— Ну, и слава Богу! — милая улыбка, чуть отведенные глаза.
Она умеет держать удар… даже лучше, чем я…
— Смотри, — указывает кивком головы куда-то в центр зала. — Знакомые всё лица. Похоже Алиска нашла себе жертву и уже довела её до слез.
Оборачиваюсь. Королева восседает на троне. Беременная. Присвистываю. Это ж кто удостоился чести? Холодок пробегает по коже при оценке примерного срока. Бл. ть! Пашка, не дай Бог!!! Перевожу взгляд на соседку, ту, которая жертва… Света?!! И она действительно плачет. Руки сами по себе сжимаются в кулаки. Тебе не жить, белобрысая тварь!
Юля, очень хорошо знакомая с таким моим состоянием, резко дергает меня обратно на стул:
— Что?!!
— Это — Света! Она ей, наверное, что-то наговорила! Но Пашка не мог! — хлещет мой поток сознания.
— Стоп!
Юля в курсе Пашкиных отношений с Алисой, что ещё обсуждать двум девчонкам, как не знакомых шлюх.
— Это не Пашин ребенок, — уверено говорит она, как будто лично присутствовала при процессе зачатия.
— А чей?
— Карима Ильдаровича. Он своих детей за километр чует. Их у него девять. Этот — десятый. Юбилейный. Мальчик. Сама понимаешь, она уже из под него не вывернется, как бы не старалась. А это — яд сцеживает, чтоб самой не захлебнуться. Ты, Верова, не встреваешь! Пошли!
По пути она цепляет стул из-за соседнего столика, делаю тоже самое.
— Алиса Вячеславовна, какая встреча! И без господина Абашева, неужели отпустил без присмотра мать своего наследника?
Злобный взгляд, прерванной на самом интересном месте, хищницы.
— Юля, вы, кажется, забыли с кем разговариваете?
Уже крепко держу Свету за руку, шепнув ей, что Алиска — дура и врушка. Улыбается мне, а слёзы всё ещё продолжают стекать по щекам. Хватаю салфетку. Нет-нет-нет! Только не Света! Намерение причинить стерве нестерпимую боль опять возвращается. Но Юлька не позволит, дети, даже ещё на рожденные, для неё табу.
— Нет, — продолжает она. — А также я помню имена всех женщин и детей Карима Ильдаровича, его прямой номер и желание, чтобы вторую половину беременности вы как можно меньше появлялись в общественных местах. Ой, я сказала меньше? По-моему, там было «вообще НЕ».
Молниеносно срывается с места, но я всё равно успеваю перехватить её на выходе, игнорируя Юлькин протестующий окрик.
— Приблизишься к Свете ещё хоть раз, дождусь пока родишь и изуродую так, что ни один хирург за тебя не возьмется. А про это… я сегодня же расскажу Павлу.
Делаю шаг. Теперь она хватает меня за руку.
— Не надо, пожалуйста! — действительно просит. Она, что рассчитывала, что Света умолчит об их встрече? Сбрасываю её захват.
— Ты меня услышала.
Возвращаюсь к девчонкам. Они уже познакомились и моё сердце, наконец-то, успокаивается, когда я вижу улыбку Светы и никаких следов сырости, только чуточку припухшие глаза.
— Вот, сучка! — ругается Юлька.
А мне, как заботливой мамаше, почему-то хочется зажать Свете уши руками. Грозно шикаю на подругу. Заливается смехом. Медлит подбирая слова:
— С ума сойти, Свет, даже представить не могла, что кто-то так положительно сможет влиять на Энджи, да это покруче их романа с Женькой.
Света вопросительно смотрит на меня. Ну, да, всё как-то, и правда, очень стремительно…
— Пашка ж, с тобой спокойно поговорить не давал! — перевожу стрелки я. — Вот и приходится творить чёрт знает что, чтобы хоть изредко заманивать тебя к себе!
— Ах, вон, оно что! — ржет Юля. — Ну, значит, я правильно поняла, что Евгений Егорович только прикрытие!
Запускаю в неё ложкой. Ловит. Неинтересно. Какие-то мы все слишком ловкие.
— Эндж, ты прикинь, она, и правда, Свете сказала, что это Пашкин ребёнок.
— Не сказала, — уточняет Света, — но намекнула так, что сомнений не оставалось, — её лицо вновь мрачнеет.
— А как вы вообще пересеклись?
— В клинике, услышала мою фамилию и поинтересовалась. А я, ведь, видела ее тогда с Пашей.
— Так, хватит, — Юлька не даёт ей снова окунуться в неприятные мысли, — я думаю, мы все заслужили сегодня заряд позитива. Поэтому отправляемся к самым прекрасным мужчинам на свете, — хохотнув смотрит на Свету.
— К близ-не-цам!
Заходим в дом. Отправляю Свету в их с Павлом комнату отдохнуть и переждать первый шквал неистовства детей. Стеша сообщила, что они в саду и через час ждёт нас всех ужинать. Там настоящая осень и две маленькие фигурки вдали. Замечают нас и…
— Ю-ю-юля-а-а-а! — звуковая волна вперемешку с криками перепуганных птиц и потревоженных собак.
— Ещё пару лет и пора будет завязывать с таким приветствием, — топчется на месте Юлька, решая какое положение лучше принять. В итоге присаживается. Согласна — падать ниже, группироваться удобнее. И… вот они!
Катаются по листьям под свой звонкий хохот.
— Ю-ю-юль, почему тебя так долго не было? — Федор, сидя на попе и укоризненно посматривая на все ещё лежащую на земле Юльку с Петром под мышкой.
— Федь, ну, она же супер доктор! Ты всех-всех спасла, правда, Юль? — Петя тоже садится.
— Всех, — гордо выдаёт она, — а теперь вы меня, — протягивая им руки.
Мальчишки молниеносно вскакивают на ноги и тянут её вверх, несколько секунд и все опять на земле.
— Хитрая, так нечестно! — через смех высказывает недовольство Петя.
— А кто ушами хлопает? — нравоучительно заявляет Юля, по очереди целуя пацанов в щеки. Думала не дадутся, уж Петька точно, но она для них до сих пор как какое-то сверхсущество, даже круче, чем Ба!
Поднимаются, отряхиваются.
— К проверке супер сил готовы? — серьёзно спрашивает она.
— Да! — хором орут близнецы в лучших армейских традициях.
— Тогда быстро в свою комнату, скоро буду!
Моментально срываются, сверкая пятками.
— Они тоже другие! — вижу, что пытается контролировать голос. — Эндж, пообещай мне, чтобы не случилось у вас с Женей, ты больше не вернешься к старому. Потому что тогда, я сдохну от разочарования… и не знаю, что с тобой сделаю.
— Ну, наверное, будешь являться в виде призрака и пугать меня по ночам, — мне тоже сложно сдерживать эмоции.
— Верова, вот ты наглая! Всегда ищешь вариант поприятнее. Хрен тебе! Буду являться в виде зомби, заванивая тебе весь дом и оставляя повсюду свои следы! И никаких уборщиц, Эндж, моё условие — вычищать только своими ручками!
Обнимает и тихо шепчет:
— Спасибо! И пусть все будет хорошо!
Мысленно присоединяюсь к её просьбе.
