– Я понимаю, – кротко вздохнула Поля, и лицо леди Редьялы разгладилось. На Полину никто никогда не мог долго сердиться.
– Мы должны быть ему надежным тылом, ваше величество, – матушка Демьяна жестом предложила невестке сесть в соседнее кресло. – Крепким, как замок Бермонт, как скала, на которой он стоит. Я помню, что ты всегда была непоседой, Полина, да и кровь твоя не позволит тебе стать такой, как наши женщины…
– А вам бы этого хотелось? – как можно равнодушнее поинтересовалась Пол. Налила себе ягодного отвара, с удовольствием отпила: она была голодной, а завтрак по ее приказу накрыли в кабинете.
– Нет, – с легким удивлением ответила леди Редьяла, поднимая ноги на скамеечку, где ранее сидела горничная. – Почему ты подумала, что я могу этого хотеть?
– Леди Мириам несколько усердствует в наставлениях, – осторожно объяснила Поля. – Вы не просили ее… вылепить из меня хорошую берманскую жену?
Матушка Демьяна сдержанно улыбнулась.
– Просила только помогать тебе. Мне докладывали, что Мириам бывает слишком хлопотлива и чрезмерна в советах. Но она многое знает про наши традиции и действительно может облегчить твою жизнь. Однако королева ты, а не она, милая. Если она тебя утомляет – отошли ее. И еще раз скажу: никого другого я бы на твоем месте видеть не хотела. Будь его женой одна из наших женщин, она не посмела бы стать за Демьяна против наших мужчин. Да, ты порывиста, быстра, слишком смела и открыта для нас, но ты спасла моего сына, подарила нам тепло и дала ему силу, – она теперь говорила горячо, и Поля видела в ее блестящих карих глазах, в опущенных вниз уголках губ и огромную материнскую любовь, и беспокойство, и гордость за Демьяна. – Об одном прошу, не стань его слабостью, Полина. Направь свой огонь туда, где он будет полезен.
– Этим я и собираюсь заняться, – согласилась Пол и поднялась. – Поэтому мне нужно идти, леди Редьяла. И, к сожалению, не смогу присоединиться к вам за обедом. Но, обещаю, если Демьян не разведется со мной после вчерашнего и не прикажет запереть в подвале до своего возвращения, выпьем с вами чаю вечером.
Свекровь с улыбкой покачала головой.
– Что же ты придумала?
– Вечером расскажу. Вы это переживете, – заверила ее Полина уже от двери. – А вот леди Мириам, – она хмыкнула, – вряд ли.
Королева Бермонта, не заходя в свои покои, направилась в кабинет, где уже ждал завтрак и горел огонь в камине, и там провела несколько телефонных разговоров с министром здравоохранения, министром обороны, главврачами нескольких больниц и проректором магического отделения Ренсинфорского государственного университета. Там же она и пообедала, в спешке поглядывая на часы, и написала письмо Ангелине – попросила советов в том, что она задумала, отправив его с огнептицей.
В день, когда Василина рассказала ей, как вызывать огнедухов, Полина баловалась несколько часов, не меньше, а затем звонила всем сестрам, кому могла, и высказывала свои восторги. Огнедухов получалось вызывать даже у малышки Каролины, и она с гордостью рассказывала Поле, как они ее слушаются и зависают неподвижно, чтобы успела зарисовать.
До звонка Демьяна оставалась около двадцати минут, когда позвонила Марина и срывающимся, ломким от счастья голосом прокричала в трубку:
– Люк вернулся, Пол. Вернулся, представляешь? Мой муж. Живой. Живой… – она нервно засмеялась и снова крикнула, словно убеждая в этом весь мир: – Жи-во-о-ой.
Полина, мгновенно забыв про все свои великие планы, завизжала в трубку – даже не от новости, от счастья, от радости в голосе сестры, от чуда, которое случилось и с ней тоже, и так они орали и визжали, оглушая друг друга, потом хохотали из-за этого до слез.
– Но как? – спросила Полина, когда, наконец, они обе успокоились.
– Я потом расскажу, – пообещала Марина, задыхаясь. – Завтра… или послезавтра… самой бы поверить. Сил нет говорить, Пол. Но я хочу, чтобы все знали, все. Всем сейчас позвоню. И Ани напишу. Боги, знала бы ты, каково это. Хотя, – голос ее стал серьезным. – Ты-то знаешь.
– Знаю, – согласилась Пол, улыбаясь и вспоминая свое оглушительное счастье, когда, уже теряя сознание под ритуалом Владыки Нории, она увидела, что Демьян очнулся.
Муж и господин позвонил почти сразу, как Марина отключилась, ровно в половине третьего, и Полина с замирающим сердцем схватила со стола трубку, на экране которой высветилось его имя.
– Демьян? – позвала она осторожно.
– Здравствуй, Поля, – сказал он так устало, что ей стало невозможно совестно.
– Сильно сердишься? – проговорила она жалобно. Подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу, глядя на площадь, над которой вчера летала.
– Я не сержусь, я в ярости, – так же ровно ответил Бермонт, и Полина наконец-то услышала в голосе мужа рокочущее эхо того, что творилось в его душе. – Оттого, что ты могла погибнуть, Пол. Как бы я жил без тебя?
Полина поняла, что сейчас начнет рыдать, и поэтому перешла в наступление.
– Я тоже тебя люблю, – зашептала она горячо в трубку. – Я ведь правда все поняла, Демьян. Правда. Все. Хочешь, я запрусь в покоях до твоего приезда и не буду выходить вообще?
– Ты и взаперти найдешь приключения, – проворчал он, но уже без суровости. – Нужно было привыкнуть, что ты не можешь жить спокойно, заноза моя.
– Я могу, – Поля уныло водила пальцем по стеклу, выписывая «Демьян». – Не надо считать меня совсем безмозглой. Я и вчера хотела все сделать правильно, позвать на помощь, но эта стрекоза на людей собиралась броситься, понимаешь? Что мне было делать?
И она, торопясь, повышая голос на особо эмоциональных моментах, потрясая руками и шагая туда-сюда по кабинету, рассказала Демьяну обо всем, что случилось.
– Лететь за помощью, конечно, – ответил муж, выслушав ее. – Нужно всегда действовать рационально. Если бы она тебя догнала и разорвала, то жертв было бы больше: погибла бы и ты, и люди, потому что ты не успела бы позвать бойцов.
– Сейчас-то легко размышлять, – пробурчала она. – Ты-то как бы поступил?
– Я бы попытался ее остановить, – согласился Демьян. – Но я многократно сильнее тебя, Пол. Нужно соотносить свои силы с силами врага. И помнить о том, насколько ты ценна для Бермонта. И для меня.
– И для тебя? – с нежностью переспросила Полина. – Очень-очень?
– Безумно, – проговорил он устало и тепло. – Мне хочется взять тебя за шкуру зубами и трясти, пока ты не поймешь, что не имеешь права рисковать. Но ты не очень раскаиваешься, да?
– Нет, раскаиваюсь, – сказала Полина серьезно. – Что улетала, никого не ставя в известность. Что тебе не говорила. А вот что стрекозу попыталась увести – нет.
Он раздраженно рыкнул.
– Ты же хочешь, чтобы я была честна с тобой, мой король? – проговорила она в трубку с улыбкой.
– Приковать бы тебя к себе, Поля, – безнадежно сказал он.
