— Не настолько у меня болят руки. Идем. Скорее.
И поспешила вперед, чтобы остановиться на середине пути, осознав, что Норт за мной не пошел. Я удивленно обернулась и посмотрела на него. Он на меня. После чего переспросил:
— Руки?
Я недоуменно развела руками, и тут же поспешила обратно, схватила его ладонь и потащила некроманта за собой.
— Не напрягайся, — тут же прикрикнул он, нехотя идя за мной и как-то не спеша ускоряться. И напряженно спросил: — Риа, причем тут руки?
Я обернулась, чтобы ответить, и мельком заметила свое отражение в зеркале. Отражение пугало внушительным кровавым пятном внизу живота, видимо кровь попала на белое платье, когда я перетянула отступника и он рухнул частично на меня, а осколок в его шее потревожился от движения. Нужно будет переодеться, но это потом. Сейчас каждая секунда была на счету.
— Быстрее, Норт, — срывающимся голосом потребовала я.
Он ускорился, догнал меня, подхватил на руки, не позволяя увернуться, дошел до моей комнаты, ударом ноги распахнул дверь вошел и…
— За какой проклятой тьмой! — прозвучало разъяренное на всю комнату.
Гобби посмотрел на него, на распростертого сотрясающегося отступника, написал на листке и развернул его, позволяя нам прочесть:
«Считай, что это больной котик».
— Это не котик! — прорычал Норт.
Гобби невозмутимо написал снова, и развернул лист к нам. Там было:
«Котик или не котик, а лечить его тебе все-таки придется».
Норт медленно повернул голову и уничтожающие посмотрел на меня.
— Пожалуйста, — робко прошептала. Дастел стоял застывшим изваянием оскорбленного достоинства, и продолжал сверлить меня взглядом. И тут Гобби вышел, напоследок протянув нам еще один лист. Еще до того как за ним захлопнулась дверь, мы прочли:
«Пошел за молочком для котенка. И на твоем месте я бы поторопился, Норт, котик вот-вот лапы отбросит».
Прочтя это, некромант мрачно посмотрел на меня, глаза сузились от гнева, и я уже приготовилась к отповеди, но вдруг в глубине его зрачков шевельнулось синее пламя. В следующий миг выражение лица Дастела из гневного, стало каким-то коварно-провокационным и парень неожиданно произнес:
— Поцелуй.
— Что? — осипшим голосом переспросила я.
Немигающе глядя на меня, Норт повторил:
— Поцелуй, Риа, поцелуй по-взрослому. Если ты мне его обещаешь, я спасу твоего… «котика». И поторопись с решением, сокровище мое, Гобби прав — у парня началась агония, еще немного и ему только некромант и поможет.
По факту выбора у меня не было.
— Все что угодно, Норт, — раздраженно проговорила я.
Норт… или скорее темный лорд, с пляшущими огоньками в глубине глаз, коварно усмехнулся и отпустив меня, приказал:
— Переоденься.
Не став спорить, я торопливо сбегала в ванную, сменила одежду, а когда вернулась все было уже почти кончено. Норт стоял на одном колене возле корчившегося ученика отступников, осколок бревна был извлечен из шеи и окровавленный лежал рядом, изгвазданная рубашка разрезана, обнажив внушительную рану, края которой сейчас сращивал Норт.
— Не подходи, — напряженно произнес он.
Не стала, оставшись возле дверей, ведущих в ванную, и стараясь даже дышать как можно тише. Потому что вид у ученика вечных был не слишком обнадеживающий — парень дышал со свистом, изо рта стекала струйка крови, по телу пробегали судороги, пальцы на руках скрючились совершенно жутко.
— Справлюсь. Прекрати нервничать по поводу доходяги, и начинай по поводу поцелуя, — посоветовал Норт, закрывая глаза и простирая над телом раненного и вторую руку.
Зеленоватое сияние тут же окрасило его ладони, а затем мягкими клубами тумана опустилось вниз, окутывая отступника. Выглядело красиво, вот только вечный отозвался болезненным воем. Жутким, тихим, пробирающим до костей… Но зеленоватый призрачный туман уже окутал его лицо, заползая в рот и перекрывая доступ всем звукам… В моей комнате стало тихо.
Совсем тихо.
В этой напряженной беззвучности, Норт подался вперед, накрывая обеими ладонями грудь отступника, пересеченную стремительно заживающим шрамом. Ученик вечных дернулся, вытянулся в струнку и затих, широко распахнув глаза и потрясенно глядя на некроманта. Норт с достоинством поднялся, указал на парня и произнес:
— Чтобы этого «котика» не было тут в течение минуты. А через три ты должна быть в моей комнате. Вопросы?
Вопрос у меня был, причем всего один: — С чего вообще такое требование, Норт?
Он усмехнулся и любезно пояснил:
— Мне не понравилась твоя реакция, на слова Артана по поводу нашей свадьбы. Надеялась, я не обращу внимания? Совершенно напрасно. У тебя осталось две с половиной минуты.
И он вышел из моей комнаты.
Мы с учеником вечных остались.
— Как? — хрипло спросил он, и откашлялся, выхаркивая сгустки крови.
— Норт — целитель, — просто сказала я, чувствуя нарастающую тревогу, по поводу предстоящей расплаты с Дастелом.
И что-то все мое доверие к нему улетучилось вмиг, оставляя нервозность и тревожность, вкупе со странным предчувствием.
Дверь открылась снова, вошел Гобби и вовсе не с молочком — у него в руках был ворох одежды, женской, и даже чепец имелся, причем это оказалась униформа прислуги в доме Гаэр-аша. Гоблин молча подошел к отступнику, протянул ему одежду, указал на ванную. Парень безропотно взял все, и вопросительно посмотрел на меня. В его взгляде читалась откровенная тревога, причем за меня.
— Все хорошо, — я заставила себя улыбнуться. — Поторопись, Норт пока не станет ничего предпринимать, но если о тебе узнает Гаэр-аш…
Я не стала продолжать, ученик понял и так. Встал, поспешил в ванную комнату, Гобби подошел ко мне и протянул записку «Я выведу».
— Спасибо, — искренне поблагодарила его.
И собравшись с духом, отправилась в комнату к Норту, самым невероятным образом ощущая, как подрагивают ноги, и леденеют пальцы. Нервировало то, что я совершенно не знала чего ожидать от Норта, у которого в глазах заплясал огонек. Нормальный Норт был… нормальным, а этот?
А этот ожидал меня обнажившись по пояс и вальяжно сидя в кресле и пристально, не мигая глядя на меня.
— Дверь закрой, — сказал он, стоило мне войти.
Закрыла. Посмотрела на него, чувствуя, как сердце начинает биться все быстрее.
— Подойди, — продолжил отдавать приказы Дастел.
Подходила я осторожно, остановилась в нескольких шагах.
— Ближе.
Сделала маленький шажок, с нарастающей тревогой глядя, как огонь в его глазах становится все ярче.
