Кажется, я начинала понимать. Не зря Генрих и Агнесса смотрели на меня прошлым вечером столь злобно. Неужели и впрямь именно вчера всё решилось? За какие-то часы, а то и меньше.
— То есть вы решили объединиться с давним врагом Дамарии? — не поверил своим ушам Хардвиг. — А как же наши торговые отношения?
— Останутся в том же русле, что и были до подписания брачного договора, — спокойствие, с каким Филипп нарушал собственное слово, было очень неприятно. — Думаю, Кнуду сейчас не до конфликтов со мной, мне доложили, что у него не всё гладко в некоторых провинциях. Ну а если он захочет войны, пусть, это будет его право.
Вот тут мне стало окончательно не по себе. Я не узнавала его! Да, мы были с ним знакомы всего ничего, но где тот огонь во взгляде? Зачем он меня обнадёживал, если я была ему безразлична?
— М-можно я спрошу? — я сама удивилась своей смелости, но не могла смолчать. Все обернулись в мою сторону, недоумевая, зачем я подала голос, и только Хардвиг одобрительно кивнул.
— Конечно, — кажется, Филиппа ничего не могло вывести из равновесия.
— Когда ты меня вчера ц-целовал, — я запнулась, покраснела, но всё-таки продолжила, несмотря на недовольную гримасу Хенрика. — Мне показалось, что я тебе понравилась.
— Да, ты мне понравилась, — совершенно неожиданно ответил король. Я чуть рот не открыла от удивления, но вовремя вспомнила о правилах приличия. — Но дело не в тебе, а Агнессе. Я давно люблю её, но она была обещана другому, а вчера вечером мне сообщили, что её жених погиб. Неудачно упал с лошади на охоте, даже маги не успели спасти его — смерть оказалась мгновенной.
— Понятно, — кивнула я, с трудом держась, чтобы не… зареветь.
Вот как тут использовать свой пронзительный взгляд, о котором все говорят, если я с трудом могу сдерживать эмоции?
— Я искренне прошу прощения, — его голос немного потеплел, словно оттаял тот панцирь спокойствия. — Ты прелестная молодая девушка, у тебя всё впереди. Приданое я возвращаю, ты ещё выйдешь замуж.
Чего мне стоило не сорваться, известно только мне. И дело было не только в унижении, но и в том, что я осознала, кто захочет ко мне посвататься. И от этих перспектив стало не по себе.
— Это будет непросто, — возразил Хардвиг. — Её репутация запятнана, все будут думать, что она ущербна.
Его слова резали меня без ножа. Впрочем, я знала, что принца Новарии сей факт не остановит. Напротив, он будет только рад, что я теперь от него никуда не денусь… И поцелуи его вряд ли будут столь же приятны, как поцелуи Филиппа.
Так, стоп! О чём я думаю? От меня тут отказались, а я…
— Не беспокойтесь, я дам письменное свидетельство, что брак расторгнут не из-за Ингеборги, а по совершенно иным причинам. И да, вам придётся задержаться здесь на месяц — по его истечении мы предстанем перед жрецом, чтобы он развеял магию. Иначе придётся ждать полгода, пока она не рассеется сама.
— Нам надо посовещаться, — подал голос Хенрик. — Это очень серьёзный вопрос.
— Совещайтесь, но имейте в виду, я решение не поменяю, — Филипп поднялся, поманил жестом своих советников, молчавших, словно воды в рот набрали, и вышел из кабинета. Последним покинул нас старый маг, кинув на меня острый пронзительный взгляд. И столько было в нём ненависти…
Стоило двери закрыться, силы враз покинули меня. Словно именно Филипп мне их давал, хотя собственно из-за него мне теперь приходилось всё это переживать. Ну и взгляд мага подкосил.
Один из помощников — Хвицерг, кажется — тут же активировал артефакт, благодаря которому никто не сможет нас подслушать.
— Вальдемар не стерпит такое оскорбление, будет война, — категорично заявил Хенрик. — Скорее всего, он потратит твоё приданое для найма дополнительной армии и поплывёт громить Галатию.
— Что? — я не выдержала и разрыдалась.
Не хотела, слёзы сами начали литься, отчего стало особенно обидно.
Вы мне не нужны! Уходите! Я не слабачка какая-нибудь в развратном платье и слоем пудры на голове! Но предательская влага продолжала течь по лицу, капать с носа, мешать нормально видеть.
— Кнуд может успокоить его, — Хардвиг как никто другой знал моих старших братьев, которые рука об руку правили Дамарией. — Можно попробовать убедить их не начинать войну, ведь это крайне невыгодно. Будь Филипп один, можно было бы попробовать, но его брак с Агнессой Досландской обеспечит военную поддержку Генриха.
— Как не вовремя подох её жених! — посетовал Хенрик. — Не мог на пару недель позже с коня упасть.
— Да как ты можешь так говорить! — воскликнула я. — Это же человек, а не тварь какая.
— Ты понимаешь, твоё высочество, что именно из-за него всё полетело прахом? И мало того, что твоя жизнь поломана, опасность угрожает всей Дамарии! Это позор, который твои братья захотят смыть только кровью!
— К сожалению, тут я солидарен с коллегой, — Хардвиг подал мне платок, чтобы я смогла вытереть слёзы. — Нужно продумать стратегию: как и когда подать неприятную новость. Я вчера связывался с Йоммером, он сказал, что Кнуд занят подготовкой флота для Филиппа, а Вальдемар воюет с мятежными провинциями.
— Так ведь хорошо получается, — я уняла слёзы и даже смогла что-то соображать. — Не нужно делиться воинами с Филиппом, можно спокойно все силы бросить на усмирение восстания.
— Хорошо-то хорошо, но есть подозрение, что именно люди Генриха замешаны в инициации этих самых восстаний. А это значит, что его надо устранить, пока он не укрепил свои позиции и не двинулся открытой войной на Дамарию.
— О, Господи, зачем вообще эти войны? — я искренне не понимала, к чему все эти кровопролития.
— Деньги, люди, власть, — с каким-то особым удовольствием проговорил Хенрик. — И, конечно же, земли.
— К сожалению, мой коллега прав, — ласково погладил меня по голове Хардвиг. — Такого врага нельзя оставлять за спиной, особенно, когда грозит усиление его мощи.
— Но…, - я запнулась, не совсем понимая, к чему они клонят. — Что делать?
— Надо соблазнить Филиппа, — рубанул с плеча Хенрик. — Любым способом.
— О, нет! — воскликнула я, сжавшись в комок. — Как вы себе это представляете?
— Подпоить его, оказаться в нужное время в нужном месте, — принялся рассуждать посол. — Тогда консуммация свершится, и уже никакой Генрих не помешает нашему союзу.
— Но Филипп возненавидит меня, — я приложила ладони к пылающим щекам. — К тому же я совершенно не представляю, как это — соблазнить мужчину. И вообще, это просто немыслимо — столь нечестно бороться за мужчину!
— Милая, в этом мире, к сожалению, мало чести, — Хардвиг, который только что меня утешал, принялся защищать позицию Хенрика. — К тому же в действиях Генриха тоже её отродясь не бывало. Скажи честно: тебе ведь понравился Филипп?
