Я соскочил с беспокойной основной темы, и волнение улеглось. Горная река мыслей превратилась в равнинную. В такие тихие минуты наедине с собой, осознаешь, кто ты есть и чего хочешь на самом деле.
Майя создала водопад на реке моей жизни. Каждая встреча с этой невероятной девушкой — порог, после которого течение набирало скорость, а русло становилось непредсказуемым, обещая опасное, незабываемое приключение.
Но каждая попытка общения превращалась в жёсткое столкновение. Мы, как два автомобиля, пытались разъехаться на узкой дороге, скрежетали и искрили металлом, обдирая краску. Внешне Майя привлекательна, но характер отвадил бы давно, не впади я в зависимость от этих сказочных ощущений. Стоило раз взглянуть в её глаза, и я уже не мог без этого адреналина в крови.
Казалось бы, если так, зачем медлить? Но Майя не тот зверь, которого можно заарканить и подавить волю. Чтобы не спугнуть, нужно укрощать постепенно, осторожно, доказывая, что достоин доверия. Без спешки, признаний «в лоб» и необдуманных поступков.
Для Майи каждый день как война. Как много в ней упёртости, сложности, противоречий. Я не думал исправлять эту девушку или как-то влиять на мировоззрение, но хотел показать, что в этом мире есть место таким сильным личностям, как она.
Взлететь может даже тот, кто никогда не пробовал.
Майя дорога мне уже тем, что, будучи собой, помогла понять себя и собственные желания. Я не тактик разыгрывать долгоиграющие стратегии, но в этот раз хотел добиться её, чего бы то ни стоило. Я не отступлю!
Ведь Майя уже стала частью моей жизни.
Глава 15 — Трибьют Достоевскому
Когда ты молод и дик, так и хочется протестовать. Бунтарский подростковый дух сокрушает кокон спокойствия, в котором ты безмятежно обитал в детстве. И ты проявляешь индивидуальность: красишь волосы в немыслимые цвета, прокалываешь разные части тела, украшаешь себя вечными рисунками, обвешиваешься железом, заявляя миру, что ты взрослый, сильный и свободный.
Я начала вызывающе краситься и эпатажно одеваться, подражая кому-то из рок-звёзд. В юношеские годы это всегда некий китч, позёрство, поиски себя, воздаяние безбашенности.
Но многие приходят в это не от хорошей жизни. Я выбрила виски и проколола губу, когда родители чуть не развелись. Каждодневные скандалы и ругань изрядно действовали на нервы. Однако всё-таки они услышали друг друга и помирились. Может, потому что не пересекли черту «битья посуды и драк».
А первую и единственную татуировку я сделала в память о друге, который покончил с собой. Рисунок, попсовее не бывает: сломанное крыло. Оно у меня на спине и всё время скрыто. Это мой ответ Вселенной за то, что забрала хорошего человека.
Мы делаем это с собой, потому что так проявляем боль от непонимания. Правда, лишь сильнее выпадаем из системы и порядка. Но, преобразовывая внешнюю оболочку, не изменить содержания. Разочарование от окружающей реальности не вытравить синей краской для волос, не проколоть иглой татуировочной машинки, не облегчить тяжёлыми ботинками. Как круто ты не выглядел бы, наедине с собой всё так же прячешься в капюшон, отказываясь контактировать с жестоким миром.
Накладывая утром дымчатые тени, я вспоминала, как щедро выбеливала лицо и вычерняла глаза подростком. С годами хоть стиль появился, правда, не изменилось одно — это всё та же маскировка. Но если раньше я скрывала душу, теперь просто замазывала синяк.
Сейчас он уже сошёл, но первые дни я эпатировала окружающих ядрёным «смоки». Родители высушили мне полмозга, поэтому дома я только ночевала, после учёбы ныкаясь по друзьям или зависая в читальном зале универа, что значительно продвинуло меня по дипломной работе. Не самый завидный способ эскапизма, но меня устраивало.
Классуха докопалась, откуда у меня это украшение, но узнав, что ни родители, ни отсутствующий бойфренд не виноваты, прочла лекцию, как должна себя вести приличная девочка в обществе. Да, причина драки не в говнистости надравшегося мужика, а в моём характере, не принимающем такое отношение.
А вот ребята по группе поддержали и окрестили героиней. Проклинали того придурка, ухаживали за мной по мелочам, вплоть до подключения басухи к комбику. Воспользовавшись этим, я попросила ребят и настоятельно — гостеприимного Владислава, никого к нам репы не звать, пока фиолетовая красота не сойдёт с моего лица.
Друг согласился и обещание сдержал. Ему и самому было некогда — его всё-таки утвердили на роль Дмитрия Карамазова, и парень всё свободное время пропадал в театре. Это немного отложило подготовку к нашему концерту. Возражений по поводу выступления не последовало, все с нетерпением и огромным воодушевлением поддержали идею.
Итак, контакт со Спиритами эти три недели у нас был минимальный. Спокойнее ли мне жилось? Я заверяла себя, что да, а на самом деле лелеяла меланхолию, как дорогое сокровище. Ребята отметили, что я стала тише и сдержаннее, даже спрашивали, может, заболела? Шутка ли, Майя смолчала там, где распиналась бы полчаса. Сама не знаю, как так вышло, но к чему-то я потеряла интерес, что-то переосмыслила. Нет, я по-прежнему язвила и выпускала колючки, но уже значительно меньше.
От тоски хотелось разорвать мироздание, потому что боялась признать, как сильно скучала по одному сероглазому субъекту.
Саша постучался ко мне в друзья и периодически зазывал куда-нибудь компанией, но я избегала встреч из-за «симпатичной» мордахи, диплома, репы и так далее. Френдиться с Родионом я не стала, хотя повод имелся отличный: когда стресс прошёл, я вспомнила, что не поблагодарила его за помощь. Мы же гордые.
Но соблазн написать был велик, поэтому я запретила себе заводить ритуал лазить по его профилю перед сном. Собственно говоря, повод кинуть запрос был и у Родиона, справиться о здоровье, например. Всё-таки мне прилетело кулаком, я ночами не спала, лицо ныло, так что дотронуться невозможно было, а по утрам кружилась голова. Я извела тюбик мази и почти стала наркоманкой от обезболивающих колёс.
Через две недели стало ясно, что он не напишет, и я перестала вздрагивать от каждого сообщения.
Что его останавливало? Гордость, вежливость, равнодушие? Как я ни мечтала бы избавиться от собственных чувств, я безумно боялась безразличия с его стороны. Родион должен был испытывать ко мне эмоции! Пусть ненавидит, презирает или хочет убить, но не смотрит как на мебель, не остаётся непробиваемо спокойным и колюще равнодушным.
