– Так мы можем идти за ней? – уточнил Мартин настороженно.
– Идитесс, – махнул он хвостом. – Расс ты призвал в сссвидетели великого сссоздателя нашего, Змеяссс-Инлия, воззвал к его имени в его покое и он не покарал тебяссс… идитессс… В крайнемссс сссслучае будут лежать тут вдвоемссс… мессста хватит.
Глава 5
Семнадцатое апреля, Дармоншир, Марина
Я долго стояла у окна после закрытия Зеркала, но минуты тянулись так невыносимо медленно, что мысль занять себя чем-то оказалась настоящим спасением. Я принесла стул и села к подоконнику писать ответное письмо Ангелине, путаясь и то и дело поднимая глаза на место, где вокруг оставленного ориентира дежурили капитан Осокин и его люди. Я вздрагивала от любого отблеска, я застывала над листом бумаги и молилась, и каждая минута была для меня и мучением, и надеждой – ведь если они еще не вернулись, значит, не нашли, значит, можно еще верить в чудо…
В конце концов я так разнервничалась, что руки мои полыхнули: я расплавила ручку, оставив подпалины и чернильно-пластиковые пятна на письме и подоконнике и пошла к камину – купать руки в огне и успокаиваться.
Письмо я все же дописала. Написала и инструкцию к камням с огнедухами: Леймин собирался переправить их на форты после завтрака.
Где-то вдалеке загрохотали выстрелы, затем звуки стали ближе, еще ближе – будто иномиряне атаковали форт за фортом, – и стихли. Я пометалась по покоям, заглянула в ванную, поплескав себе в лицо воды, раздраженно отослала Марию, которая принесла упаковки с молоком и попыталась уговорить меня поесть. Я не хотела ничего слушать и никого видеть: в конце концов я снова встала у подоконника и больше не могла от него отойти.
Замок проснулся: скрипели входные двери, доносился стук от разбираемой взорванной башни, звучали голоса, едва слышно было мычание коров и пение петухов из хозяйственных построек за замком. Лица коснулся ветерок, задул сильнее, и мне показалось, что я сейчас услышу…
Часы в гостиной тренькнули. Щелкнула стрелка, и потек по покоям тонкий звон.
Я посмотрела на циферблат. Всего восемь утра. Чуть больше часа прошло с момента ухода Мартина и Виктории, а мне казалось – вечность.
Когда я повернулась обратно к окну, у леса серебряным овалом сияло Зеркало. Сердце мое пропустило удар. Я зажмурилась. Заставила себя открыть глаза.
Из портала вышел Мартин. Один. Увидев меня, махнул рукой.
Я метнулась к дверям, на миг увидев себя в зеркале – с диким взглядом, растрепанная, бледная, в голубом платье до колен, – побежала по коридору, дальше, по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, сквозь холл мимо в удивлении останавливающегося персонала. В груди болело, сердце колотилось как сумасшедшее.
Охранник у входа распахнул мне дверь. Я спрыгнула с крыльца, я помчалась через поле к идущему мне навстречу другу.
– Вы нашли его? – крикнула я издалека. – Он жив? Где Виктория?
– Виктория держит Зеркало с той стороны, – объяснил друг: я, подбежав, схватила его за плечи, почти задыхаясь, и он с тревогой разглядывал меня. – Ты не упадешь в обморок? Белая как мел.
Я замотала головой.
– Я нормально, нормально. Что? Нашли, нашли? Боги, Март… скажи… нет, не говори… живой?
– Живой, – сказал он, – только…
Но меня уже повело, и я рухнула в темноту.
* * *
– Марина.
Я открыла глаза. Заморгала от сияния солнечных лучей. Надо мной опять склонялась темная фигура, лбу было прохладно от большой ладони на нем.
– Начинаю думать, что дух был прав, – проворчал силуэт голосом Мартина. – Очнулась? Хорошо, что я успел тебя поймать.
Я попыталась подняться, но чувствовала себя такой слабой и такой счастливой, что не могла пошевелиться. Я даже плакать не могла. Небо надо мной сияло радостной лазурью.
– Не дергайся, – друг положил мне пальцы на висок и вдруг вернулись звуки: шелест листвы, пение птиц.
– Он правда жив? – прошептала я.
Я была легкой. С меня словно сняли тысячи тонн камня. Горя, вины, тоски, бессмысленности.
– Правда, госпожа герцогиня, – сказал блакориец, почти по-отечески погладив меня по голове и проведя надо мной рукой. – Лежит прямо как ты сейчас. Под присмотром родственников, больших и малых. Только спит. Крепко очень. И вместо улыбки – клыки. Мы с Вики, увы, не смогли его разбудить и решили, что любящая жена справится с этим быстрее. Кстати, – он вручил мне сапфировое ожерелье, – забирай свое сокровище, любящая жена.
В моей голове были десятки вопросов, и я, пытаясь поймать пляшущие мысли, заторможенно обмотала нить вокруг запястья. Но я не успела задать ни единого, как он протянул ладонь.
– Все, можно вставать. По пути все расскажу. Постарайся больше не падать, обморок ты мой. И попроси своих охранников, – он кивнул на маячивших рядом гвардейцев, – подождать здесь у ориентира. Они там бесполезны, а тебя я сумею защитить.
– Капитан… – просипела я, опираясь на руку Мартина и поднимаясь.
– Я все понял, – хмуро ответил Осокин. – Мы будем ждать.
* * *
На той стороне нас встретили скалы, солнечное море, ветер, змеи и Виктория. Люка не было.
– Где он? – я сделала несколько шагов от Зеркала, переступая через змей, развернулась к магам, кусая губы. Волшебница хмурясь, осмотрела меня.
– В порядке?
– Почти, – ответил за меня Мартин, поднимаясь на полметра над скалами, словно на невидимой парящей доске. – Полетели, а то вдруг наш клювастый друг передумал нас пускать.
Я поспешно ухватилась за его руку, под ноги мне ткнулся плотный столб воздуха, и я тоже взлетела.
* * *
На радужный воздушный мост я ступила, не чувствуя под собой ног. В голове крутились обрывки разговора с магами, предупреждения: не трогать ничего, не смотреть на тело Инлия, чтобы не ослепнуть, не рисковать; если вдруг почувствую себя плохо – уходить.
Как будто я смогу уйти. Я сделала по мосту шаг, другой, следуя за Мартином среди змей – и тут они вдруг остановились, повернулись в мою сторону… и расступились к краям, застыв с поднятыми головами.
– Нас с Вики такими почестями не встречали, – хмыкнул Мартин. – Марина.
Я не ответила – уже бежала вперед, вдоль змеиного караула к прекрасной, сияющей, солнечной усыпальнице, окутанной стайками серебристых туманных духов. Далеко внизу шумело синее море. Я нырнула во вход, я зажмурилась от раздвинувшегося пространства – и меня словно окутали воздушным облаком, обняли. Кольнул холодом брачный браслет Люка.
Я торопливо поклонилась Инлию Белому. Прошептала на ходу молитву. Попросила прощения за спешку, пообещала почтить как следует. Но потом, потом, прости, Великий. Я уже умерла, и воскресла, и снова умру, если не увижу его.
