Порохов не один. С чего бы? Притащил секретаршу? Раньше за ним такого не наблюдалось. Или любовница на выгуле? Тем более, он знает как я отношусь к подобного рода вещам.
— Это его дочь, — сообщает Регина, пока мы идём к столику, — похоже тебя решили взять в оборот.
Нда… Игорь Саввич тешьте себя надеждами…
Приветствие. Представление. Начинаю рассматривать, что мне собираются втюхать в качестве будущей женушки и тут за ее плечом…
Энджи?!! С каким-то хреном, который пялится на неё с откровенным желанием, да ещё не стесняясь тискает за руку! Когда она успела?!! Я проверяю отчёты каждый день! — ревность и злость взрывоопасная смесь.
Регина больно сдавливает мне локоть. К черту Порохова! Мне нужно с ней поговорить!!! Без свидетелей… У меня в голове ее спутник уже валяется в луже крови с проломленным черепом… А нехрен лапать мою Эндж!
Глава 3
Энджи
Развороченная душа, рассеченная грудь, сердце истекающее кровью… Держись, Эндж, шаг, ещё шаг… захотелось наслаждений, будь готова расплачиваться за них. Просто сегодня счёт предъявили моментально… Можно подумать в первый раз… Ничего, ты ж у нас практически врач-реаниматолог! А что делать? Когда ты один на один с собой и вокруг никого, приходится как-то приспосабливаться… Сейчас отыщешь свою штопальную иглу, суровые нитки и вперёд собирать лоскуты своей изрядно потрепанной жизни воедино…
По времени уже вот-вот должны выносить торт. Иду по направлению к кухне, где по пути меня перехватывает Света. Счастливая, с искрящимся взглядом, такая хорошая… Хитро улыбается, быстро повязывая мне на шею какую-то херню из ленточек, оставшуюся после конкурса. Поднимает глаза и… у меня что, реально всё написано на лице?
— Где он?!!
Наша девочка! Она уже почти достигла уровня владения Веровским тоном насквозь пронизанным острыми иглами ледяных кристаллов.
Чуть заметно качаю головой из стороны в сторону. Как бы мне не хотелось впутать её в это дерьмо, я не могу… Не прощу себе этого! Даже несмотря на то, что точно знаю, осуждение со стороны Светы причинит Рудову ощутимую боль. Ну, и если быть до конца откровенной, месть удалась, сама бы не разыграла партию лучше. Мастерски, не распыляясь, на раз-два-три. Бл. ть! Эндж! Ты что оправдываешь его?!!
Легонько подхватываю Свету под локоть, тащу к толпе, заметив, что торт уже вывозят. Большой, трёхъярусный со всеми любимыми героями Пети и Феди, наш совместный проект, мы просидели над ним три вечера, прежде чем определились с тем, кто удостоится чести на нем присутствовать и распределением мест. Ещё час я потратила на то, чтобы донести до кондитера, какой может разразиться скандал, если он что-то перепутает. В итоге всё идеально!.
Папа и брат подхватывают мальчишек, и те кружат над тортом, задувая свою часть свечей. Справляются с одного захода! Апплодисменты, очередная волна поздравлений. Ромки так и нет… Ну, и хер с тобой, папаша недоделанный! С силой всаживаю нож в мастику, добираясь до бисквита. Спокойно, Эндж, осталось совсем немного, не позволяй всяким мудакам испортить то, во что ты вложила столько сил.
Улыбаюсь, стараясь не выругаться, когда мелкие гости начинают ныть, что им достался не тот персонаж, которого они хотели, его, вон, уже подъедает Витька или Машка. После того, как предлагаю им отбить желаемое собственноручно, Света мягко меня сменяет, успевая шепнуть, что нужно продержаться ещё чуть-чуть и все закончится.
Ага… Уже…закончилось… Даже не начавшись…
Крепкие, власные руки обнимают меня со спины.
— Энджи, чертёнок, все хорошо? — папа… он всегда чувствует, что что-то не так, что у меня, что у Пашки. Отцовский инстинкт или рабочий опыт? Передергивает от осознания того, что людям, которые любят и принимают меня любую, я частенько показываю именно свою темную сторону, до кучи подбрасывая ворох проблем.
Проворачиваюсь в кольце его рук, укладывая голову на плечо. Спокойно и безопасно.
— Все хорошо, пап. Просто устала… Спасибо, что поинтересовался… и вообще… спасибо за всё! — сдерживаюсь из последних сил, чтобы не разрыдаться… Бл. ть, Энджи! Ну, в кого ты превращаешься? Что за сопливые истерики?!!
— Эй, что за настроение, дочь? — он всё ещё теряется от таких проявлений чувств. Хамство и грубость из моих уст для него привычнее.
Обнимаю его покрепче. Расскажи я ему про Рудова, сначала выдерет как сидорову козу, поскольку неоднократно предупреждал меня не связываться с ним, а потом сравняет его с землёй, чего бы это ему не стоило! А стоить будет дорого — у них разные «весовые» категории.
— Люблю тебя, пап! — окончательно выбиваю его из коллеи, жмурясь и целуя в щёку.
— Доченька моя, — тихо, на грани слышимости, ласково поглаживая по волосам, шепчет он. То, чего я ни разу не слышала в первые десять лет своей жизни. Ещё десять мне потребовалось, чтобы услышать и принять… Я — не одна…
Жизнь продолжается.
Дом. Все равно хочется побыстрее остаться уединиться. Насчёт грандиозной попойки уже не уверена, но боюсь сорваться на окружающих. Внутри ещё плещется безумный коктейль из ненависти, отвращения, обиды и жалости к себе, главное, чтобы не расплескался и не забрызгал всех вокруг.
Федор упорно тянет меня к себе, подарки уже доставили, и им с Петькой нужна помощь в распаковке. Если бы мы были у Ба, там нашлась куча желающих, кто захотел бы помочь. У Ба близнецов обожают, несмотря на их проказы и поведение, порой, далекое от совершенства. А здесь, у отца, все при деле, даже он сам сразу же окунулся в работу.
Света порывалась ехать с нами, чувствуя моё поганое настроение, но Пашка был категоричен. После недавнего медового месяца ему, итак, приходится подтягивать хвосты, разъезжая по командировкам. А если учесть, что Света уже приступила к работе в кризисном центре Ба, который та с подругой открыла совсем недавно, то времени на совместный досуг остаётся минимум. Нам с мальчишками её внимание перепадает во время Пашкиных отъездов, молюсь, чтобы они продлились как можно дольше, потому что Света рядом — это гармония, радость, душевная близость, тепло, желание, сделать всё возможное, чтобы стать лучше… ну, и просто уверенность, что чтобы не случилось, тебя примут, выслушают и убедят в том, что всё будет хорошо.
Поэтому плетусь, давая себе ментальные установки не реагировать на провокации Петьки, он всё ещё цепляет меня, не веря, что я изменилась, и вечно поджидая момент, когда я опять превращусь в эгоистичную суку, которой на них плевать. Ну, уж нет, я пять лет пыталась вытравить её из себя, и когда мне, наконец-то, показали способ, как это сделать, я не похерю всё в один миг.
Притягиваю Федю, ковыряющего обертку на здоровой коробке, крепко прижимаю к себе и целую в нос. Он смеётся, уворачивается.
— Ты меня задушишь! — вопит, пытаясь вырваться.
Петя внимательно наблюдая за нами, цедит с презрением.
