С минуту сидим молча…
— Знаешь, Женя, если бы мне предложили другую жизнь, в которой не было бы твоего отца и Ирина, вероятно, была бы жива… я бы отказался… Из-за тебя, потому что ты вырос именно таким, каким она и хотела и если она уже не может тобой гордиться, то я точно могу.
Пара шагов ко мне, и я получаю то, из-за чего всегда завидовал Пашке, настоящие отцовские объятья, которые кроме гордости, говорят и о том, что у меня за спиной всегда будет надёжный тыл без условий, завышенных ожиданий и шантажа…
— Спасибо, — одно слово, но сейчас я вложил в него всю свою жизнь.
— Пошли, — тепло улыбается он, — у меня вдруг появились большие планы на этот вечер.
— А у меня они и были… — чуть слышно пооизношу я, но фраза уже тонет в музыке и смехе.
Волна чёрных волос. Небесно-голубой струящийся шёлк. Она как самый настоящий ангел. Замечает меня. Взлёт ресниц, долгий взгляд, светлая открытая улыбка. И для меня исчезает все вокруг. Энджи — родная, любимая, моя… Рука, прикосновение к спине. Мне не нужна музыка, потому что всё есть в голове и моих руках, мой свет, мой источник жизни и силы, та, ради которой стоит умереть и воскреснуть вновь… моя любовь! И так легко сделать, то, что полгода назад я посчитал бы глупостью. Останавливаюсь, опускаюсь на одно колено и протягиваю коробок. Недоумение… Слёзы подбирающиеся к уголкам глаз. Она берет его в руки, открывает… А я хриплым от волнения голосом спрашиваю:
— Эндж, ты выйдешь за меня?
— Замуж?
Ну, куда же еще?
— Да…
И она вмиг опять становится моей Энджи — веселой и радостной. Быстро кивает головой:
— Да! Да! Да! Же-е-еня!
— Спасибо… — шепчу ей в губы.
— Тебе, родной… — целует меня уже моя невеста… мой собственный ангел…
Эпилог
Три года спустя
Евгений
Полуоткрытые губы, прерывистое дыхание, капельки пота на лбу. Толчок. Жадно смотрю в её глаза, в них отражается весь мой мир. Ещё движение. Касаюсь её головы своей, чувствуя жар и влагу.
— Энджи, родная…
Дрожь в руках и ногах до самых кончиков пальцев. Перехватываю её дыхание быстрым поцелуем, смачивая пересохшие губы. И ещё один толчок. Протяжный стон.
— Милая, ещё немного.
— М-м-м, — соглашается она и в очередной раз выгибается мне навстречу. Притихает. Проводит языком по губам, стараясь улыбнуться, прикрывает глаза. Моё сердце ускоряется и начинает казаться, что пол уходит из под ног.
— Всё, Жень, прикрываешь тылы, — тихо и спокойно оттесняет меня Юля, отправляя Энджи за спину. Обхватываю её за плечи, плотно прижимая к себе, давая ещё одну передышку. Мог бы, забрал бы всю её боль.
— Давай, моя хорошая, ты у меня уже опытный боец, — подмигивает она Энджи, берет за руку и передаёт управление своей коллеге. Замираю в ожидании. Когда же это закончится?.. Потому что шесть часов подряд видеть любимую в таком состоянии и мало чем мочь ей помочь… только тем, что рядом… вместе…
— Жень, — откидывает голову на меня и шепчет, — я люблю тебя.
— Я с тобой, Эндж, люблю…
Слёзы… Тужится изо всех сил. Рык переходящий в выдох облегчения… А у меня дежавю — крохотный красный комочек… девочка… дочка… без плача, просто кряхтение… Юлька-профи сразу же окунается в свою стихию и когда через минуту я отрываюсь от губ жены, шепча ей нежности и слова благодарности, на грудь Энджи укладывают нашу дочь… а несколько секунд спустя… вторую… Я что-то говорил о том, что не хочу девочек…
— Дыши, Женя, дыши… — Юля мне, весело улыбаясь.
Кажется, что это и есть мой первый вдох в жизни… в жизни с моими малышками… Девочки… Дочки!
Энджи плачет и сквозь слёзы, подтягивая к себе поближе, тихонько обещает им быть самой лучшей мамой… ты уже такая, милая, лучше всех… От того, чтобы присоединиться к слезам Энджи, меня спасает только наш супер доктор:
— Так, многодетный папаша, теперь у тебя ответственная миссия сообщить всему вашему табору, что всё хорошо и разогнать их к чертям собачьим. Вот, скажи мне, Рудов, ну, кто в век современных технологий настаивает на личном присутствии? Да ещё и детей своих архаическим причудам учите, — смеётся она, легко меня приобнимая и добавляя. — Поздравляю, Жень, вы молодцы!
— Спасибо, Юль! — обнимаю в ответ, чувствуя ее такой же частью нашей жизни, как и детей.
— Ну, что, красотка, опять всё сначала? — она уже около Энджи. — Но в этот раз точно будет все по-другому, просто супер! Или я — не супер доктор!
Выхожу в гостевую часть палаты… Нда… нас многовато, и это учитывая, что из взрослых тут пока только две женщины — Света и моя… мачеха, успевшая сообщить мне, что отец еще три месяца назад приказал посадить вокруг дома розовые кусты, естественно не для сына… не меня… младшего, для внучек. А там, глядишь, Бог и дочку пошлет… Да, остановить её порой очень сложно…
Детей, считая теперь и моих дочек, девять, с десятым на подходе… Но Света — это Света, никакой толчеи.
Присаживаюсь, показывая Пете и Федору сестренок.
— Анечка, — во всю улыбается Петр и гладит сестру по ножке.
— На-а-астя, — не отстает от него Федя, касаясь маленького пальчика.
У нас с Энджи не было никаких шансов предложить что-то своё, после того как Петр Евгеньевич и Федор Евгеньевич Рудовы заявили свои права на выбор имён для сестёр. Поэтому, Анна Евгеньевна и Анастасия Евгеньевна, добро пожаловать в нашу семью! Ма-а-аленькие, вы ни на секунду не пожалеете, что выбрали нас… Знаю, о чём говорю…
