После этого ректор с усмешкой произнес:
— В целом не понимаю чем вы думали, реанимируя данное умертвие.
Даже не знаю, почему я ответила:
— Жалко очень его было.
— Ты слишком многих жалеешь, — отрезал Гаэр-аш. — И я уже сказал, к чему тебя это приведет. Прекращай. Не прекратишь, как твой опекун я приму меры.
Комментировать я не стала. И возражать. И вообще что-либо говорить, я промолчала, да, и почувствовала себя очень мудрой. И сдержанной. И даже погордилась собой секунды три, ровно до того момента, как все же ляпнула:
— Если я могу помочь, я мимо не пройду.
И зачем спрашивается рот открыла…
— Забавно, — не оборачиваясь и вновь заложив руки за спину, произнес ректор, — до встречи с тобой всегда ощущал себя молодым, горячим, только начинающим свой жизненный путь, и только когда слышу очередное с твоей точки зрения значимое заявление, осознаю насколько я старше и умудреннее жизнью.
Гаэр-аш обернулся, окинул меня насмешливым взглядом и добавил:
— Переубеждать тебя все равно смысла нет, постараюсь оградить как смогу. В конце концов женщины сотворены для того, чтобы создавать проблемы, мужчины — чтобы их решать. Иди одевайся, у вас сегодня бой.
Уйти я не успела, открылась дверь и вошли Норт и Эдвин. Норт взяв за плечи, отодвинул от двери, Эдвин ее закрыл. Оба явно обвиняюще уставились на меня. Мне как-то вовсе не хотелось получать повторную выволочку.
— Просто к сведению, — Норт был явно взбешен, в глазах словно полыхали ответы от синего пламени, — я тебя никому не отдам.
— И чему это заявление? — спросила даже не я, поинтересовался Эдвин.
— Она знает, — не отрывая взгляда от меня, заверил Дастел.
— Знаешь, я бы после таких слов сам бы с отступниками связался, — с нескрываемой иронией произнес Эдвин.
Норт перестал испепелять меня взглядом и посмотрел на него. Эдвин же, уделив все внимание мне, мягко сообщил:
— Медитации, Риа. Как мы с Гаэр-ашем и опасались, контроль над собой твое слабое место. Значит так, с утра силовые тренировки, вечером медитативные. И по возвращению в Некрос продолжим. Иди одевайся.
То есть меня мягко выставили из кабинета.
Не став возражать, торопливо покинула собравшихся, выйдя самолично закрыла дверь, взбежала наверх, пробежалась по коридору, вошла в свою комнату и застукала Гобби, общающегося со стеной.
Стена посверкивала знакомыми красными глазками, а еще на ней явно прослеживались черты песчаного демона, то есть той самой статуи, с которой мы так славно пообщались не далее как минут сорок назад. Демон мне приветливо кивнул и растворился в каменной кладке. Мое умертвие повернулось, окинуло меня печальным взором, изобразило тяжелый укоризненный вздох и потопало к столу. Я за Гобби.
Гобби взял листок и написал невероятное:
— Кто? — не поняла я.
«Темные лорды, — Гобби снова изобразил тяжелый вздох, — я предупреждал. А они опасаются».
— Чего опасаются? — я присела на стул, вопросительно глядя на умертвие.
Хихикнув, зомби торопливо вывел:
«Что ты сбежишь к отступникам».
— Я к отступникам? Что за дикость?! — честно говоря и мысли такой не было.
Гобби повел плечом и написал:
«Кровь откликнулась на зов, это говорит о том, что Тадор Шерарн готовил тебя к подобному. У тебя в целом много черт присущих ученикам отступников — ты готова на любые эксперименты, даже запрещенные, ты с легкостью рискуешь собой ради цели, и вот теперь ты отвечаешь на зов о помощи другого ученика отступников».
Я скептически скривилась, припомнив сказанное отступником про то, что бывших учеников вечных не бывает, то есть если обо мне кто-то из них узнает меня попросту выпьют. И вдруг вспомнилось еще «Ты беги тогда из города, эшшана. Я в благодарность за помощь ничего никому не скажу, но наших тут сейчас много, а ты знаешь, как поступают с бывшими учениками». То есть ученик уверен в том, что отступников в городе много, а Гаэр-аш сделал совсем другие выводы. И почему-то, если честно, выводам ректора я доверяю больше, то есть можно исходить из того, что отступники временно покинули территорию столицы седьмого королевства. Интересно почему?
«Меня пугает сегодняшний бой» — вдруг написал Гобби.
Меня столько всего пугало, что как-то было не до боя. Но если бы я знала, что ждет впереди, боялась бы не меньше.
Грон — это огромная амфибия, населяющая предгорья болот Хаоса. Бело-серый, четырехлапый монстр с шипами на позвоночнике, гибким покрытым склизкой ядовитой жидкостью хвостом, узкими щелочками светящихся зеленых глаз и зубами по всей широкой пасти. Такое ощущение, что у него эта пасть на пол головы. Питается всем — от себе подобных, до забредших в болота случайных животных и путешественников. И вот грон был бы простым хищником, если бы населял болота на человеческой территории, но он родом из Хаоса, и за века мутации у представителей его вида выработалась одна особенность — они обожают поедать магов. Маги — их излюбленное лакомство. Причем почему-то больше всего гроны любят некромантов. Так, к примеру, если в отряде, пробирающемся через болота, есть боевики, некроманты, целители, огневики, стихийники, да даже эльфы и ведьмы — грон неизменно атакует именно некроманта.
Но это все лирическое отступление, а факт заключается в следующем — из трех некромантов нашей команды грон выбрал меня! Ни на Норта, имя которого продолжали скандировать едва ли не все девушки на трибунах, ни на Дана, который стоял, удерживая на грани выхвата из плетения силовую плеть, грон Шахди даже не взглянул. Нет, с первых секунд боя монстр уставился на меня своим тусклыми зелеными и давно мертвыми глазками и облизнулся синим острым языком.
Появилось непреодолимое желание развернуться и рвануть прочь!
И бежать далеко и быстро, гораздо быстрее Гобби, который…
— Гобби! — возмущенно воскликнула я.
Потому что мое умненькое умертвие в данный конкретный момент улепетывало!
Совершенно не оборачиваясь, зомби неопределенно махнул мне рукой и припустил втрое быстрее.
— Слов нет, — тихо сказал Дан.
На трибунах раздался свист.
Грон сделал шаг вперед и мне захотелось рвануть за Гобби, обосновав это чем-нибудь вроде «Сбегаю, узнаю что с ним и вернусь».
Нет, знаете, я не трусиха, хотя… Просто одно дело Мертвые игры в Некросе, я вообще не знала на что подписываюсь, да и за оградой находилась, и совсем другое, когда ты стоишь, а в десяти шагах от тебя возвышаются плотоядно облизывающийся грон — два человеческих роста в холке, оборотень являющийся умертвием в боевой ипостаси и способный переломить надвое даже крупного медведя, и сонм цвета тухлого болота и в три человеческих роста высотой, когда встает в свой полный рост.
