, и Арктур ступал по нему аккуратно и легко, не чувствуя веса собственного тела. А мысли укладывались кирпичиками в огромную стену, закрывающую его от реального мира.
Так хорошо и комфортно Арктуру еще никогда не было. Он потерял счет времени, блаженство длилось минуты, часы, дни, а может, и годы. Он бы с радостью остался в этом состоянии навсегда, но любая эйфория имеет свойство заканчиваться. Все наркотики действуют одинаково. Когда первоначальный эффект стал спадать, перед глазами замелькали сочные яркие картинки, доводящие разум до головокружения, а организм – до тошноты. Тело дрожало, пульс скакал, ноги сковывало судорогой, по венам бежал кипяток. Сменился диктор, вместо женщины говорил электронный голос, грубые реплики и долгие паузы били тростью, и точные удары попадали в открытые раны. «Вы разрушаете систему, а она спасает вас от смерти. Нарушать правила нельзя. Вы – плесень, поедающая мир. Вы должны следовать плану – жить как все».
Арктур умолял, просил освободить его из цифрового плена, но в лечебнице привыкли к крикам. Через несколько часов они обычно превращались в слабые стоны и потом стихали.
Парень терял сознание, но слабый электрический импульс каждые несколько секунд пронзал тело мелкими иглами, напоминая, что лекция не окончена. И момент боли наступал неожиданно, в разное время: то через пять секунд, то покой длился две-три минуты. И Арктур обязательно бы сдался, сломался и принял правила игры, если бы не знал Леды и Кастора, если бы не читал дневника неизвестной ему Ами, если бы не смотрел в глаза Лилии, если бы не знал правду об инъекциях. Воспоминания настигли его, когда перед глазами бесконечностью сверкал тоннель, изображающий свободное падение. И приземление сулило новую боль и страдания. «Леда, Лилия, Кастор…» Арктур бессвязно произносил имена, они стали для него маяком. У каждого терапия длилась разное время – он провел в таком состоянии несколько часов, и, когда пульс достиг критических показателей, начался допрос.
Виртуальная комната выросла вокруг него красными стенами, появился стол и стул. Арктур сидел в наручниках, словно видел себя со стороны, а напротив расположился полковник Шедар. Его форма выглядела идеально: воротник-стойка, ровные кармашки на груди, начищенные пуговицы кителя, кожаные перчатки – и глаза-льдинки.
