— Жень, нахрена ты притащил сюда этого мудака? У нас, ведь, и без него все прекрасно! — кривит губы и морщит лоб.
И сразу Григорьеву, как будто не своим голосом:
— Я хожу к психологу уже семь лет. Подобная чушь меня давным-давно не трогает.
И опять мне:
— Скажи ему чтобы ушёл! — требует она. — И я покажу тебе, на что я способна.
— Отпусти Федора.
— Не понимаю, — во все зубы лыбится она, — Кто это? И зачем мне это делать?
Смотрю на ажурную кочергу возле камина и думаю, как засадить этой стерве про меж глаз!
— Но я подумаю, если ты будешь хорошим мальчиком и вылижешь меня прямо сейчас, рука ложиться на ткань трусов, оттягивая их и она запускает её в себя. — Хотя, нет! Ты сделаешь это просто так! Потому что хочешь меня, я вижу!
Хочу… разорвать пополам, бросить в камин, облить бензином и поджечь!
Григорьев пытается меня остановить, но я уже рядом с ней, перехватываю горло и шепчу прямо в её блядские глаза:
— Если с его головы упадёт хотя бы один волос, ты труп, тот который будет валяться на помойке, воняя так, что даже падальщики побрезгуют…
— Ты никогда ничего не докажешь! — шипит она.
— Евгений Еговрович, — тон Игоря Саввича холоден и груб, — покиньте мой дом немедленно.
— Игорь Саввич, я надеюсь на ваше благоразумие и способность объяснить дочери, что к чему, — отпихиваю ее и чувствую острую потребность помыть руку.
Дело за ним. Он не захочет рисковать бизнесом. А значит, ждём…
Григорьев раздосадован, хотя, на мой прямой вопрос можно ли реально повлиять на эту суку ответа не даёт… Звонок от Белова, вычислили исполнительницу. Возвращаемся в дом Веровых. Помимо личности наемницы, удалось даже выяснить её примерное местонахождение, но район большой… на связь она больше не выходила. Все группы отправляются на место, начиная проверку, а также, чтобы в случае чего сразу же отреагировать.
Делюсь своей информацией. Иван Сергеевич опять благодарит… Чёрт! Не могу!
Регина недовольна. Владимиров уже отправил наши группы на помощь Веровским.
Мы должны его найти!
— Жень…
Энджи вдруг ставшая маленькой, худенькой, не собой, своей тенью — красные глаза, потухший взгляд…
— Милая, прости! — даже обнимая её, я ощущаю холод и отсутствие жизни…
— Я знаю, папа сказал, что ты помогаешь… Это она, да? Алинка? Из-за тебя? — тихо, потому что уже не осталось сил.
И это такая боль, которую я не чувствовал ни разу в жизни. Кол входит в сердце, полностью разрывая его… Да, это она… Да, из-за меня…
— Побудь со мной, пожалуйста, Пете дали снотворное, а я не хочу… Но не могу одна… — и это все на одной ноте без каких либо эмоций… Боже, Энджи… Боже! Спаси и сохрани…
Уже рассвет. Она всё-таки уснула, а я, как последний трус, боюсь того мгновения, когда её глаза откроются, и мне нечего будет ей ответить…Мы словно в вакууме — ничего не происходит и это самый безумный страх, который можно себе представить.
Звонок. Нет, пожалуйста, только не разбудить! Хватаю телефон Энджи, который лежит рядом с её подушкой. Глушу звук. «Юлька». Бл. ть! Да, дурные вести разлетаются… Но звонок в данной ситуации худшее, что можно придумать, ты, белобрысая, ещё спроси, есть ли какие-нибудь новости и отругай за то, что не досмотрела… Принимаю вызов, чтобы послать с чистой совестью, но не успеваю.
— Верова, бл. ть! Я тебя убью!
Глава 23
Юлия
— М-м-м… Дим, пожалуйста, ещё сильнее… Вот так! Да! Да! Да… Ты настоящий волшебник! Да-а-а…
— Вострикова, перестань стонать, я после тебя себя чуть ли не порнозвездой чувствую, правда, уровнем пониже… у меня-то реплик нет…
— В чем проблема, дорогой, присоединяйся! — предлагаю я, в очередной раз отпуская стон удовольствия от того, как расслабляются мышцы под его руками. — Но сам понимаешь, тогда никаких гарантий твоей неприкосновенности дать не смогу, — ржу я, защищая голову от подзатыльника.
— Юль, в очередной раз повторяю, хорош жрать сладости и запишись в бассейн, — голосом телевизионного доктора вещает мой однокурсник променявший карьеру врача на семью и профессию массажиста.
— Дим, ну, ты ж понимаешь, что первое — это из области фантастики, а второе успешно реализовано, — тянусь к сумке лежащей на стойке рядом с кушеткой и извлекаю из бокового кармашка карточку годового абонемента спортивного клуба.
— И когда ты там была в последний раз? — скептически интересуется он.
— Три месяца назад…
— Тот раз, я так понимаю, был и первым?
Прячу лицо в дыру на кушетке… очень удобно, надо сказать… Предложить идею для массового внедрения на рабочих местах?
— Всё. Десять минут и домой. Спать!
— Спасибо, Дим, ты раз за разом возвращаешь меня к жизни!
— Ага, а ты целенаправленно пытаешься с ней разделаться. Ты когда последний раз выходной брала?
— Три дня назад.
— Да, неужели? И где провела?
— На кладбище.
— Вострикова! — шлепок полотенцем по заднице.
— Не, ну надо ж потихоньку знакомиться с будущей средой обитания.
— Бесишь, Вострикова!
— Тем и живу! — оборачиваюсь и показываю ему язык.
— Иди уже и не возвращайся пока нормально не выспишься!
— Ты решил избавиться от меня навсегда?
— Жду в четверг, как всегда.
— Спасибо, Дим!
Ещё ранее утро, я после смены, ночка была… активной, впрочем, как обычно. Пара переломов, отравление, младенец с температурой, маленькое солнышко, хорошо, что быстро справились, несколько гипертоников, подозрение на аппендицит, не подтвердилось. Пфф…
Погода всё-таки испортилась… Мелкий моросящий дождик… Люблю такой… Пахнет настоящей осенью. От Димки до меня двадцать минут пешком, но сейчас ловлю себя на том, что хочется движения, Димкины руки действительно волшебные. Закидываю рюкзак за плечи, натягиваю капюшон, прыжок на месте и бегом — шаг, второй, третий… Это всё равно что медитация, главное, не вырубиться прямо в пути… Глаз цепляет несколько однотипных машин по дороге, что-то знакомое… Время от времени прикрываю глаза, концентрируясь на шлепках своих кроссовок по влажному асфальту, ещё тихо и я их слышу… Прелесть утра спального района… Подбегаю к дому, чувствуя себя по настоящему живой. Ну, и, естественно, какая ж жизнь без любимых соседей?
— Юленька, доброе утро!
— Доброе, Нина Константиновна!
— С работы?
Этот вопрос неизменен, как и ответ на него, но мне до чертиков хочется когда-нибудь ответить «с блядок» и понаблюдать за реакцией. Хотя… в случае с Ниной Константиновной ответом мне скорее всего будет — «ну, наконец-то, за ум взялась!»
