Сброс. Ещё раз… Аппарат абонента… Эндж, ну что опять?.. Холод пока ещё тонкой змейкой проходится вдоль позвоночника. Звоню на ее номер, стоя перед воротами и раздумывая насколько уместно официально ломиться в гости в полночь. Гудки без ответа. Ощущаю, как быстро отчаяние начинает пропитывать моё тело, словно сорвался барьер сдерживающий его напор. Энджи, я не готов так закончить наше сегодняшнее общение. Мне нужно тебя, хотя быещё на чуть-чуть…
— Женя, — вздох облегчения. — Извини, мне нужно было уложить мальчишек.
— Больше так не делай… пожалуйста, Эндж!
— Не укладывать? — дразнится.
— Не отключаться, не объясняя причины.
— Хорошо, — с лёгкостью соглашается она.
Моя умница!
— Ты уже открыла подарок? — не верю, что смогла бы проигнорировать.
— Ещё нет. Не до этого было…
Мне кажется или она смущена?
— А до Герасимова? — стараюсь держать себя в руках, чтобы в голосе не отразилось бешенного раздражения, которое испытываю при его упоминании… и это его предложение. — Ты согласилась? — бл. ть, Рудов, ну что ты опять творишь!
— Жень, я очень устала, — с плохо скрываемой обидой в голосе.
— А я замерз. Пригласишь?
Секундное замешательство.
— Ты где? — встревоженно.
— У ворот, думаю, если напрошусь в гости Иван Сергеевич сразу меня пристрелит или сначала бросит в ваш семейный пыточный подвал?
— Же-е-ень! — тянет с укором.
— Эндж, родная, если я не увижу тебя сейчас, я просто сдохну! — и самое страшное я, действительно, чувствую себя именно так, сообщая ей об этом в такт биения крови в висках.
— Можешь подъехать с северо-западной? — заговорчески шепчет она, немного подумав.
Я все могу, моя радость. У надежды розовеет кожный покров и дыханее становится более размеренным.
— Жду через десять минут.
Мне хватает двух. Замечаю небольшую дверь чёрного входа. Время растягивается до невероятных размеров и спустя целую вечность я, наконец-то, слышу звук отпираемого замка. Камера, как ни странно, отключена. Эндж, ты что похерила все правила безопасности? Ну, кто ж так делает, детка?
Дверь раскрывается на долю секунды, меня втягивают вовнутрь и тут же пихают в какую-то боковую нишу, выход из которой мне загораживает доберман с оскаленной пастью, в самой что ни на есть боевой стойке… Эндж, ты все-таки решила мне отомстить?..
— Да, Андрей, Ставр опять буянит. Но я его уже поймала. Сейчас приведу, — говорит Энджи кому-то по телефону.
Ставр продолжает прожигать меня взглядом, полным жажды убийства. Эндж, девочка, ты, правда думаешь, что охранники такие идиоты? Хотя, если в тебе эту наивную веру поддерживали в течение долгого времени, почему нет? Хм… Даже интересно насколько хватит вашей выдержки, Иван Сергеевич…
Короткий свист.
— Ставрюша, иди ко мне, малыш! — это этому четырех-пятилетнему кобелю… Чёрт, я хочу быть на его месте! В проходе появляется Эндж в джинсах, кофте с капюшоном и с чуть растрепанной косой. Возбуждение накатывает с такой силой, что мне трудно сдвинуться с места. Ставрюше похоже тоже, но по другой причине — жажда крови все ещё не утолена.
— Энджи, аккуратнее!
Одной рукой она хватает эту махину за ошейник, а второй проводит по морде в непосредственной близости от зубов. Ставр расслабляется. Это не сторожевая собака. Это, судя по всему, её домашний песик. Попробовал бы я провернуть такой фокус с охранными псами в доме у отца, от руки мало что осталось бы, это учитывая, что я — хозяин.
— Он не кусается. Правда, мой хороший? — преданный щенячий взгляд на хозяйку, и уничтожающий с адскими пламенем в глубине чёрных глаз на меня.
— А ты коварная… знаешь кого брать с собой на первое свидание… — говорю, прикидывая свои шансы прикоснуться к Энджи и не лишиться какой-либо конечности.
Улыбается как маленький ребёнок светло и искренне. Делаю шаг. Рычание откуда из недр Ставрюши…
— Мне нужно отвести его в вольер. Позже выпускают других собак, он с ними не ладит.
Почему я даже не удивлён?
— Ты предлагаешь мне познакомиться и с ними? — я честно не знаю, на что мне рассчитывать.
Смотрит на меня как на сумасшедшего.
— Нет, Жень, я не настолько кровожадна, — покачивает головой, прикрывая глаза, а потом безумный взмах ресниц. У меня просто срывает стоп-кран. Ещё шаг, немного с боку, чтобы по-настоящему кровожадная тварь не смогла до меня дотянуться и я касаюсь её губ. Это всё, о чем я мечтал последние два месяца — нежные, податливые, мои.. Э-э-энджи…
Бл..! Резкая боль в бедре.
— Ставр, ты сдурел! — Энджи почувствовала рывок и уже оттягивает ушастое чудовище себе за спину. У чудовища раскаяния ни в одном глазу.
— Жень, прокусил? — испуганно и удобнее перехватив ошейник, проводит рукой по ноге.
Сладкая, ты издеваешься?!! В кровь выплескивается какая-то невероятная смесь боли и удовольствия, а из болевой точки распространяется волна тепла, подхлестываемая все возрастающим желанием. Отступаю на шаг. Опыт, конечно, уникальный, но углублять его я не намерен.
— Нет, — сообщает она, убедившись в целостности моих брюк. Стоит побеспокоиться за их целостность в другом месте — левее и чуть выше.
— Пошли, — указывает мне путь, с трудом разворачивая и заставляя Ставрюшу идти рядом.
Наш путь проходит через ухоженный сад с деревьями, клумбами и аккураными дорожками между ними. И никого. В голове тысяча вариантов развития событий, но ни в одном из них нет того, где Веров не в курсе, что я на его территории. Я даже рассчитывал на то, что первым делом у меня появится возможность с ним переговорить. Мне есть, что сказать и предложить. Но, нет. А это значит, что у него какие-то свои планы на мой счёт… и это немного… напрягает. Я умею ждать, но сейчас не тот случай.
— Подожди меня минутку, я быстро, — тихо говорит Энджи и утаскивает чёрного монстра куда-то направо.
На мой взгляд, идеальный момент, чтобы показать, кто здесь хозяин. Отец уже, наверное, прикапывал бы меня в самом укромном уголке сада. Но я всегда забываю, что Иван Сергеевич — не мой отец. И интересы своих детей он всегда ставит на первое место. Чего только стоит пятилетняя эпопея Эндж со Свиридовым. Здесь я, пожалуй, точно бы разделил позицию своего отца и сгноил этого урода в тюрьме или что похуже… Но, бл. ть, почему я тогда так завидую и Эндж, и Пашке? Для своего успокоения, я мог бы подобрать кучу совершенно нелестных эпитетов, чтобы выразить отношение к методам в воспитания Верова-старшего, но это было бы неправдой…
Или, Иван Сергеевич, ждёте более подходящего момента, чтобы выбросить меня из своего дома ещё и с голым задом? Стреляющая боль в бедре… Эндж, моё обезболивающее, где ты?
