А когда открыла глаза, краткое обретённое спокойствие взорвалось яростной вспышкой. Я стала статуей, той самой из парка. За какие-то две секунды дыхание выстудилось до колких льдинок — в паре метрах от нас стоял Родион.
Идя сюда, я хотела ощутить всё, что будет чувствовать он. Была готова разделить с ним что угодно. Но, взглянув сейчас в его глаза, поняла, что не справлюсь — слишком глубоко, резко и сильно. Боль, которая затемнила серо-голубые глаза, подрубила мне ноги.
Увидев, что я заметила его, Родион развернулся и скрылся за углом. А я потеряла опору и схватилась за подоконник.
К гримёрке вело несколько путей. Какое хреново провидение толкнуло его выбрать именно этот, когда я точно видела, что он ушёл в другую сторону? Чтобы как нарочно увидеть, как я обнимаю Сашу? Застукал в банальнейший момент! Откуда ему знать, что не было в этом объятии ничего романтического? Я улыбалась и льнула к другому парню. Как очевидна стала причина моего отказа! Не хочу быть с Родом, потому что «люблю» его друга.
Воздух не поступал в лёгкие, и я очнулась только, когда Саша растормошил меня.
— Родион… нас видел, — пролепетала я. — Он ушёл.
— Вот только этого не хватало! — воскликнул парень. — Кто из вас косячил в прошлой жизни? Чьи грехи мы тут разгребаем?
— Это конец, Саш, — всхлипнула я, изо всех сил стараясь держаться.
Моя жизнь ломалась, дробилась и так далее, всеми известными эпитетами. Я сама рушила её, делая всё неправильно. И с каждым новым поступком только усугубляла.
— Так, без паники, — шумно выдохнул Саша. — Родион сейчас будет психовать и злиться, видеть призраков там, где их нет. Это реакция человека, которому разбили сердце. Слышишь? Реакция, а не чувства. Но это временное явление, злость рассеется, а вот что останется — другой разговор. Короче, сейчас ничего не решить. Потом будем думать. Пошли, концерт нельзя срывать, — кивнул он, уходя по коридору.
— Кажется, я не доживу до его начала, — обречённо вздохнула я и поплелась следом.
Глава 25 — Несчастный и святой
Наконец, мы рассортировались в правильном порядке: каждая группа в своей гримёрке, так что «Хаотические» со «Спиритами» больше не пересекались, и несколько финальных минут перед выходом в спокойствии мне было обеспечено.
Все вопросы по организации взял на себя Влад, периодически пропадая и возвращаясь с новостями, уточняя перенос времени и прочее. Эмилия, как и обещала, ушла занимать первый ряд, а парни расчехлили виски, чтобы тяпнуть немного для храбрости. Меня колотило, живот подводило от страха, успокоиться бы не помешало, но я уклонилась от предложения, предпочтя ясность пусть и издёрганного сознания.
Я заставила себя думать только о выступлении, прокручивала в голове музыкальные партии, продумывала, какими элементами можно их усложнить и украсить, но только в мыслях — на деле так спонтанно ничего менять не собиралась. Честно говоря, это лишь сильнее сбивало — иногда я забывала ноты, и, хоть убей, не могла вспомнить, что дальше. Тогда переносила отрезок мелодии на кончики пальцев, проходилась по невидимому грифу и нажимала то, что нужно — механика работала. Мозг мог отказать, но руки помнили.
Вскоре волнение за концерт вытеснило всё остальное. И когда я повесила гитару через плечо, мандражировала только, как отыграю. Я не знала, был ли у других групп какой-нибудь ритуал перед выходом, мы просто встали в круг и посмотрели друг на друга, передавая энергию, делясь решимостью и сметая сомнения. Мы — команда, мы чертов Культ Хаоса! Обменялись парой фраз, глубоко вдохнули и потопали гуськом на сцену.
«Hurricane» — одно из новых заведений в городе. Гораздо больше, чем клуб, но меньше полноценного концертного зала. В некотором смысле помещение напоминало театр, особенно если выставить партер на обширном танцполе. В нишах на трёх этажах приютились балконы со столиками, а на самом верху располагалась галёрка.
Сцена невысокая, но интересной конструкции: металлическое возвышение-подножка перед зрителями, оборудование на разных уровнях для лучшего распространения звука, лестница с обеих сторон, ведущая на ярус, где размещалась ударка. С боков сцену обхватывали вычурные построения, похожие на узкие ступенчатые платформы, тянущиеся к самому потолку и осветительному балкону над сценой. Отделка в синих тонах: шторы кулис, сидения в нишах, прочие элементы декора. Окантовочный металл двух видов: темный матовый и сверкающий хромированный.
Сказать по совести, я не думала, что зал забьётся почти полностью. Вряд ли сыграли роль звучные имена, скорее дешевизна билетов. Да и многие приходили просто время провести и посидеть в баре, который утонул в дальней стене в этом же помещении. Но когда я вышла на сцену, то чуть не оглохла от свиста и криков. Неужели это нас встречали? Или народ просто заскучал и обрадовался движухе? Уж мы-то её обеспечим.
Из-за яркого света прожекторов, освещающих сцену, я сначала не различила людей в толпе, но, когда привыкла, тени в первых рядах обрели лица. Я могла долго искать Эми, но она облегчила мне задачу: крикнула и помахала. Они с Симой и, правда, пробились вперёд.
— Майя, позируй на камеру, ты теперь звезда! — услышала я, но только усмехнулась.
Хорошо, что я всё-таки не надела платье, выходя, я точно его порвала бы, наступила, покатилась или ещё как-нибудь опозорилась. Снова заныл живот, и я запретила себе панику. Буду представлять, что я на репетиции. Только под вопли толпы самообман работал плохо.
За пару минут мы подключились и быстро отстроили звук. Предварительно чекаться нас не пустили, но оборудование в клубе оказалось отличным, настроились мы быстро, и через несколько минут уже заиграли первую песню. Сбоку, из штор кулис высунули любопытные носы Антон и Марс. Я решила не оборачиваться, чтобы не сбивать собственную настройку. Но я будто знала, что Родион не появится, не будет смотреть и слушать, как мы играем. Не заслужила я его поддержку. Ладно, сама справлюсь.
Было больно, но я нашла источник силы. Я вплелась в мелодию песни, завибрировала ударами барабанов, задрожала струнами гитары, возвысилась бэлтингом Влада. Музыка — моё естество, она стала им или была им всегда. Я не могла существовать без неё. Я склонила голову к грифу гитары, чтобы сморгнуть навернувшиеся слёзы.
И страхи меня, наконец-то, отпустили.
Стало комфортно так, будто я всю жизнь выступала на сцене, люди показались родными, как по эту сторону заграждения, так и по ту. Невероятное чувство. Это не описать. Я словно оказалась даже не на репетиции, а дома с друзьями. Не важно, кто я и какие ошибки совершала, сейчас, в этот самый миг мне зачлись все грехи, я стала святой и невинной.
Я счастливо улыбалась. Боже, что это за магия такая? Или кто-то распылил наркотик в воздухе? Тогда я, пожалуй, вдохну поглубже, чтобы передоз затанцевал на нервных окончаниях, обострил чувства до пика и разорвал оболочку, впуская внутрь музыку. Или выпуская её оттуда. Господи, какая разница?
