Из справочника по истории Школы Драконов я узнала, что школа была основана около трехсот лет назад, и обучение в ней происходило следующим образом: дети поступали в школу в возрасте 7–9 лет, когда в них просыпалась магия. Они зачислялись в первый класс школы — либо на факультет потомственных магов, либо на факультет магов стихийных, у которых магия пробудилась неожиданно, «стихийно», чаще всего это были дети из других миров, поэтому этот факультет называли ее «иномирным». Но, как я поняла, что среди воспитанных магов было не принято разделять магов на тех, кто родился в магической семье, и кто магом стал неожиданно для себя.
Всего классов по основной магии было пять. Затем два года специализация в Школе, а затем (для тех, кто желал продолжить образование) — можно было поступить в магическую Академию, достигнув возраста 16–18 лет.
Пока все было, в общем-то, понятно. Непонятно было только мое место во всей этой системе. Учатся дети магии, школа работает. Зачем им иномирянка без магии, мне еще как-то представлялось. Действительно, дети оказывались в новом мире, с новыми магическими способностями. Да, они сильны магически, но, все-таки, они — дети! И они, попадая в этот мир, они, так же, как и я, а может даже и сильнее, чувствовали боль, страх, непонимание. Возможно, кого-то разлучали с родителями, не обладающими магией.
Логично, что для помощи таким детям, директор пригласил учителя из их мира. Хотя, опять-таки, им бы хватило уже обученного мага, ранее так же перенесенного из других миров. Ну, если уж, им так сильно хотелось взять человека без магии, почему они перенесли именно меня? «Нам подошли только Вы», — вспомнились слова Азарата. Очень странно все это… Я отложила книгу по истории Школы, чтобы почитать про историю Минкара и населяющих его существ. Голова уже гудела от полученной информации, но я не собиралась сдаваться. Эльфы, оборотни, вампиры… драконы… Стоп! Глава про драконов. Это становилось уже интереснее. Я начала читать.
Глава 9
Драконы вспыльчивы и агрессивны. У молодых драконов обороты происходят не всегда по их воле, часто это является реакцией на стресс, испуг, боль.
Драконы очень не любят отдавать свое. Но и чужое не берут, не приняв бой. Если дракону понравилось что-то чужое, то дракон может вызвать на поединок другого дракона. Раньше такие поединки заканчивались смертью одного из участников, но сейчас поединки перешли скорее в статус «спортивного» соревнования, и никто не погибает, но условия сохраняются — победивший получает желаемое.
Драконы влюбляются один раз и навсегда. Если избранная дракона погибает, как правило, погибает он сам. Заставить жить дракона, потерявшего избранную, может либо оставшийся в живых ребенок, либо желание отомстить. Оба эти обстоятельства будут тянуть дракона к жизни сильнее, чем боль от потери — к смерти…
Резкая боль на кончике носа заставила меня открыть глаза. Я удивленно осмотрелась по сторонам. Со страницы книги мне кривлялся и дышал в меня волшебным огнем маленький нарисованный дракон… Теперь понятно. Скорее всего, за чтением я задремала, и это очень обидело книгу. Обидело настолько, что она решила поджарить мой нос.
Закрыв книгу и фыркнув, я подошла к зеркалу. На кончике носа розовело небольшое пятно. Ну надо же!
Поняв, что читать зловредную книгу я сейчас не готова, я глянула на часы на стене. Стрелки замерли около цифры шесть. Шесть утра или шесть вечера? На улице еще светло. Или уже светло?
Я поняла, что я заработалась, и мне явно необходимо сделать перерыв, прогуляться. Кот спал, и во сне шерстил мое кресло. Как я поняла, это его нормальное состояние. Будить зверюгу и пререкаться с ним мне совершенно не хотелось, и я, так и не разбудив его, вложила жетон в выемку и тихо выскользнула в коридор.
В коридоре никого не было, только магические нити инкрустаций бесшумно и зловеще перемещались в рамах. Если бы не солнечный свет, пробивающийся сквозь витражные стекла, я бы побоялась идти одна и повернула бы назад.
Тихо ступая, я прошла до конца коридора и вышла на лестничную площадку. Ступени были большие, широкие, я могла на ступень лечь в полный рост, и еще таких, как я, парочка бы точно влезла… И я, кажется, уже стала понимать — откуда у местных жителей такая тяга ко всему грандиозному, широкому.
Это же Школа Драконов! И учатся здесь в большинстве своем — драконы. (Хотя, как я поняла, в небольшом количестве имеются еще и эльфы, оборотни, вампиры, и даже люди, обладающие отголосками драконьей магии, родившиеся от смешанных магических браков, маги, в генетическом древе которых были драконы). Огромные ступени, больие пространства нужны, например, если ребенок шел-шел, а потом его что-то расстроило или обидело или напугало, и он в результате этим эмоций — оборачивался в дракона. А с такими широкими коридорами и большими ступенями, это было если не совсем безопасно, то хотя бы снижало опасность травматизма в момент оборота. Умно!
Голоса, послышавшиеся на пролет ниже, заставили меня вздрогнуть и остановиться. Голоса были женскими, не детскими, но и не взрослыми.
— …Представляешь, притащил ее в Школу, минуя центральные ворота!
— Я слышала, она не обладает магией, даже минималки нет.
— Ну не сочиняй, если бы не было минималки, она бы не смогла здесь находиться. Стены ее бы просто не приняли.
Я прислушалась к ощущениям. Со стенами было все в порядке. Вроде бы… Вообще-то я по жизни не привыкла спрашивать у стен — принимают они меня или нет. Видимо, в магическом мире, мне придется менять взгляд на привычные вещи. Тем временем, голоса удалялись, видимо, спускались вниз. Я бесшумно пошла следом.
— …Вести группу общения для «иномирных» и предмет «человеческая псхология».
— Абсолютно ненужный предмет! Какая разница, что там себе думают людишки!
Мне, как и всякому педагогу, стало обидно за свой предмет. Что значит ненужный? Два самых раздражающих педагога вопроса: зачем это мне нужно? И: когда закончится урок? Следовало бы проучить зарвавшихся ведьмочек, но я решила пока не выдавать себя. Мало ли что они интересного скажут. Но девочки переключились на обсуждение какой-то коллекции одежды, корректирующей магией фигуру, и затем голоса и вовсе стихли.
От моего следования за ними был и большой плюс — я вышла к массивным дверям, и, распахнув их (даже жетон не понадобился), вышла на улицу.
Сразу поняла, что сейчас вечер. Только вечер может так пахнуть… вечером. Возле школы раскинулся огромный фруктовый сад, по которому неспешно гуляли ученики. Кто-то сидел на скамейках, а кто-то сидел или иглал на траве. Идеальная картинка. Но единственное, что сбивало с толку — возле травы то тут, то там висела крайне «жизнеутверждающая» табличка: «ДЕРЕВЬЯ НЕ ТОПТАТЬ». Мило тут у них… У нас по газонам нельзя ходить, а у них, значит, деревья не топтать.
Чуть дальше, за фруктовым садом, начиналась широкая аллея, справа и слева от которой росли тополя… Да, те самые, которые так редко уже можно встретить в городах в нашем мире. Сейчас, конечно, пух от них не летел, ведь был конец лета. А вот в июне здесь, наверное, пушисто-снежно на дорожках. Но я этого уже не увижу, так как в мае мой контракт закончится, и меня переместят в мой мир.
