Дальше же… Надо было становиться смелой. Не тушеваться. Не стыдиться. Не бросаться кому-то что-то объяснять и доказывать. Только собственным поведением — достойным — менять мнение о себе. Никого не касается, что происходит между ней и Корнеем. Никого не касается, как ее поведение на корпоративе повлияло на их отношения. Никого ничего не касается. Отношения теперь — под их общей коркой. Ледяной. Непрошибаемой. Все тылы должны быть прикрыты.
Аня долго не могла разобраться с тем, как вести себя с Денисом. Чего ждет от нее Корней. Спрашивать не рискнула бы. Но хотела, чтобы не было ни единого повода усомниться.
Игнорировала, пока однажды не попала в западню. Шла по коридору, задумалась, почувствовала хват на локте, подняла взгляд…
— Ты потеряла ко мне интерес? — он улыбался криво, бегая глазами по лицу. Она почувствовала, что ускоряется сердечный ритм, сглотнула… Собралась.
— Я никогда не испытывала к тебе интерес. Я поступила ужасно. Ты тоже. Не подходи ко мне, пожалуйста, больше никогда.
— А если подойду? — Аня говорила ровно и честно. Без агрессии, но с уверенностью в каждом своем слове. Дениса же, кажется, эта ее серьезность позабавила. Он склонил голову, уточнил, глядя на нее внимательней.
— Получишь по лицу. И жалобу за домогательства. — И вместе того, чтобы стушеваться, засомневаться, вспомнить о том, что люди не виноваты… Аня произнесла, не сомневаясь в том, что так и будет. Обозначать границы допустимого с ним надо было раньше. Теперь это было очевидно. Она сама допустила то, что в данный момент парень относится к ее словам легкомысленно — уже ведь получал когда-то отказ, а потом… Но на сей раз никаких «а потом» быть не могло. И если придется действовать решительно — она сможет. — Отпусти руку. — Аня опустила взгляд, смотрела на локоть, сжатый его пальцами…
Ждала.
Денис же будто бы мешкал. Думал… Но не рискнул. Отпустил, поднял руки, в ответ на ее кивок и:
— Спасибо.
Снова усмехнулся.
— Раньше ты мне нравилась больше… — Зачем-то уточнил. Возможно, желая посеять новые сомнения, но на сей раз — без шансов.
— А ты мне никогда не нравился. Хорошего дня.
Потому что Аня не стушевалась. Обошла, слыша стук каблуков и собственного сердца, шла по коридору, почему-то ощущая подъем… Она учится… У нее получается… Увидев за поворотом подходившего к одной из переговорок Высоцкого, не сдержала улыбку. В ответ на приподнятую бровь мотнула головой… Проходя мимо позволила себе скользнуть своим указательным по костяшкам его пальцев, получить новый взгляд с сомнением, когда прошла, а он повернул голову вслед за ней…
— Все нормально?
Услышать вопрос, улыбнуться шире, кивнуть уверенней, шепнуть:
— Да. Все хорошо. — Удовлетворив любопытство и успокоив, а потом снова разойтись… Осознавая, что просто взгляд на него отзывается куда сильней, чем все на свете слова и действия любого другого человека.
Как-то раз, набравшись смелости, Аня спросила, сказали ли ему что-то люди, мнение которых для него важно, относительно ее поведения на корпоративе. Имела в виду, конечно, «старших коллег», за стол с которыми она идти, как его спутница, отказалась.
Корней не стал углубляться, просто пожал плечами. Потом хмыкнул, посмотрел лукаво, провел по бровям, произнес: «Самарский намекнул, что тебе бы гитару еще… И можно было без аниматоров»…
Заставив Аню покраснеть до корней волос, а сам же почему-то рассмеялся, услышав ее: «божечки, стыдно-то как…». Успокаивать и переубеждать не пытался. Стыдно. И это хорошо. Хуже было бы, если не поняла, как вляпала — и себя, и его.
Кроме стремления справиться с последствиями своих действий на работе, Аня всерьез взялась и за просьбы Высоцкого, которые легкомысленно откладывала.
Он просил не затягивать с поиском бизнес-школ и магистерок. Она посвятила этому много времени и сил.
Отправила таблицей. Он похвалил… Но не посмотрел.
Отправила еще раз. Сказал, что помнит… И снова забыл.
Отправила в третий раз. Получила в ответ: «Точно, сегодня обязательно…». И замотался.
В итоге закончилось тем, что Аня устроила полноценную презентацию. После окончания рабочего дня притащила в кабинет Высоцкого доску, заставила открыть ее файл на ноутбуке, а сама с помощью листов и фломастеров изображала, в чем видит преимущества и недостатки каждого из вариантов.
Он явно был приятно удивлен. Натолкнул на несколько интересных мыслей касательно приоритизации. Резюмировал любимым: «умница, я понял. Работаем в направлении». И даже глаза не закатил, когда радостная до невозможности Аня захлопала в ладоши.
Все же детство в ней по-прежнему пробивалось. Что ты с ним не делай. Но детство — это не всегда глупость, поэтому…
* * *
— Ты сказать что-то хочешь? — заходившая на новый круг Аня оглянулась, поймала взгляд Корнея. Кивнула сначала, потом нахмурилась. Повернулась к нему, попыталась успокоить руки, опустила их вдоль туловища… — Сюда иди. Будем говорить…
Следила за тем, как мужчина отставляет ноутбук, протягивает ладонь, явно предлагая подойти. Было немного страшно, но Аня сделала это. Можно было бы сесть рядом, но она забралась на колени. Он не был против. Так даже лучше. Им так всегда разговаривать проще. Они так ближе.
Положила руки на плечи, провела по ткани футболки, сгоняя несуществующие пылинки, дала себе дополнительные пару секунд, чтобы собраться…
— У меня задержка.
Сказала, переводя взгляд на лицо. Которое как было спокойным — так им и осталось. Не расплылся в улыбке. Не бросился ругаться.
Оба понимали, что такой риск есть. Оба старались не касаться темы. Оба осознавали — сейчас не вовремя. Но если вдруг…
Аня уже поняла, что на аборт ее никто не погонит. У них же скоро будет комната «на будущее». Но также она помнила, что он, как здравомыслящий человек, не горит желанием заводить детей сейчас. Может быть когда-нибудь — да. Но сейчас планы у него другие. И на себя. И на нее. Учиться. Работать. Налаживать. Дети могут только усложнить.
И страшно было именно это — все испортить.
— Давно? — Корней спросил, смотря в лицо. Аня опустила взгляд на миг, потом снова на него.
— Неделя с небольшим.
— Ясно. За тестом идти?
— Не надо. Я купила. — Почему-то его слова отозвались теплом. И невероятной силы желанием улыбнуться.
— Еще не делала?
— Нет. Страшно… — и говорить правду. Всегда говорить правду.
— Я не твой отец, Ань. А ты не мать… — не сомневаясь, что он поймет правильно. И то, что немного кривится. И то, что вздыхает.
— Я понимаю это умом. Но мне все равно страшно. Я не хочу не хотеть детей. Но сейчас же так не вовремя…
— Ну так хоти. В перспективе. А сейчас будет, как будет. Поздно бояться. Уже ничего не сделаешь. Узнаешь — захочешь. На УЗИ сходишь. Плакать будешь… Все, как всегда…
