— Если не возражаете, ваше величество, я провожу родителей в отведенные им покои, — сказал Мэт.
— Безусловно, лорд Маг, — кивнула Алисанда. Мать и отец, опешив, посмотрели на Мэта.
— За дверью — гонец, он все слышит, — краешком рта пробормотал Мэт. Он отвесил Алисанде поклон и зашагал к дверям. Родители следом за ним вышли в зал, где прошли мимо измученного герольда, отряхивающего пыль с одежды. Родители проводили взглядом стражников, которые провели гонца к дверям в кабинет королевы.
— Значит, все взаправду? — спросил отец.
— Абсолютно, — заверил его Мэт, нахмурил брови и незаметно кивнул в сторону стражников, застывших около закрытой двери. — Только давайте я сначала провожу вас в ваши комнаты, ладно?
— Комнаты — рядом с детской, лорд Маг, — сообщил один из стражников.
Родители вопросительно смотрели на Мэта. Мэт сказал только:
— Благодарю, сержант.
Детская, как, впрочем, и остальные спальни, располагалась сразу за залом.
Мэт открыл левую дверь.
— Откуда ты знаешь, что нам сюда? — требовательно спросила Химена.
— Потому что дверь спальни Алисанды — справа, — объяснил Мэт.
— Спальня Алисанды? — прищурилась мать. — Вы что, спите врозь?
Мэт лучезарно улыбнулся.
— Чаще вместе, мама, но моя спальня — рядом. Так удобнее переодеваться.
Химена, чуть помедлив, улыбнулась.
Мэт распахнул дверь и с поклоном пригласил родителей войти.
— Добро пожаловать в ваш новый дом.
— Дом?! — входя воскликнула Химена. — О, конечно, мы не можем тут задержаться надолго... О!
Посреди комнаты возвышалась гора коробок.
— Как я посмотрю, наш камердинер, по обыкновению, на высоте, — улыбнулся Мэт.
Вошел Рамон, огляделся по сторонам. Стены комнаты были забраны панелями из золотистого дерева. Широкие окна выходили во внутренний двор замка. По обе стороны окна висели тяжелые шторы. Противоположную стену украшал ковер с изображением девушки и менестреля.
— Но тут слишком роскошно! — запротестовала Химена.
— В таком случае будем считать, что вы наконец обрели то, чего заслуживаете, — возразил Мэт.
— А где мы будем спать?
Мэт указал:
— Дверь в западной стене.
Родители заглянули за дверь и обернулись:
— Кровать с балдахином?!
— И пухлые перины, — добавил Мэт. — Увы, тут нет пружинных матрасов и электричества тоже нет. Что же касается проточной воды, то она будет стекать из кувшина в таз, если опрокинуть кувшин, а что касается туалета, то это здесь стул с отверстием, под которым стоит ночной горшок. Но его кто-то будет ежедневно выносить. Не так замечательно, как там, где я вырос, но что поделать — средние века как-никак.
— Даже по средневековым стандартам — это роскошь, — заверил сына Рамон, после чего повернулся и добавил:
— А теперь садись.
— Вот-вот, садись, — кивнула Химена и подала мужчинам пример, опустившись на один из стульев в форме песочных часов, и притом настолько грациозно, словно всю жизнь только и делала, что сидела на средневековых стульях.
Мэт сел, чувствуя себя провинившимся ребенком. Отец, нахмурившись, уселся рядом с матерью.
— Рассказывай, — потребовал он, — но так, чтобы в твоем рассказе был смысл.
— Это у меня вряд ли получится, — возразил Мэт. — Но тут все самое настоящее, и я объясню это так, как сам понимаю.
— В таком случае начни с того, как мы сюда попали, — распорядился Рамон, откинувшись на спинку стула.
— Все дело в магии, — ответил Мэт и поднял руку, готовясь к возражениям. — Нет, правда! Я не дурачусь! Все дело в магии, только я и сам это далеко не сразу понял когда впервые попал сюда.
И он принялся подробно рассказывать о том, как впервые угодил в Меровенс: как нашел в университетской библиотеке между страницами книги пергамент, как изучал, его до тех пор, пока непонятные слова не начали обретать смысл, как затем оказался на улице Бордестанга.
Он рассказал родителям о своих неудачах вначале, о том как постепенно он понял, что здесь на самом деле действует магия, но совершенно не работают физика и химия. Отец прервал его рассказ.
— Ну что ж... мне, к примеру, квантовая механика всегда казалась чудом из чудес.
Мэт продолжил. Чуть погодя мать Мэта воскликнула:
— Этот нахал отобрал у нее престол?
— И убил ее отца, — добавил Мэт и посмотрел на своего отца, как бы извиняясь перед ним. — Теперь ты понимаешь, почему она так крепко обняла тебя, когда ты назвал ее дочкой.
— Понятно. — Рамон кивнул и добавил: — Пусть обнимает меня, когда захочет.
Химена тоже согласно кивнула, но проворчала:
— Надеюсь, тебя она будет обнимать чаще, Матео.
— Я тоже на это надеюсь, — усмехнулся Мэт и вкратце поведал родителям о войне со злобным колдуном Малинго за возвращение Алисанде короны и престола.
Pассказал о действующих лицах тех событий — драконе Стегомане, Черном Рыцаре сэре Ги, гиганте Кольмейне, патере Брюнеле — священнике-оборотне, о бывшей ведьме Саессе. Закончив рассказ, он заметил, что за окном уже смеркалось — ему-то показалось, что он говорил полчаса, не больше.
— Погоди, дай-ка уточню, — сказала Химена. — Ты отвоевал для нее престол?
— Ну, не я один, — возразил Мэт. — Но, похоже, я явился краеугольным камнем успеха.
— Значит, ты ее главный чародей? — спросил Рамон и нахмурился.
— Да. Это и есть та правительственная работа, про которую я вам толковал.
— Лорд Маг! А дворянином ты когда стал?
— Когда так решила Алисанда — кстати, это произошло до того, как мы поженились. Года за три до этого.
Химена удивленно подняла брови;
— Значит, она таки поморочила тебе голову. Ну и умница!
— Знаешь, тогда мне так не казалось, — проворчал Мэт.
Мать усмехнулась:
— Тем лучше для нее. — Неожиданно она вновь стала серьезной. — Просто не знаю, Матео, так трудно в это поверить.
— Ты сейчас говоришь по-испански? — негромко спросил Мэт.
— Нет, я говорю по-английски, но... — Химена вдруг замерла и широко раскрыла глаза:
— Нет, не по-английски.
— Ты сможешь что-нибудь произнести по-испански, если очень постараешься, сказал Мэт. — И по-английски, и по-французски, но это у тебя получится с большим трудом.
— Но на каком же языке мы разговариваем? — спросила Химена.
