– Макс, Макс, Макс…
Резкий запах лаврового листа сушил горло. На стене твердыни висел распятый исполосованный Тротт, и по камню текли потоки крови от его обрубленных крыльев.
Беспомощность. Отчаяние.
Захотелось орать и рыдать, и она схватила себя за волосы и резко дернула – побольнее, пожестче, чтобы остановить истерику.
– Макс, Макс, Макс, Макс, Макс…
Над головой загудело, и она вжалась в прохладную стенку. Задрала голову. В прорези ствола мелькнуло брюхо одного раньяра… второго, третьего… Снизу были видны сапоги наемников – не менее пяти человек на каждом инсектоиде.
Они летели куда-то влево. Туда, откуда она прилетела? Или нет?
Алина вдруг с ужасом поняла, что понятия не имеет, с какой стороны она двигалась и в какой сейчас находится лорд Макс.
– Макс, Макс, Макс, – снова зашептала она лихорадочно, словно выплетая волей своей, звуком голоса и отчаянной надеждой нить, которая должна была удержать его живым и привести к ней.
А если попробовать найти его? А если она сможет помочь?
– Нет, – гневно ответила она самой себе и крепче вцепилась в нож.
В прошлый раз его поймали из-за нее. В этот раз она не сдвинется отсюда, пока он не придет за ней.
Он придет. Он всегда приходил. Всегда.
Широкие, пышные листья папоротников стелились по ветру – когда Алине померещилось между стволами какое-то движение. Словно тень мелькнула раз, другой, словно пятно солнца на земле пробежало и скрылось.
Она моргнула.
Между папоротников шагах в двадцати от нее, совершенно по-звериному тихо и легко двигался дракон Четери. Он не пригибался, но каким-то образом сливался с окружающим лесом так, что его сложно было заметить. Лицо его было хищным, чужим, но это был точно он, абсолютно точно он.
Он почти скрылся, когда она очнулась.
– Четери, – засипела Алинка шепотом. От страха и изумления у нее сел голос. – Четери.
Она сама себя едва слышала из-за воя ветра, а он услышал. Остановился, развернулся к ней одним слитным движением – и принцесса, кое-как выдернув нож, скатилась вниз, начала протискиваться меж стенок «желоба».
– Четери.
Он уже стоял рядом – одетый в какие-то восточные штаны, рубаху, босой. Протянул руку, вытянул ее из расщелины ствола, задыхающуюся, всхлипывающую. Усмехнулся лихо, будто не в другом мире они встретились, а снова на свадьбе, и ничего страшного не происходит.
– Знаю этот голос, – проговорил он, улыбаясь и оглядывая ее, – а вот красавицу эту впервые вижу. Ты ли это, малышка Рудлог? Крыльями тут обзавелась?
– Я, – выдохнула она, бросившись ему на грудь и обнимая крепко-крепко, словно отца, словно самого родного человека. – Четери, Макс… Там. Там.
Он понял. Сощурился, отстранив ее. Повел головой, прислушался, снова из смешливого и любящего пошутить Четери превращаясь в хищника.
– Слышу. Побудь здесь, – сказал он коротко и сорвался с места.
Алина дрожащей рукой вытерла пот со лба. У нее не было сил удивляться, думать о том, как он здесь оказался. Она полезла в свое убежище, забралась так высоко, как смогла, и зажмурилась, умоляюще бормоча:
– Макс, Макс, Макс.
Четери двигался от папоротника к папоротнику, воспринимая ветер как своего друга, как свое укрытие. Сильнее был порыв – и Чет рвался вперед вместе с ним, медленнее – и дракон замедлялся, пригибаясь. Он был деревом, которое гнется от урагана, был травой, стелющейся по земле, листом, гонимым ветром – и все вокруг воспринимали его деревом, травой, листом.
Он слышал музыку близкого боя и уже видел, сколько противников там, по звуку шагов и дыханию, по свисту Дезеид знал все о ранах ученика и его состоянии и недовольно щурил глаза или с усмешкой кивал на ходу. Он чуял гул стрекоз, запах крови и страха – и, наконец, вышел на кровавую дорожку, оставленную учеником, и помчался мимо трупов вперед, дальше, еще дальше.
Но когда уже сквозь деревья видны стали нетерпеливо шевелящие крыльями раньяры, и бойцы, обступающие упавшего ученика, когда Чет ускорился, доставая клинки, – интуиция бойца взвыла – стой.
Он свалился на ходу, перевернувшись через голову, прижался спиной к папоротнику, сжался. И вокруг вдруг полыхнуло холодом, и день на мгновение стал ночью, а не ведающего страха дракона пронзило таким смертным ужасом, что он едва не заскулил, извиваясь на земле.
Через несколько секунд он сумел подняться и выйти из-за ствола. Поляна, на которой шел бой, превратилась в темный круг, усыпанный прахом. Пропали и деревья, и люди, и инсектоиды. Посередине этого круга стоял бледный ученик, только не рыжий, а черноволосый, бородатый, крылатый и залитый кровью, а вокруг него упруго пульсировала, сжимаясь, тьма.
Дракон приблизился. Тот, кто выглядел, как его ученик, поднял на него глаза, полные векового мрака, медленно кивнул.
– Я узнал тебя, дитя Воды и Воздуха, – сказал он тяжело. Вздохнул долго, раскинув руки, словно ему не хватало места, словно нес на себе чудовищную тяжесть. Рубаха на правом плече была пропитана кровью, там же виднелась дыра, словно от стрелы, но Чет не увидел ни одной раны. – Твое счастье, что я почуял тебя. Иначе век бы твой закончился ранее положенного.
Четери опустился на колени прямо в сухой прах. Склонился.
– Приветствую тебя, Великий, – сказал он почтительно.
– Встань, дитя, – проговорил Жрец, и с каждым словом невидимый лед касался кожи дракона. – Нужно бежать. Не стоило мне выдавать себя – но что делать, если я быстрее у сына своего силы забираю, чем думал, и умри он сейчас, надежды не осталось бы никакой? Сейчас отпущу его и бегите что есть мочи, а я буду смотреть его глазами и попробую защиту над нами восстановить. Нет ее, обнаружили нас сейчас, и чую я, что уже несется сюда тень бога, а за ней и сам бог-война. Бегите.
Он моргнул – и пошатнулся, и застонал, неверяще глядя на Чета зелеными глазами. Завыл сильнее ветер, затрещало где-то далеко, и в небесах раздались гулкие удары, сотрясающие землю. Тротт оглянулся. Удары доносились из-за его спины и становились все громче, будто кто-то огромный шагал сюда, преодолевая за шаг сотни километров.
Макс, не сказав ни слова, метнулся прочь от того, что настигало их, в ту сторону, откуда прибежал Четери – и дракон, одобрительно хмыкнув, помчался рядом с ним. Они неслись туда, где пряталась крылатая принцесса Рудлог.
Секунд через десять за их спинами раздался хлесткий удар, от которого утробно завибрировало под ногами, а во все стороны полетели куски папоротников, гигантские комья почвы – и заревело сзади, завыло рассерженно, и снова раздался удар – уже ближе, от которого они оба попадали на землю. Но тут же, не останавливаясь, вскочили и понеслись дальше. Не было времени оглядываться и думать.
Тротт бежал вровень с Мастером, на удивление иногда вырываясь вперед, ненадолго раскрывал крылья, снова опускаясь на землю там, где лес становился ниже, гуще и не позволял лететь. Дышал скупо, ровно, хоть и тяжеловато, обеими руками двигал одинаково легко. От него то и дело шли волны холода, словно от гигантского ледника, и пространство вокруг начинало слегка искажаться, мерцать – но тут же все пропадало.
