— Сделай мне приятно. — Срывающимся, глухим голосом попросил он девушку.
Гел обхватил древко поверх её пальцев своими, и задвигал вверх — вниз, стремясь быстрее достигнуть оргазма. Когда его накрыла волна удовольствия, он глухо застонал. Уткнувшись лицом в её плече, волк прижал пульсирующий член ей к животу. Семя выплеснулось горячими струями, попав на кожу, в пупок и на завитки её треугольника.
Любовники медленно приходили в себя, продолжая сонно, ласкать друг — друга.
— Что это? — Спросила Бёрк. Она провела пальцем по животу, собрав на него немного густой жидкости. Поднесла к губам и с любопытством лизнула.
Гел наблюдавший за её действиями, застонал и похотливо усмехнулся.
— Это мужское семя. Мужчина дарит его женщине. — С этими словами он положил ладонь ей на живот. — И в её чреве завязывается новая жизнь.
Берк кивнула, теорию зачатия она знала.
— Ты подаришь мне свое семя, чтобы в моём чреве завязалась жизнь? — Бёрк сама не ожидала от себя этого вопроса. Раньше она не думала о детях. Но это мысль вдруг, пришедшая её сейчас в голову, не напугала. Его ребенок… Она бы хотела этого.
Гелиодор как-то сжался от этого вопроса, кажется, он его даже разозлил. Оборотень опустил голову, скрывая ожесточившееся лицо в её волосах.
— «Она не хотела меня обидеть, просто не знает». — Подумал оборотень и злость отступила.
Он глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Бёрк явно не хотела его оскорбить, видимо ей просто было неизвестно, что от оборотня забеременеть может только оборотница.
— Если ты хочешь, я подарю тебе своё семя. — Он говорил медленно, подбирая слова. — И если в чреве твоем завяжется от этого жизнь, я стану самым счастливым, не только среди оборотней, а среди всех народов.
— Подари… — Она доверчиво смотрела в карие, уже, глаза любимого.
— Завтра? — Гел провел большим пальцем по её губам. — Я хочу… Сделать ЭТО завтра.
— Завтра. — Повторила за ним Бёрк и кивнула соглашаясь. Лишь одним словом, они обо всем сговорились.
С улицы, до них с порывом ветра, донесся запах мясной похлебки и в животе у Бёрк предательски заурчало. Уже был обед, а она не ела со вчерашнего дня, от переживаний у нее пропал аппетит. Гел подскочил и засуетился вокруг.
— Да ты голодная. Да и замерзла совсем. — Он заметил, как Бёрк поежилась и запахнула тонкую кофточку.
Волк снял рубашку и обтер от семени живот Бёрк. Помог ей встать и, убедившись, что все пуговицы застегнуты они выбрались из повозки. Взяв орчанку за руку, он повел ее к своей палатке. Встречающиеся им по пути оборотни, опускали глаза, и как ни в чем не бывало, шли мимо, как будто их альфа каждый день, не смотря на холод, разгуливает по лагерю в одних штанах. Подняв полог, он подтолкнул внутрь Берк.
— Располагайся. Я сейчас что-нибудь поесть принесу. — Он накинул ей на плечи свою толстую куртку, лежавшую на спальном месте, и ушел.
Палатка была маленькая двухместная, между двух постелей шел узкий проход. Бёрк плюхнулась на ворох одеял. Постель подскочила, от туда показалась рыжая голова сонного Тумита.
— Тум убирайся! — По хозяйски, закричала орчанка.
Тумит хотел сказать какую-то гадость, но вдохнул воздух и замер, внимательно посмотрел на Бёрк.
— «Ага, договорились». — Догадался он.
Тумит грустно и с капелькой зависти вздохнул, он бы тоже не отказался завести постоянную подружку. Он сел и начал молча обуваться. В палатку вошел Гел, неся большую миску с ароматной похлебкой, из которой выглядывал огромный кусок мяса. Увидев соседа, он нахмурился, перевел ревнивый взгляд на Бёрк.
— Тум, убирайся! — Беззлобно попросил он друга, оставить их с девушкой наедине.
Тот закатил глаза и вышел, бормоча себе под нос:
— Убирайся! Убирайся! Лучше б ты вместо этой, собаку себе завел…
Когда утром следующего дня, Бёрк пришла в лагерь оборотней, её ждал сюрприз. Гел предложил ей совершить с ним прогулку. Его волчьи инстинкты требовали уединиться, скрыться от всех, чтоб сделать, наконец, эту самку своей. В лагере было слишком много потенциальных соперников, это заставляло его зверя нервничать и ревновать. Поэтому он решил увезти Бёрк, предложив съездить посмотреть водопады. Их он случайно обнаружил во время охоты, вверху по течению этой реки, совсем недалеко от хутора. Он запряг повозку и собрал всё для пикника. Усевшись на облучки, они отправились в своё маленькое путешествие.
Орчанка сидела слева от Гела, крепко прижимаясь к его боку. Стоял прекрасный осенний день, жаркий почти как летний. Всю дорогу они разговаривали не умолкая. Им было интересно вместе. Бёрк рассказывала о грибных и ягодных местах, мимо которых они проезжали. Она пересказывала ему забавные случаи, произошедшие здесь с ней, или с кем-то из жителей хутора. Он смотрел на её лицо, Бёрк украшала свои истории богатой мимикой. Шрамы на коже оборотень не замечал, так бывает, например, когда наслаждаешься прекрасным видом из окна и совсем не видишь пыль на стекле. А когда повозка забралась дальше, где она раньше не бывала, рассказывать начал волк, он перечислил ей, как и какую добычу поймал, охотясь в этой местности. Слова их были торопливы, оба все время думали об истиной цели их прогулки. Оба не боялись, но нервничали.
Час спустя, они добрались до конечной точки своего путешествия. Тележка выехала на широкую прогалину. Деревья, окружавшие её, спускались к самой кромке реки, беря почти идеально круглую полянку, будто в хоровод. Лес вокруг состоял в основном из клёна, нечасто пересекаясь с молодыми пушистыми ёлками. Сейчас на половину опавшие кленовые листья были яркого красного цвета, всех оттенков, подчеркнутого сочной еловой зеленью. На реке здесь, действительно были водопады. Не высокая гора, с которой текла река, была в этом месте, как будто обрублена мечём. Чистая вода, со звонким, не громким звуком падала в глубокую, аккуратную заводь. Точный контур её берега почти не угадывался, засыпанный огненными листьями.
Гелиодор помог девушке спуститься с повозки, их окутала сонная лесная тишина, нарушаемая иногда, всхрапыванием лошади. Он выпряг её и, стреножив, отпустил пастись на последней травке. На сухом месте ближе к деревьям, где яркое, сегодняшнее солнце не сильно припекало, но достаточно грело, они развели костер. Гел расстелил на траве припасённые одеяла, стал разбирать корзину с продуктами. На белое широкое полотенце, заменившее им скатерть, он поставил тарелку с нарезанным холодным мясом, корзинку со свежими овощами, порезанный на порционные куски сладкий малиновый пирог, сыр, по виду очень старую бутыль вина и бокалы.
Бёрк взяла с тарелки кусочек сыра и, жуя, наблюдала за оборотнем. Потянув длинными изящными пальцами, за серебряный, с тонкой гравировкой штопор, любимый откупорил напиток, и разлил по высоким бокалам. С врожденным изяществом, один Гелиодор протянул ей.
— Эльфийское, сладкое вино.
Девушка поморщилась. Она пробовало в таверне вино и пиво, пару раз, в праздники отец давал ей хлебнуть из кружки, Берк делала это из любопытства. Напитки ей не понравились, один горький, другой кислятина. Отказываясь, она мотнула головой. Гел засмеялся и вложил бокал ей в руку.
